Экономическое чудо в Германии
пенсию — Закон о пенсионной реформе 1972г. и т. д.).
Экспансия социального государства обеспечивалась путем повышения
налогов — если в 1960 г. нагрузка на зарплату работающего через налоги и
социальные отчисления составляла в среднем 15,9%, то уже в 1973 г. она
выросла до 26,1%.
Вывод: первый поворот в экономической политике произошел в конце 60-х
годов и был связан с усилением деятельности государства в области занятости
и социальных программ.
Однако уже с начала 70-х годов безработица вновь стала расти,
одновременно резко возрос также дефицит госбюджета из-за прогрессирующих
выплат социального назначения: так, с 1970 по 1975 г. процент
государственных расходов в чистом социальном продукте вырос с 29 до 51%,
при этом наибольшая часть этого прироста пошла на развитие различных видов
социального страхования.
К началу 70-х годов в общественности начинает преобладать мнение, что
многие сторонники кейнсианства в их одностороннем выделении аспекта
занятости отказывают во внимании проблематике инфляции. Это открыло
«монетарную контрреволюцию», которая возвратила инфляционную проблематику в
центр своих убеждений.
Монетаристы считали борьбу с безработицей излишней, относя
определение пропорции занятости к внутреннему делу рынка. Однако эйфория
правящих социал-демократов начала 70-х годов, несмотря на многочисленные
предостережения оппонентов, начала испаряться лишь к середине 70-х, когда
появилась симптомы нового мощного хозяйственного кризиса.
Кризис 1974 — 1975 гг. внес отрезвление и новый переворот в политике
— сокращение госбюджета и меры по обузданию инфляции. Однако в целом
продолжала проводиться социал-демократическая линия, и после двухлетнего
сокращения безработицы и повышенных темпов роста в 1977 г. конъюнктура
снова начала ухудшаться. Новая социал-демократическая политика попыталась
сочетать социальную направленность и линию на поддержку структурных
сдвигов.
В 1977 г. была принята «Программа будущих инвестиций», отличавшаяся
от предыдущих двумя важными пунктами. Во-первых, эта программа была
среднесрочной, во-вторых, кроме постановки задач политики занятости, также
ясно выделялась политика структурных сдвигов. Путем направленных в будущее
инвестиций в области строительства городов, транспорта, отопления
предусматривалось развитие общественной инфраструктуры и защита окружающей
среды. Для этого были предназначены инвестиции а размере примерно 16 млрд.
марок.
Однако и обновленная политика привела к росту дефицита госбюджета с
37,9 млрд. марок в 1979 г. до 67,6 млрд. в 1982 г. Это свидетельствует, что
даже при осознании необходимости перемен экономическая политика существенно
меняется лишь путем прихода к власти конкурентов, которые вырабатывали
альтернативу в оппозиции.
Конец социально-либеральной коалиции осенью 1982 г. означал
действительный поворот в социальной и экономической политике. В первую
очередь предусматривалось сокращение государственной деятельности, чтобы
вновь предоставить больше места частной предпринимательской инициативе. Уже
в бюджете 1983 г. дефицит был сокращен на 30 млрд. марок, однако реально
его удалось снизить лишь на 14,6 млрд.
Инерцию социально ориентированной экономической политики не удалось
преодолеть и консерваторам с их ориентацией на максимальное устранение
государства из хозяйственной жизни. Так, доля государственного бюджета в
совокупном общественном продукте остается с начала 80-х годов на уровне
немногим менее 50%, государственный долг растет также постоянными темпами,
а после 1985 г. дефицитность бюджета даже повысилась с 8 до 13 % .
Второй поворот в экономической политике произошел в начале 80-х годов
и был связан с усилением деятельности государства в сфере защиты свободы
предпринимательства (например, были снижены налоги, ослаблен контроль над
слияниями компаний и др.), однако одновременного планируемого уменьшения
объема государственного перераспределения так н не произошло. Что же
явилось причиной последнего феномена? Социальное рыночное хозяйство не
позволяет себя демонтировать: созданные им социальные институты (система
социального страхования, партнерство профсоюзов и союзов предпринимателей и
т. д.) являются для избирателя более привлекательными, чем гипотетические
блага консервативной экономической политики.
Результаты монетаристской неоконсервативной политики, как это
отмечалось выше, существенно отличаются от плодов социал-демократической
политики: если последняя, сокращая безработицу и способствуя социальным
программам, тем самым сокращает темпы роста и усиливает инфляцию (поскольку
эта политика антикризисная, то, демпфируя падение, тем самым она
«сглаживает» и подъем), то экономическая политика консерваторов, напротив,
способствуя росту и оздоравливая финансы, ставит тем самым под вопрос само
«социальное» государство:
безработица растет, доля трудящихся в национальном доходе падает. Так
это и произошло в 80-х годах.
Но поскольку оба основных направления экономической и социальной
политики зависят от мнения большинства, то они вынуждены оба стремиться
провозгласить себя наследником и хранителем идей социального рыночного
хозяйства. Предоставим коротко слово двум известным политическим
представителям обоих направлений.
Гельмут Коль: «Достижения и творчество наших граждан могут лишь тогда
развиваться в массовом масштабе, когда они не душатся бюрократией,
зарегулированностью и начальственно-государственной предусмотри-тельностью.
Ядро нашей политики поэтому — налоговая реформа. После этой реформы семьи с
наименьшими и средними доходами будут платить меньше.
Одновременно будут усилены образование капиталов, сила прибыли и
инвестиционная деятельность предпринимателей».
На это возражает Ганс-Иохав Фогель, до последнего времени глава СДПГ:
«Но сокращение государственных расходов, дерегулирование (под этим термином
понимается сокращение вмешательства государства в экономику вообще.—Прим.),
приватизация и свертывание прав на защиту труда вряд ли способны укрепить
рыночное хозяйство, тем более придать ему социальный характер... Именно это
правительство с его массированной политикой перераспределения снизило долю
доходов трудящихся в нетто-национальном доходе с 66% в 1982 г. до 58% в
1986 г., ослабив тем самым покупательскую силу, не компенсировав это
необходимыми инвестициями. Это и несоциально, и нехозяйственно… Социальная
политика не есть оковы экономического роста, а, напротив, его источник».
С последним утверждением можно согласиться, но, во-первых, его нужно
еще доказать, а во-вторых, остается вопрос, какая социальная политика
является действительно социальной.
Возвращаясь к сформулированному выше противоречию концепции СРХ,
можно утверждать, что попытка реализовать синтез социального и рыночного в
экономике лишь путем построения «социального государства» (что предприняли
социал-демократы в 70-е годы) привела к кризису последнего и к политике
возврата на традиционный путь.
Но, с другой стороны, возврата к государству — «ночному сторожу» уже
быть не может (что показали 80-е годы): набравшая инерцию громада
социального государства «не дает» себя демонтировать; безработицу,
принявшую застойный характер, не удается преодолеть неоконсервативными
средствами. Возникает необходимость, как уже говорилось, синтеза двух
течений в социально-экономической мысли. Такой синтез в различных формах
идет (например, в концепции «человеческого капитала» как синтеза
противоположности труда и капитала). Три заключительных замечания,
актуальных для нашей ситуации:
Во-первых, реформы, к сожалению, осуществляются лишь тогда, когда
положение угрожающе и реформы безотлагательны, когда из-за широкого
распространения беспорядка и небезопасности большинство видит в них больше
плюсов, чем минусов.
Во-вторых, командная экономика в Германии господствовала лишь 12 лет
и не устранила частной собственности, при этом немаловажно, что
государственные предприятия были разрушены.
Наконец, в-третьих, сочетанием трех реформ (денежной, экономической и
социальной) удалось направить массовую активность в позитивное русло — за
счет действительной связи производства и потребления (деньги),
эффективности и справедливости (социально сбалансированный рост).
Можно с уверенностью говорить, что на «ярмарке» социально-
экономических идей концепция «социального рыночного хозяйства» — одна из
наиболее привлекательных, если отвлечься от ее рекламного блеска и поломать
немного голову над разгадкой западногерманского «экономического чуда».
Однако с этой чисто рекомендательной в первую очередь для России
позиции вернемся к реформам Людвига Эрхарда.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основным плюсом вообще в жизни Эрхарда было то, что он оставался
всегда тверд и последователен. Он противостоял любым попыткам навязать
правительству такую линию, которая могла бы спровоцировать и подстегнуть
инфляцию. Он отказывался осуществлять любые меры, которые бы противоречили
принципам рыночн
| |  скачать работу |
Экономическое чудо в Германии |
