Концепция психоанализа
но смыслом — это как бы пограничье между биологическим и
психическим, тут совершается переход слепой и немой энергии в
артикулируемый смысл. Эти потоки психической энергии “инвестируются” в
определенные идеальные образы культуры, творимые жизненной энергией
желания.
Фрейд создал учение, которое было использовано не только для
объяснения поведения и мышления невротиков, но и для истолкования
эмпирических данных чуть ли не всех социальных и гуманитарных наук.
Фрейд подчеркивал наличие конфликтов в психике человека, стал
рассматривать душевную жизнь индивида в ее истории и в связи с
действием некоторых социальных факторов. Его заслугой является
разработка вопросов о динамическом соотношении бессознательных и
сознательных мотивов действий людей, о наличии в психике различных
уровней. Фрейду удалось показать и некоторые негативные стороны
современного ему буржуазного общества, поскольку те внутрипсихические
конфликты, которые он описывал, являлись отражением условий
существования людей в капиталистическом мире.
Фрейд, конечно, ни к какой революции, тем более к “сексуальной”,
не призывал, но характерное для его учения преувеличение роли
сексуальных влечений в психической жизни человека стало одним из
главных источников призывов к “раскрепощению чувственности”. Фрейд
отрицал какое-либо внешнее влияние на его учение со стороны Шопенгауэра
и Ницше и даже говорил, что специально отказался от чтения произведений
Ницше, чтобы такого влияния не произошло, но он судя по всему был
неплохо с этими учениями знаком.
Фрейдовское учение предлагает два варианта ответа на вопрос о
человеческой природе. Но и в том, и в другом случае им осуществляется
биологизация человеческого существования. Одним из источников витализма
Фрейда была “философия жизни”. Другим источником была упрощенно понятая
установка естествознания, а так же буржуазной социологии и антропологии
XIX века сводить сложные социальные и психологические явления к
элементарным физическим и биологическим процессам. Фрейд считал, что
биология и психология должны быть теми “точными” науками, которые
заложат фундамент для всей совокупности социальных и гуманитарных наук.
Фрейд сосредоточил все внимание на том, что по его мнению, присуще
природе человека, то есть на некоторых биопсихических характеристиках,
которые в отличие от различных привнесений культуры, присущи всем
людям.
Моделью его философской антропологии был не просто человек с его
исключительно психологическими задатками. Человеческая природа была
понята им по образу и подобию тех больных невротиков, с которыми он как
врач имел дело. Неврозы, по его мнению, “не имеют какого-либо им только
свойственного содержания, которого мы не могли бы найти у здорового...
Невротики заболевают теми же комплексами, с которыми ведем борьбу и мы,
здоровые люди”. В конечном счете и здоровая, и отклонившаяся от нормы
психика истолковываются Фрейдом как результат совершающейся в раннем
детстве эволюции либидо (сексуального инстинкта). В зависимости от
того, успешно ли был преодолен “эдипов комплекс” или нет, произошла ли
фиксация, задержка на одной из “доэдиповых” ступеней развития либидо,
протекает, в соответствии с его учением, вся взрослая жизнь человека.
По определению Фрейда, психоаналитиком является тот, кто признает
существование первичных бессознательных процессов в психике, учение о
вытеснении и сопротивлении, а так же считает, что фундаментом
психоанализа является теория детской сексуальности и “эдипова
комплекса”. Фрейд подчеркивал, что бессознательное, во-первых,
выступает как проявление инстинктов, во-вторых, что именно энергия
инстинктивных влечений определяет динамику психической жизни человека,
в-третьих, что структура психики, характер индивида и все социально-
культурные явления должны объясняться этой психодинамикой, “судьбами
влечений”, наконец, что события и впечатления раннего детства
определяют основные черты психики индивида.
Часть 4.
Особенностью воззрения Фрейда является также предложенный им метод
дешифровки, с помощью которого за видимым обнаруживается сокрытое.
Интерпретация преодолевает и невротическое сопротивление, и “работу
сна” — вообще то искажение, которое привносится в видимую нами картину
мира запретами и нормами. Фрейд обнаруживает механизмы конденсации,
смещения образов, проекции и сублимации влечений. Наше “Я” совсем не
так “прозаично”, как полагали философы. Это лишь одна из инстанций
психики, формирующаяся в процессе индивидуального развития. Длительная
зависимость ребенка от родителей, медленное в сравнении с другими
животными взросление — вот первопричина существования другой инстанции
“Сверх-Я”. В ней как бы конденсируются требования и запреты родителей,
семьи, воспитателей, социальной среды, народной традиции, всего
филогенеза. Чтобы понять смысл нынешних психических затруднений
индивида, нужно вернуться к его раннему детству; в социологии,
эстетике, философии культуры регрессия к ранним этапам человеческой
истории помогает установить смысл сегодняшних событий, творений,
социальных институтов, религиозных верований и моральных запретов.
Поэтому истолкование сновидений представляет собой “королевскую
дорогу” психоанализа, а само сновидение может быть парадигмой всех
шифров, уловок влечений, так как в сновидении происходит регрессия
психического аппарата к архаичному, изначальному — мы возвращаемся к
нашим детским влечениям, а они суть наследия первобытности. Важнейшей
предпосылкой всей культурологии фрейдизма является “биологический
закон”: онтогенез есть повторение филогенеза. Трагедия, разыгравшаяся
однажды в первобытной орде, неизменно повторяется на каждой семейной
сцене; история Эдипа и история Моисея возобновляют эту древнейшую
пьесу — в этом эстетическая сила античной трагедии, воспроизводящей
древний миф, в этом сила истории Моисея — она воспроизводится в душе
ребенка, вступающего в жизнь не только биологически, но и психически
через взаимоотношения с родителями.
Символика сновидений универсальна, мы имеем дело с одними и теми
же символами, замещающими влечения. Строго говоря, это не символы, а
знаки с установленными от века значениями. Психоаналитик может быть
верующим или неверующим в Бога, почитающим искусство или равнодушным к
нему, но психоанализ в любом случае есть род иконоборчества. Метод
Фрейда — сведение сложного к простому, примитивному и архаичному.
Психоанализ представляет собой театр масок, где главным актером
является желание. Фрейд ставит вопрос об отношениях между влечением и
смыслом, языком и той силой, которая стремится найти выражение в языке.
Не зря он сразу заинтересовал писателей и художников, хотя встретил
немалое сопротивление со стороны медицинских кругов. И сновидения, и
невротические симптомы являются носителями скрытого смысла: существует
тайный язык глубинных психических процессов, доступный переводу на язык
сознания. Это лежит в основе всей психотерапии Фрейда, который
утверждал: “Там где было Оно, должно стать Я”. Иначе говоря вместе с
выходом бессознательных представлений на свет сознания, они теряют ту
психическую энергию, которая не находила ранее иного пути, кроме
создания невротических симптомов.
Самым загадочным в психоанализе является понятие “сублимации”,
отклонение влечения от своей цели, какая его “возгонка”, когда
эротическое стремление становится произведением искусства. Художник у
Фрейда напоминает свободно играющего ребенка, беспрепятственно
реализующего свои фантазии, но в замещенной форме. Созерцание
произведения искусства доставляет нам наслаждение, подобное легкому
наркозу. Как и невротик, художник бежит от реальности, ибо не находит
удовлетворения своим постоянным влечениям, но творец обладает даром
возвращаться из мира фантазии, воплощая их а произведения искусства.
Сам этот дар остается в психоанализе необъяснимым: совершенно
непонятно, почему тот или иной “комплекс” не вызывает невроза, но
реализуется именно в такой повести (а не в стихотворении, картине или
скульптуре). Единственное, что проясняет психоанализ, это производность
прекрасного от эротики (“прекрасное и возбуждающее, — пишет Фрейд, —
таковы изначальные свойства сексуального объекта”).
Часть 5. Заключение.
Психоанализ представляет собой не только мир, но и философию. Она
далеко от оптимизма. Мы обладаем такой, а не иной физической и
психической организацией и мало что способны изменить в своем
положении. Реальность не подчиняется нашим желаниям и не подвластна
мольбам. С нею можно примириться, как и со своей судьб
| |  скачать работу |
Концепция психоанализа |
