Экономическое чудо Японии
дных
исследованиях, видели свою задачу лишь в том, чтобы приспосабливать
заимствованную технологию для массового производства.
Вплоть до 70-х годов американские и западноевропейские фирмы продавали
свои лицензии в патенты сравнительно дешево. Им казалось, что эта
технология все равно скоро устареет или будет скопирована японцами вовсе
без всякого вознаграждения. Но потом они поняли, что проявили близорукость,
недооценив угрозу японской конкуренции в дальней перспективе.
…Япония усвоила себе все наши новейшие изобретения и открытия, испытала
все системы, какие она нашла в Европе, и применила их у себя не точно в
таком виде, нет,—она применила их настолько, насколько это нужно было для
укрепления ее сил. Она воспользовалась Европой как лестницей, по ступенькам
которой взобралась на вершину Дальнего Востока.
Эрнст фон Гессе-Вартег (Германия), Япония и японцы. 1904
ПОТРЕБЛЕНИЕ И НАКОПЛЕНИЕ
Японцы усердны как труженики и воздержаны как потребители...
За соотношением потребления и накопления действительно кроется одна из
пружин совершенного Японией рывка.
С середины 50-х годов доля накопления в валовом национальном продукте
Японии держится на уровне 30-—35 процентов (в то время как в других
развитых капиталистических странах она составляет 17—20 процентов).
Каковы же источники ускоренного накопления капитала в Японии? Как, за
счет чего японским предпринимателям, удается из года в год выделять
примерно вдвое больше средств на обновление оборудования и расширение
производства, чем их американским и западноевропейским конкурентам? Вот
ключ, к пониманию динамичности японской экономики.
Важнейший фактор —более низкий, чем в других капиталистических странах,
уровень личного потребления. (Причем это в немалой степени касается и
обеспеченных слоев.)
Японский монополистический капитал сумел добиться максимальной
мобилизации внутренних ресурсов, занижая долю потребления и завышая долю
накопления. Он опирался при этом на многие местные особенности. Тут и
двойственность экономической структуры — своеобразное соседство "утесов" и
"песчинок"; тут и система пожизненного найма; тут, наконец, и устои
традиционной морали, возводящей в добродетель усердие в труде и умеренность
в быту.
Японским монополиям бесспорно помогла набрать темпы для рывка более
высокая степень эксплуатации наемного труда, чем в других странах капитала.
Еще в середине 60-х годов зарплата рабочих в обрабатывающей промышленности
страны была в семь раз ниже, чем в США, и в три раза ниже, чем в Англии.
Лишь в последующем она постепенно приблизилась к западноевропейскому уровню
и в 80-х годах превзошла его. Однако производительность труда в Японии все
это время росла быстрее, чем зарплата, и более высокими темпами, чем у ее
конкурентов.
В Токио любят доказывать, что разговоры о дешевизне рабочей силы в Японии
давно устарели. И всё-таки труд в этой стране доныне дешев—дешев в
сопоставлении с его качеством: квалифицированностью, добросовестностью,
эффективностью.
Японии присуща еще одна весьма своеобразная черта: низкому уровню личного
потребления в этой стране сопутствует, весьма высокий уровень личных
сбережений.
Японцев отнюдь не назовешь людьми скаредными, прижимистыми, мелочно
расчетливыми. На взгляд американцев, они даже легкомысленно относятся к
деньгам. Тем не менее японская семья откладывает, в виде сбережений около
20 процентов доходов — примерно втрое больше, чем английская или
американская.
Быть столь рачительными японцев вынуждает сама жизнь. Деньги прежде всего
необходимо откладывать на старость из-за японской системы социального
обеспечения, вернее сказать, из-за отсутствия таковой. Ведь уходя в
отставку в 55 лет, японский, труженик обычно получает не пенсию, а
единовременное пособие—по месячному окладу за каждый проработанный год.
Этого, конечно, недостаточно, чтобы прожить остаток лет.
Приходится также откладывать деньги на образование детей, поскольку оно,
во-первых, очень дорого, а во-вторых, имеет решающее значение для их
карьеры.
Традиция заботиться о сбережениях порождена и многими другими причинами:
это дороговизна медицинской помощи; быстрый рост квартирной платы, а также
цен на землю; это обычай тратить непомерные суммы на свадьбы и похороны,
постоянная угроза стихийных бедствий.
С, другой стороны, иметь сбережения японцам помогают некоторые местные
особенности оплаты труда. По существующей традиции, наниматели занижают
ежемесячные выплаты с таким расчетом, чтобы труженик в течение года получал
не 12, а, к примеру,15 окладов. Два из них выдаются в форме наградных перед
Новым годом, а еще один — в середине лета. Часть этих денег семьи
используют для каких-то сезонных покупок, но от половины до двух третей
обычно откладывают в форме сбережений.
В отличие от американцев, которые предпочитают приобретать акции, японцы
обычно держат свои сбережения в форме вкладов. Средства эти широко
используются для кредитования японской экономики. Причем частные
коммерческие банки, куда, стекается основная масса личных сбережений, могут
значительно дальновиднее, чем мелкие акционеры, учитывать общую
конъюнктуру, а стало быть, использовать эти средства с наибольшей
эффективностью.
Итак, японские труженики подталкивают машину частного
предпринимательства, во-первых, тем, что в сравнении со своей
производительностью мало получают, а во-вторых, тем, что не тратят, а
оставляют в банковском обороте значительную часть своих и без того
заниженных доходов.
А японские предприниматели? Проявляют ли они такую же склонность
ограничивать себя, откладывать на завтрашний день деньги, которые
пригодились бы и сегодня? Совсем наоборот. Им присуща диаметрально
противоположная черта: готовность постоянно быть по уши в долгах.
Впрочем, сказать "по уши", пожалуй, даже недостаточно. Долги японских
фирм в несколько раз превышают размер их капитала. Причем речь идет не о
каких-то мелких предприятиях, находящихся на грани банкротства. Подобная
степень задолженности присуща как "песчинкам", так и "утесам".
Средства, которыми располагает японская компания, обычно на 80 процентов
состоят из банковских кредитов и лишь да 20 процентов из акционерного
капитала, Но ведь в Соединенных Штатах и Западной Европе нормальной,
считается как раз обратная пропорция. Может ли японская корпорация
сохранять устойчивость, если ее финансовая структура подобна перевернутой
пирамиде?
— Может,—отвечают японские дельцы,—если ее, как велосипед, хорошенько
разогнать.
Действительно, такая финансовая акробатика предполагает высокие скорости
— без них она просто немыслима. Получая банковские ссуды под весьма большие
проценты (обычно из расчета 9—10 процентов в год), японский предприниматель
вынужден делать ставку на стремительные темпы роста производства, искать
самые радикальные пути повышения производительности труда, вновь и вновь
переоснащать цехи, даже если ради этого приходится еще глубже залезать в
долги. Но, больше завися от банковских кредитов, чем от акционерного
капитала, японская компания может уделять больше внимания долгосрочным
перспективам, чем текущим прибылям. Поскольку требования владельцев акций о
ежегодных дивидендах звучат в этом случае куда менее весомо, управляющие
смелее жертвуют накоплениями ради будущего успеха. Они готовы идти на
большие затраты, которые окупятся лишь впоследствии, обучать рабочую силу
профессиям, которые могут потребоваться лишь через несколько лет.
У промышленных корпораций вошло в практику ежегодно обновлять
значительную часть оборудования. Средний возраст станков в обрабатывающей
промышленности Японии не превышает пяти лет. Во-первых, благодаря этому на
внутреннем рынке страны постоянно поддерживается производственный спрос. А
во-вторых, при столь активном обновлении технической базы заметно
повышается эффективность производства. Японцы иронически прозвали такую
экономику "велосипедной": чтобы сохранять равновесие, нужно мчаться вперед.
В сравнении со сложившимися на Западе нормами тактика японских
промышленников выглядит смелой, дерзкой, рискованной. Причем подобные же
качества можно в полной мере отнести и к японским банкирам. Они без
колебаний предоставляют новые ссуды, не дожидаясь полного возмещения
старых. Передача взаймы до 95 процентов вкладов—нередкое явление для
японских коммерческих банков. А ведь в других странах такую, практику сочли
бы авантюристической.
Долги, вчетверо превышающие капитал фирмы, обрекли бы западного
промышленника—да и его банкира—на бессонные ночи. В Японии же именно такая
задолженность и перезадолженность, на которую соглашаются обе стороны,
помогает индустрии быстро расти и модернизироваться.
Чем же объяснить такую смелую, даже рискованную практику финансирования
японских предприятий? В действительности смелость эта выглядит вовсе уж не
такой безрассудной, если учесть, что финансовую акробатику частного бизнеса
в Японии страхует, поддерживает и направляет государство.
Именно зависимость японских предпринимателей от банков помогает
правительственным органам регулировать направления и темпы развития
экономики. Огромная и постоянная задолженность японских фирм—это как раз
| |  скачать работу |
Экономическое чудо Японии |
