Голод 1933 года на Украине
тельной
комиссии. Потому что ее и не было. Молотов, а иногда и Каганович,
осуществляли инспекционные поездки по Украине, давали устные указания, а
все письменные постановления относительно «усиления» хлебозаготовок,
которые они считали нужными принять, шли под грифом республиканских органов
за подписями генерального секретаря ЦК КП(б)У С. Косиора, председателя
Совнаркома УССР В. Чубаря и др. Даже в протоколах заседаний политбюро ЦК
КП(б)У, которые продолжались часами, зафиксировано только присутствие этих
сталинских эмиссаров.
В продиктованном Молотовым постановлении Совнаркома УССР «О мерах по
усилению хлебозаготовок» от 20 ноября 1932 г. был пункт о применении
«натуральных штрафов». Шла речь о штрафовании мясом тех колхозов, которые
«задолжали» по хлебозаготовкам, но не имели хлеба, чтобы рассчитаться с
государством.
Штрафы должны были взиматься не только обобществленным скотом, но и
скотом колхозников. Санкцию на них в каждом отдельном случае должен был
давать облисполком.
Руководствуясь этой нормой, власти начали отбирать у крестьян, не
имеющих хлеба, все другие продовольственные припасы.
Во всех местностях Украины, кроме пограничных, распространились
подворные обыски с конфискацией, помимо хлеба, любых припасов
продовольствия — сухарей, картофеля, свеклы, сала, солений, фруктовой сушки
и т.п., заготовленных крестьянами до нового урожая. Конфискация применялась
как наказание за «кулацкий саботаж» хлебозаготовок. Фактически же это
действие было сознательно направлено на медленное физическое уничтожение
крестьянских семей. Под видом хлебозаготовительной кампании на огромной
территории Украины (как и Северного Кавказа, где чрезвычайную комиссию
возглавлял Каганович) был развернут невиданный террор голодом, дабы научить
тех, кто выживет, «уму-разуму» (выражение Косиора), то есть добросовестному
труду на государство в общественном хозяйстве колхозов.
То, что происходило в Украине в 1933 г., нигде не отражено в документах
официальных учреждений. Причиной является то, что Сталин приказал
относиться к голоду как к несуществующему явлению. Даже в стенографических
отчетах пленумов ЦК КП(б)У и протоколах политбюро ЦК КП(б)У этого периода
слово «голод» не упоминается.
Не подлежит сомнению, что к гибели миллионов крестьян привело
хладнокровное решение Сталина изъять у украинских крестьян все съестные
припасы, а потом окутать голодающих завесой молчания, запретить какую-либо
помощь им со стороны международной или советской общественности. Чтобы
помешать самовольным побегам огромной массы голодающих за пределы
республики, на ее границах были размещены заградительные отряды внутренних
войск.
Смертность от голода началась уже в -первый месяц деятельности
молотовской комиссии. С марта 1933 г. она стала массовой. Почти везде
органы ГПУ регистрировали случаи людоедства и трупоедства. Стремясь уберечь
от голодной смерти хотя бы детей, крестьяне увозили их в города и оставляли
в учреждениях, больницах, на улицах. Однако Сталин в эти трагические месяцы
невиданного в истории голодомора удосужился признать публично лишь
«продовольственные трудности в ряде колхозов». В речи на Всесоюзном съезде
колхозников-ударников 19 февраля 1933 г. он цинично успокаивающе заявил:
«Во всяком случае, сравнительно с теми трудностями, которые переживали
рабочие 10—15 лет назад, ваши нынешние трудности, товарищи колхозники,
кажутся детской игрушкой».
Анализ ставших доступными данных демографической статистики 30-х гг.
свидетельствует о том, что прямые потери населения Украины от голода 1932
г. составляют около 150 тыс. человек, а от голода 1933 г.— 3—3,5 млн.
человек. Полные демографические потери, включая снижение рождаемости под
влиянием голода, достигают за 1932—1934 гг. 5 млн. человек.
Конечно, Сталин и его окружение смотрели на вещи иначе. В 1933 г.
Мендель Хатаевич, еще один из сталинских ставленников в Украине,
возглавлявший кампанию хлебозаготовок, гордо заявлял: «Между нашей властью
и крестьянством идет беспощадная борьба. Это борьба не на жизнь, а на
смерть. Этот год стал испытанием нашей силы и их выдержки. Понадобился
голод, чтобы показать им, кто здесь хозяин. Он обошелся в миллионы жизней,
однако колхозная система утвердилась. Мы выиграли войну!»
Советская статистика того времени известна своей невысокой
достоверностью (известно, что Сталин, недовольный результатами переписи
1937 г., показавшими ужасающий уровень смертности, приказал расстрелять
ведущих организаторов переписи). Поэтому определить численность жертв
голода очень сложно. Подсчеты, основанные на методах демографической
экстраполяции, показывают, что число погибших во время голодомора в Украине
составило от 3 до 6 млн. человек.
В то время как в Украине, особенно в юго-восточных ее районах, и на
Северном Кавказе (где жило много украинцев) зверствовал голод, большая
часть России едва почувствовала его. Одним из факторов, помогающих
объяснить это обстоятельство, было то, что в соответствии с первым
пятилетним планом «Украине предстояло стать колоссальной лабораторией новых
форм социально-экономической и производственно-технической реконструкции
для всего Советского Союза». Важность Украины для советских экономических
прожектеров подчеркивалась, например, в редакционной статье «Правды» за 7
января 1933 г., озаглавленной: «Украина — решающий фактор хлебозаготовок».
Соответственно и задачи, поставленные перед республикой, были непомерно
велики. Как показал Всеволод Голубиичий, Украина, обеспечивавшая 27 %
общесоюзного урожая зерна, должна была дать 38 % общего плана
хлебозаготовок. Богдан Кравченко утверждает, что украинским колхозникам к
тому же платили вдвое меньше, чем российским.
Украинцы, с их традицией частного землевладения, сопротивлялись
коллективизации более ожесточенное чем русские. Именно поэтому режим
осуществлял в Украине свою политику интенсивнее и глубже, чем где-либо еще,
со всеми вытекающими отсюда страшными последствиями. Как указывал Василий
Гроссман, писатель и бывший партийный активист «Было ясно, что Москва
возлагает свои надежды на Украину. Результатом же стало то, что наибольший
гнет впоследствии обрушился именно на Украину. Нам говорили, что
частнособственнические инстинкты здесь значительно сильнее, чем в
Российской республике. И действительно, общее состояние дел на Украине было
значительно худшим, чем у нас».
Некоторые считают, что голодомор был для Сталина средством преодоления
украинского национализма. Понятно, что взаимосвязь национального подъема и
крестьянства не ускользнула от внимания советского руководства. Сталин
утверждал, что «крестьянский вопрос в своей основе является сутью
национального вопроса. По сути, национальный вопрос — это крестьянский
вопрос». В 1930 г. главная газета коммунистов Украины развивала эту мысль:
«коллективизация на Украине имеет перед собой специальную цель: разрушить
социальную основу украинского национализма — индивидуальное крестьянское
хозяйство». Итак, в лучшем случае можно сделать вывод, что смерть миллионов
людей была для Сталина неизбежной ценой индустриализации. В худшем же
случае можно предположить, что он сознательно позволил голоду смести всякое
подобие сопротивления в этой особенно неспокойной части его империи.
Примечательным аспектом голодомора были попытки власти стереть его из
людской памяти. Еще недавно советская позиция в этом вопросе была
однозначной: отрицался сам факт голода. Разумеется, если бы истинные
масштабы голодомора стали общеизвестными, это' нанесло бы непоправимый
ущерб тому образу «светоча мира и прогресса», который Москва пыталась
утвердить в сознании людей как внутри СССР, так и за рубежом. Поэтому
долгое время режим запрещал даже упоминать об этой трагедии.
Некоторые газеты на Западе информировали общественность о голоде,
однако здесь тоже не сразу осознали его ужасающие масштабы. Не
прекращавшийся в 1930-е годы экспорт зерна и отказ режима принять любую
иностранную помощь вводили в заблуждение западный мир, где с трудом могли
поверить, что при таких условиях в Украине может свирепствовать голод.
Совершив тщательно организованные и обставленные властями путешествия по
СССР, такие западные светила, как Бернард Шоу или бывший премьер-министр
Франции Эдуард Эррио, ярко описывали достижения советской власти, не
забывая, конечно, рассказывать о довольных жизнью, процветающих крестьянах.
Московский корреспондент «Нью-Йорж тайме» Уолтер Дюранти, стараясь
понравиться Сталину, неоднократно отрицал в своих статьях факт голода (хотя
в частных беседах допускал возможное число жертв голода в 10 млн). «За
глубину, объективность, трезвую оценку и исключительную ясность» его
репортажей из СССР Дюранти в 1932 г. был награжден Пулитцеровской премией.
Хотя западные правительства знали о голоде, их позиция в этом вопросе
была похожей на ту, что была изложена в одном из документов британского
министерства иностранных дел:
«Мы действительно имеем в распоряжении достаточно информации,
свидетельствующей о голоде на юге России, аналогичной той,
| |  скачать работу |
Голод 1933 года на Украине |
