Эмиграция первой волны
скредитированию её перед иностранными державами и к раздуванию
всяких сенсационных слухов о коммунистах и о СССР... Желательно эти слухи
направлять в Россию в виде печатных сообщений, дабы, читая их, население
верило, что это и есть настоящая, скрываемая от них истина" /9/.
Следует учитывать, что в эмиграции оказались люди, многие из которых
принадлежали к эяите российской интеллигенции, чиновничества, офицерства,
предпринимательства. Неприемлющие советский режим, обладающие авторитетом,
прочными деловыми связями, вхожие в "высший свет" Запада, они имели
возможность существенно влиять на мировое общественное мнение и мировую
политику в отношении нашей страны. Особенно опасной деятельность российских
эмигрантов в этом направлении являлась в условиях дипломатической и
экономической блокаду СССР.
Другим фактором, таившим серьёзную угрозу для советской власти, было
наличие в рядах российской политической эмиграции военных формирований,
готовых выступить с оружием в руках против большевистского политического
режима. По свидетельству генерала П. Н. Врангеля, только с ним в 1920 году
из Крыма "в изгнание ушло 150000 человек на 125 судах" /10/. Около половины
из них были военнослужащие. Разумеется, не все встали под знамена "Союза
галлиполийцев", а затем Российского Общевоинского союза (РОВС). IV
Управление штаба РККА информировало в 1927 году председателя Реввоенсовета
К. Е. Ворошилова, начальника штаба М. Н. Тухачевского, наркома иностранных
дел Г. В. Чичерина, а также руководителей ОГПУ о том, что по данным
разведки, численность военно-организованных белогвардейцев составляла (в
тысячах человек): Франция, Бельгия - 20, Югославия - 6, Болгария - 14,
Польша - 2, Румыния - I, Китай - 8. "Всего военные белогвардейские
организации насчитывают около 60 тысяч человек. Примерно половина этого
количества состоит из офицеров, составляющих основную массу "Союза
галлиполийцев", остальная часть - из казаков, объединённых в различные
союзы" /11/.
В случае выступления белогвардейцы рассчитывали на помощь иностранных
государств, а также на приток под их знамена недовольных политикой
советской власти. В частности, вынашивая планы вторжения на территорию
Дальнего Востока и Сибири, белогвардейцы считали, что "имеющегося в их
распоряжении оружия на Дальнем Востоке хватит на 75000 человек" /12/.
Разумеется, оценивая военный потенциал эмиграции, следует отметить его
недостаточность для ведения широкомасштабной военной кампании против СССР.
Однако вооружённые выступления белогвардейцев при определенных условиях
могли бы стать детонатором новой гражданской войны.
Опасными для политического режима большевиков были попытки эмиграции
организовать подпольную работу на территории советской страны. Показательны
решения съезда монархистов в Рейхен-галле, который проходил в мае - июне
1921 года. Признавая, что "главная работа сейчас должна быть перенесена в
Россию, где должны быть раскинуты боевые организации и введена усиленная
работа в Красной Армии", съезд конкретизировал эту общую установку в
следующих задачах: "I) Необходима работа в широких крестьянских массах,
Красной Армии, посылка людей для этих целей и занятия руководящих
должностей. 2) Создание объединённого руководящего центра, установление
общей программы, тактики и изыскания средств на осуществление всего
указанного. 3) Создание вооружённой силы вне России. С этой целью
необходимо перевести армию Врангеля в Сербию" /13/.
Свои решения по развертыванию работы на территории Советской России
эмиграция активно претворяла в жизнь. Одно из типичных агентурных донесений
того времени: "22-ого сего года (1922. - Б. С.) июля отделом контрразведки
Высшего Монархического Совета в Берлине командирована партия человек в
десять в Россию. Во главе этой партии полковник Черепанов... Все эти
офицеры направляются в район Петербурга. Маршрут следования: через Польшу и
Белоруссию на Минск и дальше на Петроград. В Польше они должны получить
литературу агитационного характера и, между прочим, воззвание
монархического характера... Организация должна войти в связь с
монархическим союзом в России. Главной задачей является агитация среди
крестьян петроградского района о возврате российского престола и о помощи
со стороны Англии" /14/.
Антисоветская деятельность эмигрантских центров и организаций тесно
переплеталась с происками спецслужб капиталистических государств против
СССР. Сообщения агентуры ОГПУ буквально пестрят материалами о связях тех
или иных эмигрантских организаций со спецслужбами Франции, Германии,
Польши, Румынии, Англии и других стран /15/. Как правило, в обмен на
информацию, полученную из источников в СССР, они требовали субсидий. Имела
место и личная инициатива некоторых эмигрантов, становившихся платными
агентами спецслужб. Следует отметить, что отношение к сотрудничеству такого
рода в среде эмиграции было далеко неоднозначным.
Вполне закономерным поэтому являлось пристальное внимание к эмиграции со
стороны советских органов государственной безопасности, проводивших
информационно-аналитическую работу в отношении их состава, численности,
политических устремлений, стратегии и тактики деятельности. ВЧК - ОГПУ
располагало практически всеми программными документами, имело возможность
через свою агентуру отслеживать изменение настроений среди эмиграции,
замыслы и практическую деятельность её признанных лидеров. Информационные
обзоры и аналитические справки, хранящиеся в Центральном архиве ФСБ РФ,
составлены, как правило, со знанием дела и свидетельствуют, что высшее
руководство страны было в курсе основных процессов, происходивших в
эмиграционной среде.
Советские спецслужбы, не ограничиваясь сбором информации, пытались активно
влиять на негативные процессы в российской эмигрантской среде. Уже в начале
1920-х годов были предприняты усилия по разжиганию разногласий в стане
монархистов за рубежом, стимулированию реэмиграции врангелевцев на Балканах
/16/. Большое значение придавалось созданию прочных агентурных позиций,
позволивших впоследствии провести широкомасштабные оперативные игры
("Трест', "С-2", "С-4" и другие).
Органами госбезопасности, прежде всего Секретно-Оперативным управлением,
проводились широкомасштабные мероприятия с целью взятия под контроль и
пресечения связей российского зарубежья с возможной оппозицией режиму
внутри страны. Уже в начале 1920-х годов на спецучете в местных органах
контрразведки состояли лица, которые гипотетически могли бы иметь связи с
заграницей и принимать участие в антисоветской деятельности. Руководство
требовало от сотрудников "максимум усилий обратить на организацию
секретного осведомления среди их и окружающих", для чего создавалась
широкая сеть осведомителей и секретных сотрудников, использовался контроль
за корреспонденцией и телефонными переговорами, а также наружное наблюдение
/17/. По данным ГПУ, только за ноябрь 1921 года было обнаружено пятнадцать
белогвардейских организаций. Противостояние набирало темпы.
| |  скачать работу |
Эмиграция первой волны |
