Кант
я к моральному закону” является сердцевиной кантовской
этики, поскольку в нем открывается измерение гуманного поведения. Только
личность, согласно Канту, может выражать это уважение, которое является
априорным чувством; осознание этого уважения идентично осознанию
законообразного долга и имеет характер необходимой всеобщности. Уважение к
закону есть единственная движущая сила морального долга. Человек, по Канту,
не просто разумное существо, он призван побуждаться разумом к моральному
поведению, что выражается в почитании морального закона. Казалось бы, здесь
нет речи о личном стремлении к счастью. Но противоречие долга и стремления
к счастью - лишь кажущееся. Кант преодолевает его, утверждая, что счастье
отдельного человека и блаженство всего человечества достижимо лишь тогда,
когда их поведение подчиняется моральному закону. Смысл жизни - в связи
добродетели и блаженства. Только такой долг, который способствует счастью
человека и человечества, имеет этическую ценность. Учение Канта о долге,
таким образом, есть забота о достоинстве человека и о счастье человечества.
Долг - “мост” между личным счастьем и общественным благом, точка
оптимального их соединения.
Кант видит бездну между тем, что должно быть соответственно
безусловному нравственному закону и что есть в действительности. Идеал
добра неосуществим в пределах эмпирического существования в человеческой
жизни. Человек смертен. Вопреки “Критике чистого разума”, где существование
Бога и бессмертной души признано недоказуемым, Кант в этическом учении
постулирует существование Бога и бессмертную душу по образу и подобию Божью
- ради придания объективности нравственному закону. Здесь возникает
противоречие: Бог и бессмертная душа выводятся из нравственности, а сама
нравственность обусловлена Богом и бессмертной душой. Вообще Кант связывает
мораль с верой человека в бога. Кант считает, что религия должна быть
нравственной, то есть основанной на нравственности и признавать
самоценность и самозаконность нравственности Упование на абсолютно
справедливого творца, который создает всеправедный потусторонний
миропорядок, где добродетели и пороку будет в конце концов воздано по
заслугам, есть необходимый постулат практического разума, без которого
нравственность психологически невозможна для людей. Однако в одной из своих
поздних работ “Религия в пределах только разума” Кант уточняет взаимосвязь
морали и религии. Упование на конечное осуществление всесовершенного
миропорядка, являясь психологически необходимыми следствиями морального
умонастроения искажают чистоту нравственного мотива. Сама же мораль - ее
объективные нравственные законы - “не нуждаются в идее о другом существе”
над человеком; “мораль не нуждается в религии”. Иными словами,
нравственность должна быть выведена вполне самостоятельно и независимо от
религии, она, как говорит Кант, “довлеет сама себе”. Мораль имеет свои
специфические мотивы, не сводимые к соображениям земного или религиозного
практицизма. Мораль скорее всеобщий человеческий нежели божественный суд.
От религии мораль отличается существенно; конечно, Бог - это гарантия
совпадения счастья и долга (в мире ином), но для Канта важно то, что
нравственное чувство совершенно автономно, рождается не из веры, а само по
себе. В 60-е годы Кант приходит к убеждению, что в Бога следует верить, но
доказать его существование трудно, а может быть, и не нужно; теоретические
и религиозные принципы не совпадают с нравственными. В работе “О
единственно возможном доказательстве бытия бога” (1763) он напишет:
необходимо, нужно быть убежденным в существовании бога, но вовсе не столь
необходимо доказать это. Если человек совершает какой-либо нравственный
поступок из-за боязни воздаяния за гробом, то, по мысли Канта, на самом
деле это безнравственно, так как богу тогда подчиняются, как подчиняются
деспоту; “тогда это вовсе не грех, а политичное неблагоразумие”. Не
подобное корыстное благоразумие и непрактическое благоразумие являются
источником нравственности. Нравственный императив (так в эти годы уже
называет нравственные требования немецкий философ) ценен сам по себе и
поэтому безусловен: ”Цель при моральном императиве в сущности неопределена,
поступок определяется не целью, а восходит к свободному выбору, цель же
может быть какой угодно. Моральный императив повелевает, таким образом,
абсолютно, невзирая на цель. Мораль указывает, следовательно, на внутреннюю
абсолютную человеческую самоценность; она выходит за границы
познавательного отношения, не включается в компетенцию теоретического
разума. В ранние годы Кант приходит к выводу о несовместимости
нравственности и счастья: их синтез - благо, но это лишь идеал, и,
“поскольку таковой не может быть достигнут людьми”, “он основан на вере в
божественное содействие”, это - идеал, который не может быть достигнут. Так
рождается знаменитая нравственная кантовская антиномия.
Согласно Канту, существует множество хороших нравственных качеств,
нравственных чувств, которые можно даже оценить как благородные, хотя в
собственном смысле слова они не относятся к настоящим добродетелям.
Например, чувства сострадания или благожелательности прекрасны и, однако,
слепы и слабы. “Напротив, если благорасположение ко всему человеческому
роду вообще стало для вас принципом, которому вы всегда подчиняете свои
поступки, то любовь к нуждающемуся остается, но теперь она с некоторой
высшей точки зрения поставлена в истинное отношение ко всей совокупности
ваших обязательств”. Ведь невозможно, чтобы наше сердце исполнялось нежным
участием к каждому, иначе добродетельный человек, вечно проливая слезы,
превратился бы в мягкосердечного бездельника; услужливость, сострадание,
мягкосердечие по отношению к одним превращается в несправедливость по
отношению к другим людям. Вот почему, согласно Канту, “истинная добродетель
может опираться только на принципы, и, чем более общими они будут, тем
возвышеннее и благороднее становится добродетель”. Эти-то общие принципы
Кант и являются истинной добродетелью, в то время как сострадание,
услужливость и т. п. заслуживают название лишь адаптированной (так сказать,
облегченной) добродетели. Так рождается антиномия чувств и разума, счастья
и долга.
Невозможно замкнуть все многообразие проблем, поставленных Кантом в
этике, на деятельности чистого разума. Поэтому в последние годы отмечается
тенденция рассматривать физические, социальные, терминологические аспекты
его практической философии. В частности, большое внимание уделяется анализу
проблемы деятельности, условия реализации свободы.
Свобода и этика
“Для того, кто привык к свободе, нет большего несчастья, чем быть
отданным во власть такого же существа, как он, которое может принудить его
отказаться от своей воли и делать то, что он хочет”
И.Кант Свобода - “нерв философии Канта” , она “является одним из
краеугольных камней морали и религии, а также ключом для систематического
построения чистого разума и разума спекулятивного” - так характеризует
значение проблемы свободы в философии Канта метафизически ориентированные
кантоведы. Кант не избегает языка метафизики в рассмотрении понятия
свободы. По существу, он не раскрывает содержания ее безусловности,
ограничиваясь утверждениями о негативной свободе, то есть “свободе от...”,
хотя обращается с понятием “свобода” так, как если бы знание о ней было
достигнуто. Разум не может объяснить, как возможна эта свобода. В “Критике
чистого разума” Кант показал только как мы можем ее помыслить , не впадая в
противоречие. доказательство ее реальности он оставил для разума
практического. Признавая природное несовершенство человека, Кант в то же
время видел в нем разумное существо, которое способно с помощью
собственного разума и нравственного императива ограничивать и преодолевать
собственные желания. “Люди имеют достаточно ума для самоконтроля и
морального поведения”.
Кант, как дуалист, знает только два уровня причинности - в рамках
природы и свободы, причем в первом она понимается механистически, во втором
- метафизически, а поскольку человеческая свобода исключается из природной,
постольку природа, тело и дух абсолютно отделены друг от друга, тем самым
идеи и гипотезы о них никогда не могут различить у Канта правильного
различения. Как возможна свобода разумного существа в мире, где правит
необходимость, то есть господствует необходимая, а не свободная
причинность? Кант называет понятие свободы “ключом к объяснению автономии
воли”. Идею универсальной воли развивает категорический императив, но он
требует третьего связующего звена между утверждаемой им волей человека и
универсальным моральным законом. Этим третьим звеном и является понятие
свободы. Благодаря Идее свободы Кант выявил особенность природы
человеческого разума - его “виновность”, которая несет в себе роковое
несоответствие между требованиями природы и уровнем его возможностей. Все
попытки решения смыслообразующих жизненных вопросов являют собой
метафизическую лестницу человеческого существования, которое погружено в
трагическую ситуацию. Кант видит выход в поиске путей к новой метафизике.
Именно с этой целью его позитивная критика стала попыткой представить
спекулятивную философию как “предтечу” морали, как путь к практической
философии. Кантовская философия отвергает спекулятивную метафизику, но лишь
с тем, чтобы открыть двери метафизике “этизированной”, она “ограничивает
претензии спекулятивного разума, позволяя безгранично развиваться разуму
практическому; ...короче, она открывает метафизике новый путь...”
В ранних набросках к своей моральной философии Кант исходил из
комплексного понятия прак
| |  скачать работу |
Кант |
