Движение модернизма в русской живописи
у выглядели экономическая и социальная структуры этих стран.
Существовали страны с прочными традициями буржуазного общества (например,
Англия); некоторые государства относительно недавно стали на путь
капиталистического развития (например, Бельгия); были, наконец, страны,
скорее “страдавшие” от неполного развития капиталистических отношений
(Россия, Испания, Италия). Такая пестрота социальных структур накладывала,
безусловно, своеобразный отпечаток на модерн в каждой стране, но не
определяла непосредственно его возникновение.
Казалось бы, логично видеть зависимость формирования модерна от степени
развития общества. Бельгия, например, культура которой в это время
счастливо ассимилировала художественные импульсы, идущие из Франции и
Англии, может показаться “классическим” эталоном в этом отношении.
Действительно, экономика этой страны переживает расцвет, совпадающий с
развитием модерна. Достаточно вспомнить образы “городов-спрутов” у Э.
Верхарна выразившие такое соответствие. В Брюсселе функционирует
модернистское общество “XX”, строятся здания в новом вкусе по проектам X.
К. ван-де Велде, В. Орта, П. Анкара. Но, с другой стороны, Лондон конца
века, за исключением лишь О. Щердсли и Ф. Бренгвина, в художественном
отношении мало интересен. Только в Глазго формируется новая школа во главе
с Ч. Р. Макинтошем. Испания, крайне отсталая, предлагает творчество А.
Гауди — признанного пионера стиля модерн. Таким образом, видно, что
социально-экономическая детерминированность модерна нуждается в уточнениях.
Ситуация в одной стране не может быть “образцом” для других. Оказывается,
что модерн, как в свое время романтизм, возникает в странах, которых лишь
коснулся дух обновления, но где перемены, а порой всего лишь мечта о них не
обязательно были сталь уж радикальны и заметны.
Первый и основной период модерна, о котором преимущественно и идет речь,
может быть назван “докоммерческой” стадией, а последующая — “коммерческой”.
Дело в том, что художественный рынок, современная индустриальная техника
способствовали широкому распространению стиля, одевая в его орнаменты
предметы широкого потребления. В своем коммерческом виде он существовал
долго, вплоть до 20-х гг., но это была уже постепенно деградирующая стадия.
Самое живое, что было в модерне, создано в 1890 — начале 1900 г. Потом,
испытывая постоянные кризисы, он не столько эволюционировал, сколько
внутренне преображался, изменяя самому себе. Наиболее активные приверженцы
направления перерастали его, развивая новые поиски... Такое положение вещей
еще более усложняло и без того весьма запутанный комплекс форм и образов,
сложившийся в конце прошлого века.
История модерна — история в какой-то степени его кризисов, начавшихся с
первых же его шагов. По словам ван де Велде, “это искусство, рожденное с
убеждением в том, что оно в самом себе несет зародыш конца”. Первые
произведения модерна чреваты своеобразной кризисностью стиля.
У истоков модерна видна неразрешенность отношений “массового” и
“уникального”, “ремесленного” и “фабричного”, “конструкции” и “декора”.
Такое положение придавало ему своеобразную окраску, определяло интенсивный
творческий поиск, требовало социального и эстетического анализа. Но
втягивание модерна в товарное функционирование, в сферу индустриального
производства создавало эффект преодоленности противоречий: стал побеждать
элемент “массового”, “фабричного”, “конструктивного”. Товарный фетишизм
уничтожал модерн, а точнее говоря, уничтожал модерн первой генерации. В
конечном итоге интерес к конструкции, критика декоративизма создавали
благоприятные предпосылки для обновления искусства. На исходе модерна зрели
протофункционалистские тенденции, рождались новые художественные системы,
предваряющие искусство XX в.
Выход из противоречий модерна стал началом нового искусства. Осознавая и
преодолевая кризис, модерн погибал. Он пытался разрешить противоречия
искусства XIX в., исходя из тенденций самого XIX в. В этой отчаянной
попытке накануне XX в. есть “вздох умирающего столетия”. Однако модерн
сумел “модернизироваться”.
Модерн критически относился к достижениям общества в области культуры и
искусства. Примерами недавнего прошлого в искусстве были позитивизм в
эстетике и эклектика как тип искусства и как принцип художественного
мышления. К этим примерам добавляли и реализм, приравнявшийся чуть ли не к
позитивизму в изобразительном искусстве. Импрессионизм критиковался за
наивный эмпиризм в отображении действительности. Поэтому модерн
“преодолевал” позитивизм, эклектику, реализм и импрессионизм, хотя, в
сущности, его борьба была шире, будучи наиболее плодотворной в отрицании
неоакадемизма, стилизаторства, натурализма.
Вместе с новой цивилизацией представители стиля модерн мечтали
пересоздать мир искусства. Однако они часто приходили к ретроспективизму и
утопизму как неизжитому наследию романтизма. Типична для модерна ставка на
восстановление очагов ремесленного производства, культ ручного труда.
Однако мастера модерна были ровесниками постройки первых станций
метрополитена, широкого использования электрического освещения, появления
на улицах автомобиля, а в небе—аэроплана. Они широко пользовались
телеграфом и фотографией. Промышленность использовала великие открытия
ученых-химиков.
Все это было воспринято представителями модерна символически как знаки
грядущего нового мира. Приметы нового оставались для художников только
“орнаментами” эпохи. Не случайно, чтобы сделать их более “привычными”, они
обильно декорировались, начиная с оформления входа в метро (“стиль Гимара”
в Париже) и кончая станками на заводах.
И все же представители модерна, пусть и не полно, поняли, что жизнь полна
новых возможностей: социальных, научных, технических, художественных.
Грезились новые миры, где человек творил бы свободно. “Весь процесс
исторического развития говорит о том, что будущее общество станет
совершенно отличным от нашего. Кстати, на это указывают со всей
определенностью назревающие симптомы. И эти выводы я отношу прежде всего к
искусству. Искусство станет указателем перехода к этому новому обществу”,—
писал архитектор X. П. Берлаге в начале XX в. И далее продолжал: “В наше
время появляется такое недовольство общественным устройством общества,
современным образом жизни, что повсеместно делаются попытки добиться
улучшения”. Однако характерно, что антисоциальность некоторых
представителей модерна, направленная только против сегодняшнего дня,
оставалась, конечно, мечтой о будущем, и тут они подлинные дети своего
времени, своей среды. Модерн — болезнь духа, томление но будущему, будущему
специфическому, утопичному, будущему “лучшего способа жить”, где общество
было бы очищено от присущих ему противоречий.
Модерн хотел бы показать мир таким, как, если бы современное общество
пошло по пути социального усовершенствования; но так как через искусство
общество переделать нельзя, то оно отвергло модерн “как модель будущего”,
лишь частично использовав то, что было актуально.
Пестрота политических симпатий, где переплетались анархистские,
социалистические и утопические воззрения, появилась не случайно. Почитание
Парижской коммуны, интерес к политической экономии, разного рода
демократическим программам, различным формам народного образования и
просвещения — все это было типично для многих представителей искусства
модерн. Однако на этот комплекс политических идей причудливо наслаивались и
проповеди Л.Толстого, и позднеромантические теории А. Шопенгауэра и С.
Кьеркегора, и концепции буддизма. Наконец, нельзя забывать о том, что
мечтая об искусстве для широких слоев общества, художники модерна все же
обычно попадали под власть меценатов и аристократических покровителей.
Лучшее в модерне было все же освещено идеями высокой нравственной сущности
искусства. Ар нуво, “Социальное искусство”, “Искусство для всех”
рассматривались как близкие друг другу. “Искусство нужно создавать для
народа. И потому должно отвергать все, что предназначено только для кого-
нибудь одного”,— писал ван де Велде, развивая мысли Д. Рескнна и У.
Морриса. Индивидуализму противопоставлялась идея коллективного
предназначения искусства и коллективного творчества. Мечта о содружестве
художников, работающих сообща, вообще достаточно типичная для прошлого
века, для представителей модерна становилась программой.
Специфичность модерна ярко раскрывается на примере двух вопросов:
отношения к машинному производству и отношения к культурной традиции.
Раньше главным вопросом в развитии искусства была проблема отношения к
природе, инспирированная теорией “подражания”, пережившая кризис в середине
столетия. Теперь выдвинулись другие, ранее “небывалые вопросы”, не имевшие
традиции решения в прошлом.
Казалось, модерн должен был решить вопрос, который был осознан в
предшествующие десятилетия и формулирующийся как отношение
| |  скачать работу |
Движение модернизма в русской живописи |
