Анимистическая теория религии Э. Б. Тайлора
у в одной стране люди выбирали жилищем отлетевших душ землю, в
другой -- подземные области, в третьей -- небо, бывает часто очень трудно
ответить. Но мы по крайней мере можем наблюдать, как люди много раз
принимались за этот вопрос и из трех или четырех подходящих ответов один
нард останавливался на одном, другой -- на другом, а некоторые принимали их
по нескольку сразу.
Во-первых, когда страна духов помещается на поверхности земли, для
отбора остаются соответственные места между дикими туманными пропастями,
замкнутыми долинами, широкими равнинами и островами.
Во-вторых, очень часто страна умерших -- далекий остров на западе,
куда садится солнце.
В третьих, верование в подземный Аид, населенный душами умерших,
весьма распространен между примитивными обществами. Земля плоска, она
является изнанкой другого неба, покрывающего другую землю под нами, куда
мертвые должны отправляться к новой жизни. Таким образом, мировая система
походит на кадку с тройным дном. Сюда же относятся следующее поразительное
мифическое представление -- мысль, что вулканы суть отверстия подземного
мира.
В четвертых, в древние и новые времена людям приходило в голову
избирать солнце и луну местом пребывания отошедших душ. В XVII веке было
издано сочинение Тобиаса Свиндена, в котором доказывается, что солнце --
ад, а темные пятна на нем -- сборища осужденных душ. В подобных
умозрительных теориях темнокожий дикарь может смело подать руку белому
философу.
В пятых, мировоззрение дикарей не отрицает и существования неба. В
числе примеров, показывающих нам, как развивалось человеческое познание и
каково истинное отношение между первобытной и позднейшей культурой,
верование в существование небесного свода представляется крайне
поучительным. Оно до сих пор еще естественно возникает в умах детей, и,
согласно с этим простейшим детским воззрением, космологи североамериканских
индейцев и островитян Тихого океана описывают свою плоскую землю накрытую
твердым небесным сводом. У тех народов, которые имеют определенные теории о
небесном своде, повествования о телесных странствованиях и духовных
восхождениях на небо имеют не аллегорический, а вполне серьезный характер.
Достойно, однако, особого внимания, что понятие об аде как об огненной
пропасти, столь общее религиям цивилизованных народов, почти чуждо умам
дикарей, так что там, где оно встречается, самостоятельность его
происхождения становится сомнительной.
Преходя теперь от рассмотрения души человека к душам животных, мы
должны прежде всего ознакомиться с представлением дикаря о природе этих душ
-- представлением, которое весьма отличается от воззрений современного
человека. Это различие выясняется резче всего из следующего замечательного
ряда воззрений, свойственных диким племенам. Дикарь совершенно серьезно
говорит о мертвых и о живых животных как о мертвых и живых людях, приносит
им дары и просит у них прощения, когда должен убивать их или охотиться на
них.
Понятие о принципиальном различии между животным и человеком, столь
распространенное в цивилизованном мире, едва ли может сложиться у
примитивных обществ. Люди, которым крики зверей и птиц кажутся похожими на
человеческую речь, а их поступки так же руководимыми мыслями, как и у
человека, совершенно логично допускают существование души у зверей, птиц и
пресмыкающихся наравне с людьми. Примитивная психология должна по
необходимости признавать в животных те же характерные особенности, которые
приписываются ею человеческой душе, именно: жизнь и смерть, волю, суждение
и способность видеть признаки в видениях и во сне. Что касается людей,
дикарей и цивилизованных, которые верят в переселение душ, то они не только
полагают, что животное может иметь душу, но думают, что эта душа прежде
могла жить в человеческом существе, так что животное может в
действительности оказаться их предком или некогда любимым другом. Целый ряд
фактов, стоящих, как дорожные столбы, на пути цивилизации, дает нам
возможность проследить от самого начала историю этих представлений о душе
животных как при жизни последних, так и после их смерти.
Если первобытная психология приписывает животным душу наравне с
людьми, логическим последствием такого воззрения должно быть то, что
племена, убивающие жен и невольников для того, чтобы их души могли
продолжать свои обязанности при умершем, должны так же убивать животных,
чтобы и они могли продолжать свою службу покойному хозяину.
Так как растения разделяют с животными явления жизни и смерти,
здоровья и болезни, то довольно естественно было приписать им так же
некоторый род души. И действительно, понятие о растительной душе, одинаково
свойственной и растениям, и более высоким организмам, наделенным, сверх
того, животной душой, было весьма распространено в философии средних веков
и до сих пор не совсем еще забыто натуралистами. Но на низших ступенях
культуры -- по крайней мере в очень обширной области земного шара -- душа
растений отождествлялась в более сильной степени с душой животных.
При разборе происхождения мифов можно найти некоторые указания о
первобытном состоянии ума, в котором личность и жизнь приписываются не
только людям и животным, но и вещам. Предметы, безжизненные с нашей точки
зрения, например реки, камни, деревья, оружие и т. д., считаются у дикарей
живыми разумными существами, с которыми они говорят, которых почитают и
даже наказывают за причиненное им зло.
Наше понимание низших ступеней культуры зависит в значительной степени
от полноты, с которой мы можем оценить эти первобытные детские
представления, и в этом отношении лучшим руководителем для нас может
служить воспоминание о нашем собственном детстве. Кто припомнит, что и для
него палки, стулья и игрушки были живыми, тот легко поймет, как детская
философия человеческого рода могла оживотворять вещи, которые наша наука
признает безжизненными предметами. Таким образом одна, и самая главная,
часть низшего анимистического учения по отношению к душе предметов
становится понятной.
Для полного понимания этого учения необходимо представление о душе не
только как о жизни, но и в форме призрака, или привидения. Одна из
характерных черт рассказов о духах в цивилизованном и диком мире
заключается в том, что тени умерших всегда являются одетыми, и при том в ту
самую одежду, которую носили при жизни. Слух и зрение одинаково
свидетельствуют в пользу существования призраков вещей: звук цепей у
привидений и шорох одежды упоминается повсюду в литературе, относящейся к
этому предмету. Мы встречаем вполне точное описание всех атрибутов
привидения как в рассказах дикарей, в понимании которых дух и его одежда
представляют нечто реальное и объективное, так и в современной научной
теории, по которой и дух и его одежда суть продукты чисто субъективные и
воображаемые.
Анимистическая теория явилась крупным шагом вперёд и надолго снискала
себе многочисленных приверженцев. Но теперь уже она в значительной мере не
отвечает современным религиоведческим взглядам. Анимизм, хотя и не
исключено что какие-то его зачатки с самого начала переплетались с другими
религиозными верованиями, не мог быть первоначальной формой религии, так
как представления о душе и духах предполагают известный уровень
абстрактного мышления. Такого мышления ещё не было не только у древнейших
людей (архантропов) и древних людей (палеоантропов), но и у людей
современного вида (неоантропов) на начальной стадии их интеллектуального
развития. Первоначальный дикарь, как показывают данные этнографии, ещё не
был "философствующим дикарём". Значит, анимизму должны были предшествовать
какие-то другие формы религиозных верований.
Уже при жизни Тайлора другой эволюционист-религиовед - Роберт Маретт
попытался усовершенствовать его анимистическую теорию. Он выдвинул мысль,
что первобытные люди представляли себе сверхъестественное как стихийную
безличную силу, воздействующую на их жизнь и при известных обстоятельствах
саму подверженную воздействию. Только из этих представлений, которые он
называл аниматизмом, позднее развился анимизм. Но по сути дела ,
аниматистическая теория Маретта грешит тем же, что и анимистическая теория
Тайлора: переоценивает философские способности и наклонности ранних людей.
Как свидетельствуют современные данные этнографии, представления
наименее развитых племён были предметны и конкретны и в лучшем случае не
шли дальше абстракций среднего уровня. Они являлись реальным (полезные
знания) или превратным (религиозные верования) отражением жизненной
практики первобытных людей. Поэтому в наше время преобладает мнение, что
первоначальным пластом религиозных верований скорее всего был тотемизм, в
котором люди в единственно возможной для них тогда форме осознавали свою
неразрывную, как бы родственную связь с непосредственным природным
окружением.
| |  скачать работу |
Анимистическая теория религии Э. Б. Тайлора |
