Александр Мень
ие.
"Казалось, в могучей музыке его жизни, - рассказывает один врач, с которым
он подружился, - нет никакого самоусилия, никакого преодоления. Но так не
было... Мало кто знал, что физическое его здоровье было далеко не
идеальным. При врачебном осмотре непонятно было, на чем он держится.
Неистощимость его только казалась телесной, земной. Это был иноприродный
заряд".
Годы, последовавшие за смертью Брежнева, начались с повсеместного
закручивания гаек. Ю. Андропов был в этих вопросах большим специалистом. Он
решил урегулировать проблемы страны крутыми мерами. Был усилен репрессивный
арсенал. Над отцом Александром также сгустились тучи. В 1983 году был
арестован один из его бывших духовных детей, которые в зловещей
Лефортовской тюрьме не выдержал и скомпрометировал многих близких отца
Александра и его самого.
Отца стали вызывать на ежедневные
допросы, куда он отправлялся как на
работу. В Новой Деревне и в Семхозе
несколько раз производились обыски. Отец
вынужден был прекратить всякую
деятельность. Вот тогда он и впрягся в
энциклопедию - словарь по библиологии.
Среди близких многие спрашивали себя, не
следует ли ему покинуть страну. Но он
никогда не одобрял тех, кого соблазняла
эмиграция. Он глубоко верил в
Провидение. У него здесь духовные дети и
он не может их бросить!
В конце концов, отец Александр отправил
объяснительные письма, одно - церковным
иерархам, второе - в Совет по делам
религий.
Начало перемен
В марте 1985 года во главе коммунистической партии встал М.С. Горбачев.
Поначалу казалось, он хотел оздоровить страну путем усиления дисциплины.
Однако в области религии внутренняя политика оставалась прежней. Так, в
сентябре 1986 года "Правда" посвятила передовую статью усилению
атеистической пропаганды, как она это делала ежегодно.
Для отца Александра испытания не кончились. В 1984 году был арестован еще
один из бывших его духовных детей. На суде он вел себя очень мужественно, и
только в лагере не устоял. В начале 1986 года он появился на экранах
телевидения с бритой головой и признал, что занимался "политической
деятельностью криминальной в плане гражданском и вредной для Церкви". Но
прежде он послал отцу длинное письмо, явно вдохновленное людьми в погонах,
в котором изобличал организацию малых групп и использование кассет для
катехизации как противоречащее учению Церкви. Вслед за этим, в апреле 1986
года газета "Труд" напечатала большую статью с обвинениями в адрес
нескольких православных: Александра Огородникова, о. Глеба Якунина и о. И.
Мейендорфа - ректора православной духовной семинарии в Нью-Йорке. Не обошли
в ней вниманием и отца Александра.
А между тем, вся эта морока подходила к концу. И что бы ни думали сегодня о
позиции православного епископата в его отношениях с властями, отец
Александр был благодарен за поддержку, которую нашел в лице своего
епископа, владыки Ювеналия, митрополита Крутицкого и Коломенского,
управляющего приходами Московской области.
В это время, 26 апреля 1986 года произошла Чернобыльская катастрофа,
открывшая правящим кругам глаза на состояние разрухи в стране. В декабре
того же года в тюрьме умер известный диссидент Анатолий Марченко. До него,
уже после прихода Горбачева к власти, погибли шесть человек. Это последнее
событие имело огромный резонанс повсюду и отметило конец постбрежневской
зимы. Неделю спустя после смерти Марченко, академику А.Д. Сахарову,
находившемуся под надзором в Горьком, позвонил Горбачев. Их разговор
положил начало освобождению первых политических заключенных. Однако
пришлось ждать конца 1987 года, чтобы советские власти сделали первый шаг в
сторону Православной Церкви. Было объявлено о возвращении двух монастырей,
один из них - Оптина пустынь.
Изменение советской политики по отношению к религии началось в 1988г.,
когда Православная Церковь праздновала тысячелетие Крещения Руси.
Для отца Александра это означало выход из туннеля. Ему впервые в жизни
разрешили выехать за границу, в Польшу, по приглашению православных друзей.
Свою первую публичную лекцию он прочитал в Доме культуры Московского
института стали и сплавов 11 мая 1988г. на тему тысячелетия Крещения Руси.
После лекции он ответил на целую серию вопросов о ходе торжеств,
канонизации святых, об устройстве Православной Церкви, о ее месте в
обществе.
Невиданное дело! Священник обращается к залу, полному студентов и
преподавателей, в государственном учреждении!
В это время все чаще стали появляться на экранах телевизоров храмы и
фрагменты богослужения. Вскоре стали приглашать духовенство для участия в
передачах там, где говорилось о "духовности".
Летом 1988г. один из друзей отца Александра спросил его, что он думает о
перестройке: он ответил, что оценивает ее весьма позитивно, т.к. пока
охотники охотятся друг на друга, зайчик может попрыгать на свободе.
Осень отец Александр начал цикл лекций в одном из клубов Москвы, на Красной
Пресне, на тему: "Христианство, история, культура", а 19 октября состоялось
событие еще более неслыханное: его пригласили в столичную школу N67 для
беседы со школьниками. Даже "Известия" сообщили об этом. Отныне ритм его
публичных выступлений непрерывно возрастал. За два год он прочитал примерно
двести лекций, среди них много циклов, посвященных Библии, истории Церкви,
мировым религиям в жизни человечества, русским религиозным мыслителям,
комментариям к Символу Веры.
Выступал он обычно в черной рясе с наперсным крестом на груди. Испытания
густо осеребрили его волосы и бороду, но лицо оставалось молодым и было
необычайно прекрасным, с печатью нежности. В его черных сверкающих глазах
одновременно читались доброта и ум. Говорил он - а голос у него был мягкий
- без каких-либо записок или бумажек, передвигаясь по маленьким залам или
по сцене с микрофоном в руке. Лицо его было удивительно выразительным, все
время в движении, порою серьезное, порою - озаренное улыбкой, а улыбка - то
нежная, то шутливая, то очаровательная. Он словно вел со слушателями
диалог, таков был всегда его тон. На вопросы, которые писали на бумажках и
передавали по рядам, он отвечал досконально, даже если времени было мало.
Когда ему задавали личный вопрос, он умел найти особый личный ответ. Вот
как свидетельствует об этом одна журналистка: "В тот вечер вопросы
слушатели задавали сами, выходя один за другим на сцену. Вышла худенькая
женщина и начала рассказывать о тех бедах, которые довелось ей испытать.
Отец Александр начинает ей отвечать, и я не слышу ни одного его слова.
Каким чудом, какой акустической загадкой объяснить: то, что произносит
священник, понимает только один человек. Тот, к которому обращена его
речь".
Однажды отец Александр провел цикл лекций по истории религии в Доме
культуры завода "Серп и Молот", и как-то выступил на сцене, где из конца в
конец был протянут плакат с лозунгом: "Дело Ленина будет жить в веках!".
Дважды отец Александр участвовал в диспутах с атеистическими
пропагандистами, но они были столь бесцветны, ничтожны и нелепы, что больше
никто не рискнул повторить этот опыт. В 1989 - 1990 гг. было напечатано
около тридцати статей в самых разных видах прессы, включая журналы с
большими тиражами.
И все-таки при жизни ни одна из его книг не была издана в России.
Некоторые недоуменно спрашивали себя, почему этого священника приглашают
выступать повсюду, почему он стал так популярен? В прошлом о. Александр
много раз повторял слова отца Сергия Желудкова: "Самый трудный момент
настанет для Церкви, когда нам все разрешат. Тогда нам станет стыдно,
потому что мы не будем готовы "свидетельствовать". Мы к этому плохо
готовимся. "Когда у нас будет что сказать, Бог даст нам трибуну и даже
телевидение, - сказал он однажды. Но он как раз был готов. "Нужно спешить!
- повторял он, когда видел по телевизору голубые купола, золотые ризы,
хоругви, духовенство, произносящее елейные фразы, напыщенные и
риторические, из ХIХ века - нести людям подлинное слово Христа, а не какой-
то эрзац для бедных. Конечно, спасибо за это. Кто бы мог подумать, что мы
доживем до такого... И все же, это вряд ли имеет отношение к религии.
Государство растерялось. Хочет при помощи Церкви установить хоть какие-то
моральные нормы.
Тем временем зигзагообразно шла перестройка. Весной 1989 г. был избран
новый Парламент Советского Союза, первая сессия которого прошла очень
бурно. Некоторые депутаты открыто обвиняли коммунистическую систему. Однако
в вопросах религии власть колебалась. Закон о свободе совести будет принят
лишь в октябре 1990.
На Пасху архиепископ Парижский кардинал Люстиже был с официальным визитом в
СССР. По дороге в Троице-Сергиеву Лавру он настоял, чтобы остановились в
Новой Деревне, и са
| |  скачать работу |
Александр Мень |
