Контрольная работа по литературе
ни
вышло более 130 книг. Это больше тысячи рассказов, фельетонов, повести,
пьесы, сценарии… Но, помимо своих книг, Зощенко оставил после себя и более
обширное «наследство», заложив (наряду со своими современниками – Михаилом
Булгаковым, Аркадием Буховым, Аркадием Аверченко, Михаилом Кольцовым и
многими другими) основы жанра русского сатирического рассказа. И широкое
развитие этого направления подтверждают и наши дни.
Так, «Зощенковский герой» нашел несомненное продолжение в образе
рассказчика - «люмпен-интеллигента» в «Москве-Петушках» Венедикта Ерофеева,
в прозе Юза Алешковского, Е. Попова, В. Пьецуха. У всех названных писателей
в структуре рассказчика сталкиваются черты «интеллигента» и «работяги»,
язык культурного слоя и простонародья.
Продолжая анализ зощенковских традиций в литературе и искусстве, нельзя
не обратиться к творчеству Владимира Высоцкого (в его песнях перспективен
образ героя-рассказчика песен).
Столь же явные аналогии прослеживаются и при анализе творчества Михаила
Жванецкого. Оно пересекается с зощенковским по многим параметрам. Отметим
прежде всего родственность афористических конструкций, приведя в
доказательство несколько фраз: «Вообще искусство падает». «Поэтому, если
кто хочет, чтобы его хорошо понимали здесь, должен проститься с мировой
славой». «Очень даже удивительно, как это некоторым людям жить не
нравится». «Надо достойно ответить на обоснованные, хотя и беспочвенные
жалобы иностранцев — почему у вас люди хмурые». «Вот говорят, что деньги
сильнее всего на свете. Вздор. Ерунда». «Критиковать нашу жизнь может
человек слабого ума».
Нечетные фразы принадлежат Зощенко, четные - Жванецкому (что, как можно
заметить, обнаруживается не без усилия). Жванецкий продолжил работу Зощенко
по реабилитации «простого человека» с его обыкновенными житейскими
интересами, его естественными слабостями, его здравым смыслом, его
способностью смеяться не только над другими, но и над собой.
…Читая произведения Зощенко, размышляя над ними, мы, конечно,
вспоминаем Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Смех сквозь слезы – в традициях
русской классической сатиры. За веселым текстом его рассказов всегда звучит
голос сомнения и тревоги. Зощенко всегда верил в будущее своего народа,
ценил его и переживал за него.
Анализ стихотворения Роберта Рождественского
«Баллада о таланте, боге и черте»
Роберт Рождественский вошел в литературу вместе с группой талантливых
сверстников, среди которых выделялись Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина, А.
Вознесенский. Читателей прежде всего подкупал гражданский и нравственный
пафос этой разнообразной лирики, которая утверждает личность творящего
человека в центре Вселенной.
Анализируя «Балладу о таланте, боге и черте», мы видим, что первые же
строки произведения ставят важный вопрос: «Все говорят: «Его талант от
бога!» А ежели от черта? Что тогда?..»
Образ таланта с первых же строф предстает перед нами двояко. Это и
талант – в смысле необычных человеческих способностей и качеств, и талант
как сам человек, наделенный таким даром. Причем вначале поэт описывает
своего героя совершенно буднично и прозаично: «… И жил талант. Больной.
Нелепый. Хмурый». Эти короткие отрывистые предложения, состоящие каждое из
единственного прилагательного, обладают огромными возможностями
эмоционального воздействия на читателя: сила напряжения при переходе от
одного предложения к другому нарастает все больше и больше.
В «бытовых» характеристиках и описании каждодневной жизни таланта
полностью отсутствует какая-либо возвышенность: «Вставал талант,
почесываясь сонно. Утерянную личность обретал. И банка огуречного рассола
была ему нужнее, чем нектар». А поскольку все это явно происходит утром,
читатель заинтригован: чем же занимался человек до сих пор? Оказывается,
выслушав монолог черта («Послушай, бездарь! Кому теперь стихи твои нужны?!
Ведь ты, как все, потонешь в адской бездне. Расслабься!..»), он попросту
отправляется «в кабак. И расслабляется!»
В последующих строфах поэт вновь и вновь использует уже знакомый нас
прием, употребляя слово в нескольких значениях и значительно усиливая этим
эмоциональное напряжение: «Он вдохновенно пил! Так пил, что черт глядел и
умилялся. Талант себя талантливо губил!..» Этот языковой прием, основанный
на сочетании, казалось бы, таких парадоксально несочетаемых по смыслу и
стилистике слов (талантливо губил) создает перед читателем живые и сильные
образы, позволяет сделать их максимально, до боли, трагичными.
Напряжение все нарастает. Вторая половина «Баллады…» пронизана горьким
пафосом и надеждой. Здесь повествуется о том, как талант работал - «Зло,
ожесточенно. Перо макая в собственную боль». Эта тема, последовательно
развиваясь далее, звучит на все более и более пронзительной ноте: «Теперь
он богом был! И был он чертом! А это значит: был самим собой».
Напряженность достигает своего апогея. Вот ответ на вечный вопрос:
талант от бога или от черта? Истинный талант сам себе и бог, и черт. Вновь
сочетание противоположностей дает нам возможность взглянуть на мир другими
глазами, увидеть его не в однозначных категориях «белое – черное», а во
всем многоцветии.
После этой кульминации автор вновь «спускается» на землю, к образам
зрителей, наблюдавших за процессом творения. И богу, и черту здесь
приписываются совершенно человеческие, к тому же неожиданные действия. Вот
как они реагировали на успех таланта: «Крестился бог. И чертыхался бог. «Да
как же смог он написать такое?!» …А он еще и не такое мог».
Насколько буднично и просто звучит последняя строка! Никаких
стилистических излишеств, лексика самая что ни на есть разговорная. Но в
этой простоте – та сила, с которой поэт выражает основную идею
произведения: истинному таланту подвластно все. Фраза сказана как бы тихим
голосом, но он настолько уверен в справедливости произнесенного, что
отпадает надобность в патетике, громкости, декламации. Все как бы само
собой разумеется, и в этом великая истина…
Правда войны в произведениях Ю. Бондарева
Тема войны неиссякаема. Появляются все новые и новые произведения,
которые вновь и вновь заставляют вернуться к огненным событиям более чем
пятидесятилетней давности и увидеть в героях Великой Отечественной то, что
мы еще недостаточно поняли и оценили. На рубеже пятидесятых-шестидесятых
годов появилась целая плеяда хорошо известных сегодня читателям имен: В.
Богомолов, А. Ананьев, В. Быков, А. Адамович, Ю. Бондарев…
Творчество Юрия Бондарева всегда было драматично и драматургично. Самое
трагическое событие ХХ века – война с фашизмом, неизбывная память о ней –
пронизывает его книги: «Батальоны просят огня», «Тишина», «Горячий снег»,
«Берег». Юрий Васильевич принадлежит к тому поколению, для которого Великая
Отечественная стала первым жизненным крещением, суровой школой юности.
Основой творчества Юрия Бондарева стала тема высокого гуманизма
советского солдата, его кровной ответственности за наш сегодняшний день.
Повесть «Батальоны просят огня» была опубликована в 1957 году. Эта книга,
как и последующие, словно бы логические продолжающие ее («Последние залпы»,
«Тишина» и «Двое») принесли автору широкую известность и признание
читателей.
В «Батальонах…» Юрию Бондареву удалось нащупать свое собственное
течение в широком литературном потоке. Автор не стремится к всеобъемлющему
описанию картины войны – он кладет в основу произведения конкретный боевой
эпизод, один из многих на полях сражений, и населяет свою повесть
совершенно конкретными людьми, рядовыми и офицерами великой армии.
Образ войны у Бондарева грозный и жестокий. И события, описанные в
повести «Батальоны просят огня», глубоко трагичны. Страницы повести полны
высокого гуманизма, любви и доверия к человеку. Еще здесь Юрий Бондарев
начал разрабатывать тему массового героизма советского народа, позже она
получила наиболее полное воплощение в повести «Горячий снег». Здесь автор
рассказал о последних днях Сталинградской битвы, о людях, насмерть вставших
на пути фашистов.
В 1962 году опубликован новый роман Бондарева – «Тишина», а вскоре –
его продолжение, роман «Двое». Герой «Тишины» Сергей Вохминцев только что
вернулся с фронта. Но он не может стереть из памяти отзвуки недавних
сражений. Поступки и слова людей он судит самой высокой мерой – мерой
фронтовой дружбы, боевого товарищества. В этих нелегких обстоятельствах, в
борьбе за утверждение справедливости крепнет гражданская позиция героя.
Вспомним произведения западных авторов (Ремарк, Хэмингуэй) – в этой
литературе постоянно звучит мотив отчуждения вчерашнего солдата от жизни
сегодняшнего общества, мотив разрушения идеалов. Позиция Бондарева в этом
вопросе не дает поводов для сомнений. Его герою на первых порах тоже
нелегко входи
| |  скачать работу |
Контрольная работа по литературе |
