И.Э. Бабель: человек в огне гражданской войны и революции
ndash; выявить и показать все изъяны революции, русской
армии и безнравственность человека.
Автор рисует пронзительно-тоскливое одиночество человека на войне. И.Э.
Бабель, увидев в революции не только силу, но и «слезы и кровь», «вертел»
человека так и этак, анализировал его. В главах «Письмо» и «Берестечко»
автор показывает разные позиции людей на войне. В «Письме» он пишет о том,
что на шкале жизненных ценностей героя, история о том, как «кончали»
сначала брата Федно, а потом папашу, занимает второе место. В этом
заключается протест самого автора против убийства. А в главе «Берестечко»
И.Э. Бабель старается уйти от реальности, потому что она невыносима.
Описывая характеры героев, границы между их душевными состояниями,
неожиданные поступки, автор рисует бесконечную разнородность
действительности, способность человека одновременно быть возвышенным и
обыденным, трагическим и героическим, жестоким и добрым, рождающим и
убивающим. И.Э. Бабель мастерски играет переходами между ужасом и
восторгом, между прекрасным и ужасающим.
За пафосом революции автор разглядел ее лик: он понял, что революция -
это экстремальная ситуация, обнажающая тайну человека. Но даже в суровых
буднях революции человек, имеющий чувство сострадания, не сможет
примириться с убийством и кровопролитием. Человек, по мнению И.Э. Бабеля,
одинок в этом мире. Он пишет о том, что революция идет «как лава, разметая
жизнь» и оставляя свой отпечаток на всем, чего коснется. И.Э. Бабель
ощущает себя «на большой непрекращающейся панихиде». Еще ослепительно
светит раскаленное солнце, но уже кажется, что это «оранжевое солнце
катится по небу, как отрубленная голова», и «нежный свет», который
«загорается в ущельях туч», уже не может снять тревожного беспокойства,
потому что не просто закат, а «штандарты заката веют над нашими
головами...» Картина победы на глазах приобретает непривычную жестокость. И
когда вслед за «штандартами заката» автор напишет фразу: «Запах вчерашней
крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу», — этой метаморфозой он
если не опрокинет, то, во всяком случае, сильно осложнит свой
первоначальный торжествующий запев. Все это подготавливает финал, где в
горячем сне рассказчику видятся схватки и пули, а наяву спящий сосед–еврей
оказывается мертвым, зверски зарезанным поляками стариком.
В. Полянский отмечал, что в «Конармии», как и в «Севастопольских рассказах»
Л. Толстого, «героем в конце концов является «правда»… поднявшейся
крестьянской стихии, поднявшейся на помощь пролетарской революции,
коммунизму, хотя бы и своеобразно понимаемому».
«Конармия» И.Э. Бабеля в свое время вызвала огромный переполох в
цензуре, и, когда он принес книгу в Дом печати, то, выслушав резкие
критические замечания, спокойно произнес: «Что я видел у Буденного – то и
дал. Вижу, что не дал я там вовсе политработника, не дал вообще многого о
Красной Армии, дам, если сумею, дальше»…
Как было сказано, автор не оставлял без внимания в своем творчестве такие
проблемы, как национальный вопрос. В рассказе “Гедали” мы видим человека,
который ни в каких обстоятельствах не может отказаться от своих
национальных традиций: “Революция — скажем ей “да”, но разве субботе мы
скажем “нет”?” Революция не принесла ему и другим евреям ничего, кроме
новых бед: “И вот мы все, ученые люди, мы падаем на лицо и кричим на голос:
горе нам, где сладкая революция?..” Герой рассказа Исаака Бабеля – старый
Гедали высказывает такое пожелание: «И я хочу Интернационала добрых людей,
я хочу, чтобы каждую душу взяли на учет и дали бы ей паек по первой
категории». На что главный герой произведения – Кирилл Лютов - отвечает
ему, что Интернационал «кушают с порохом и приправляют лучшей кровью».
Сам Гедали это отлично понимает. Он видит, что и белые, и красные несут с
собой зло, разруху, горе, разрушения. А в его представлении «революция –
это хорошее дело хороших людей. И тогда герой задает вопрос: «Кто же скажет
Гедали, где революция и где контрреволюция». Где сладкая революция?» Он
хочет простого спокойствия, ясности. Чтобы у него не отнимали любимый
граммофон, а в ответ получает: «Я стрелять в тебя буду…и я не могу не
стрелять, потому что я – революция». Гедали понять очень легко: люди,
воюющие друг против друга, одинаково жестоки с мирным населением, а ему
хочется, чтобы вокруг него жили добрые, мирные и отзывчивые люди.
На мой взгляд, в тех условиях и в то время это было невозможно. Шла война,
самая абсурдная по своей сущности, когда брат идет на брата, сын – на отца.
И как же с оружием в руке, переступая через мертвых, можно построить добрый
и справедливый мир, объединяющий людей разных национальностей?
Его нельзя построить, ведь это совершенно разные культуры, представления о
мире, разные уклады жизни.
И еще одна особенность: Гедали вовсе не нужны высокие революционные идеалы
и цели, ему нужна спокойная, мирная и сытая жизнь. И таких, как он, много.
И сам автор считает «Интернационал добрых людей» невозможным, поэтому он
называет Гедали «основателем несбыточного Интернационала».
Своим рассказом Их было девять автор словно выражает мысль: на войне нет
победителей, напротив, здесь все побеждены. Побеждены те, кого убили,
поражены те, кто убивал, потому что след совершенного убийства будет лежать
на них всю жизнь, и каждый выстрел будет убивать не только человека, но и
часть души. В этом и заключается самое ужасное, губительное влияние войны
погребение душ солдат. Поэтому автор и пишет: Я ужаснулся множеству
панихид, предстоящих мне . В самом названии Бабель закладывает определенный
смысл. Их было девять+ Кого их? Солдат, приказчиков, пленных? Автор
намеренно и пишет о них как об однородной группе людей, но делает он это не
руководствуясь политикой антисемитизма, а стремясь обособить каждого
человека. Из девяти убитых читатель знает лишь одного, стоящего под
четвертым номером Адольфа Шульмейстера, лодзинского приказчика, еврея . А
кто они - остальные восемь человек? Да и восемь ли? Ведь восьмерых убили
только в этот день, а сколько их сложило головы под смертоносным прицелом?
И не сосчитать,наверное. Поэтому Бабель и использует местоимение их ,
осталяя образ пленных загадочных для читателя. Тему рассказа можно
определить как убийственная сила войны, действие ее на человека. Идея
рассказа состоит в том, чтобы подчеркнуть это множество панихид , может
быть, открыть глаза всем людям и попытаться спросить: А ради чего все это?
Мириады пчел отбивали победителей и умирали у ульев . Они боролись за себя,
за свой дом, за свою большую семью, и единая цель сплочала их. А когда люди
хладнокровно убивают друг друга это что? Это даже не борьба, не война. Это
истребление ближних. В рассказе есть своеобразный рефрен: Девяти пленных
нет в живых. Я знаю это сердцем. Ээта мысль повторяется в начале, в
середине и в конце произведения, тем самым охватывая все его части одной,.
Словно пульсирующей в мозгу мыслью. Эти слова становятся главными для
автора. Его герой повествователь переживает за убитых. Но что может сделать
он, если взводный командир Голов, убивая человека, возвращает себе улыбку
облегчения и покоя , словно такие действия можно назвать великими,
героическими? В рассказе, кроме повествователя, есть и другие герои, чьи
характеры автор раскрывает с помощью портретных зарисовок, диалогов, их
поступков. Так юноша с вьющимися баками,. со спокойными глазами
снисходительной юности олицетворяет идею тщетности войны,. Потому что
юность смотрит на все другими глазами. И не важно, проиграем мы или нет, -
значительно другое: сохраним ли мы главное богатство человека. Голов,
взводный командир, в рассказе противопоставлен повествователю. Если для
последнего убить это лишить жизни, совершить грех, непростительный
поступок, то для Голова убийство оборачивается лишь хладнокровным
исполнением приказа. Полярность этих двух образов проявляется и в диалогах,
в их отношениях, во фразах. Голов говорит с ненавистью о том, что
рассказчик смотрит на свет сквозь свои очки. Возможно,. Тот действительно
видит мир сквозь призму человеческих чувств, тех же, что и в мирное время,
а , по Голову, на войне так нельзя. Он приспособлен к войне: научился
доставать у пленных одежду, стрелять, убивать. Его натура, наверное, очень
сильно поддалась влиянию войны. Голов уже не человек. Он солдат. И в это
понятие можно вкладывать не только бойцовские качества, но и превращение
человека в один винтик в механизме армии и не более того. Автор использует
еще один диалог для выражения мыслей своих героев. Он происходит между
рассказчиком и пленным евреем Шульмейстером. Читатель узнает, что друг с
другом общаются два еврея. С той лишь разницей, что один офицер, а другой
пленный, что один будет убивать, а другой через считанные минуты умрет.
Такой своеобразный герой двойник нужен был автору, чтобы показать
неизбирательность бича войны. Просто умрут все
| |  скачать работу |
И.Э. Бабель: человек в огне гражданской войны и революции |
