Кровавое воскресенье
их от шествия к царю
невозможно. Петербургский комитет РСДРП обсудил вопрос об этом шествии,
которое сделалось неизбежным, и выработал линию поведения большевиков в эти
дни.
Нелегальные партийные собрания с участием передовых рабочих
состоялись в районах. На них также обсуждался вопрос о предстоящей
демонстрации.
Василеостровские большевики постановили: участвовать в развитии
забастовки; способствовать революционированию масс товарищескими беседами,
а также публичными выступлениями; распространять прокламации и брошюры; 9-
го января, в случае столкновения с войсками, призвать массы к оружию, к
постройке баррикад; находиться вместе с народом, куда бы он ни двинулся.
Подобное же решение приняли на своем собрании 8 января большевики
Невского района.
По-своему готовились к 9 января меньшевики, которые соглашались
уступить руководящую роль в революционном движении различным непролетарским
элементам. На страницах своей газеты они заявили, что будут рады, если
русская революция обогатится священником, генералом или видным чиновником в
качестве вожака.
В гапоновской прокламации меньшевики не видели ничего вредного и
опасного. В канун шествия к Зимнему дворцу они, по признанию одного из
своих лидеров – Сомова, занимались преимущественно «интервьюированием
Гапона». Такое постыдное поведение меньшевиков вполне вытекло из их
оппуртонистической линии отрицания руководящей роли пролетариата в
революционной борьбе.
Царское правительство готовилось к расправе с рабочими Петербурга,
как к настоящему сражению на войне. Еще 7 января на совещание у
градоначальника был выработан план совместных действий войск и полиции. В
столицу были вызваны дополнительные воинские части из Пскова, Ревеля,
Царского Села, Петергофа. В рабочие районы двинулись пехота, кавалерия,
казаки – в общей сложности не менее 40 тысяч штыков и сабель. Задуманным
расстрелом безоружных рабочих на улицах и площадях Петербурга царь назначил
командовать 8 генералов.
Чудовищная бойня готовилась в глубокой тайне. Пособники палачей
внушали рабочим, что царь милостиво примет и выслушает всех верноподданных.
По городу ходили слухи о том, что для представителей рабочих в парадных
залах Зимнего дворца будет накрыт стол с угощением.
На прямые вопросы более сознательных пролетариев: не встретит ли
царь народ пулями, Гапон отвечал, что шествие разрешено властями. Он
требовал, чтобы люди шли к дворцу «с голыми руками», оставив дома даже
перочинные ножи.
Единственными, кто не верил в миролюбие царя, были большевики. В
канун событий они обратились к солдатам с листовкой, в которой
предупреждали, что царь прикажет стрелять в народ. Большевики призывали
солдат: «Отказывайтесь стрелять и бить ваших братьев, не слушайте офицеров,
переходите на нашу сторону».
Предотвратить кровопролитие пытались, и представители передовой
части русской интеллигенции во главе с Максимом Горьким. Вечером 8 января
депутация писателей и ученых добивалась встречи с министром внутренних дел
Святополк-Мирским. Но министр отказался выслушать пришедших. Ни к чему не
привела и встреча с председателем Комитета министров Витте.
Правительство цинично отвергало всякие попытки помешать
готовящейся расправе. Оно твердо решило осуществить свой злодейский план –
расстрелять безоружных людей, покончить со стачками, потопить в крови
нараставшую народную революцию.
Наступило 9 января.
Утром с заводских окраин к Зимнему дворцу направились колонны
рабочих. На улицы вышло свыше 140 тысяч человек. Рядом с рабочими шли их
дети и жены. Люди оделись по-праздничному. Шествие напоминало крестный ход.
Повсюду колыхались тяжелые хоругви, блестели образа, виднелись царские
портреты в золоченых рамках. Шли торжественно, пели «Спаси, господи, люди
твоя…»
Первые выстрелы прогремели у Нарвских ворот.
Когда огромная толпа мирно настроенных людей, главным образом
рабочих Путиловского завода, подходила к площади у Нарвских ворот, раздался
звук сигнального рожка и тотчас же вслед за ним, один за другим, - пять
ружейных залпов. Первый залп был направлен в живот, второй в ноги, чтобы
добить лежачих.
Шедшие в первых рядах упали на мостовую. Повалился старик, в руках
которого был царский портрет. Портрет подхватил другой старик, шедший
рядом; следующий залп сразил и его. Упал мальчик лет десяти, державший
фонарь с лампадой.
Десятки смертельно раненых взрослых и детей, женщин и мужчин
бились в предсмертных муках на снегу, по которому растекались темные пятна
крови.
Ужас охватил толпу. Люди бросились в разные стороны, толкая и
опрокидывая друг друга, прыгая через трупы.
Вслед бегущим летели пули. Они настигали даже тех, кто успел
укрыться в воротах и за заборами домов.
Стройное церковное пение, несколько минут назад звучавшее в
морозном воздухе, сменилось стонами, воплями боли и отчаяния. Лица людей,
которые недавно светились умилением, теперь исказились страданием,
ненавистью.
- За что стреляли?.. По какому закону?
- Вот тебе и царская милость!
Около ста бездыханных тел осталось на опустевшей площади.
На Шлиссельбургском тракте (ныне проспект Обуховской обороны)
многотысячную толпу рабочих Невской заставы встретили сотни казаков с
обнаженными шашками. Они теснили людей, сбивали их с ног, топтали.
Человеческая лавина снесла забор, отделявший тракт от Невы, и ринулась на
лед.
Шашками и нагайками казаки рассеяли шествие. Все же нескольким
стам рабочим окольными улицами удалось добраться до центра города.
К двум часам дня вокруг Дворцовой площади собрались огромные толпы
народа. К дворцу никого не подпускали. Площадь была оцеплена кавалерией, а
перед Александровской колонной, лицом к Адмиралтейству стояла пехота.
Тысячи людей, прижатые к решетке Александровского сада, не
уступали натиску солдат, которые пытались оттеснить толпу к Невскому
проспекту. Многие забирались на деревья, на ограду сада. Слышались
негодующие и насмешливые возгласы. На угрозы офицеров прибегнуть к оружию
толпа отвечала криком, свистом, бранью. И вдруг в морозном воздухе
троекратно прозвучал сигнал горниста. Вслед за ним грянули залпы. Стреляли
в упор, на расстоянии 120 – 130 шагов.
По приказу командира Преображенского полка были «сняты» с деревьев
сидевшие там ребятишки, беспечно наблюдавшие за тем, что происходило
вокруг.
Выстрелы гремели и в других местах Петербурга. Город превратился в
поле сражения, на котором «храбрые» царские генералы по всем правилам
военной стратегии действовали против «неприятеля», шедшего с голыми руками.
Залпы по демонстрантам были произведены также близ Троицкого
моста, на Васильевском острове, на углу Невского проспекта и улицы Гоголя,
на Казанской площади, у Городской думы, вблизи Гостиного двора.
Войска и полиция бесчинствовали по всему городу. Они вытаскивали
прятавшихся под арками и в подъездах людей и поодиночке их избивали. На
Садовой улице отряд казаков набросился с обнаженными шашками на конку
- Кто кричал «убийцы»? – допытывался рассвирепевший офицер. –
Признавайтесь, не то всех вас зарубим!
С верхних сидений спустились двое рабочих. Казаки окружили их и
начали полосовать шашками.
Такие же дикие расправы происходили на Петербургской стороне. На
Васильевском острове озверевшие казаки ловили проходивших по улице рабочих
арканами и волочили их за лошадьми, пущенными вскачь.
В этот день в покойницкие и больницы города было доставлено 1216
убитых и около 5 тысяч раненых.
День 9 января, вошедший в историю под названием «Кровавого
воскресенья», явился поворотным пунктом в истории всего русского рабочего
движения. В этот день на улицах столицы навсегда была убита вера в царя.
Широчайшие слои пролетариата пробудились к борьбе против самодержавия.
Литература
1. В.Л. Кафторин «Первый шаг к катастрофе. 9 января 1905»
Лениздат 1992 г.
2. Л. Кузнецова «Стачечная борьба петербургского пролетариата в 1905
году». Ленинградское газетно-журнальное и книжное издательство. 1955
г.
| |  скачать работу |
Кровавое воскресенье |
