Культура Древней Греции
ot; стала
основой для дальнейшего эпического творчества. В течение VII и первой
половине VI вв. возник ряд поэм, составленных в стиле гомеровского эпоса и
рассчитанных на то, чтобы сомкнуться с "Иллиадой" и "Одиссеей" и, вместе
сними, образовать единую связнуюлетопись мифологического предания, так
называемый эпический "кикл" (цикл,круг). Античная традиция приписывала
многие из этих поэм "Гомеру" и этим подчеркивала их сюжетную и
стилистическую связь с гомеровским эпосом.[N.4, c.68]
Для греческой поэзии послегомеровского времени характерен резкий перенос
центра тяжести поэтического повествования на личность самого поэта. Эта
тенденция ясно ощущается уже в творчестве Гесиода, особенно в его поэме
"Труды и дни".
Необычайно сложный, богатый и красочный мир человеческих чувств, мыслей и
переживаний раскрывается перед нами в произведениях следующего за Гесиодом
поколения греческих поэтов, работавших в различных жанрах лирики. Чувства
любви и ненависти, печали и радости, глубокого отчаяния и бодрой
уверенности в будущем, выраженные с предельной, неслыханной до того времени
откровенностью и прямотой, составляют основное содержание дошедших до нас
от этих поэтов стихотворных фрагментов, к сожалению не столь уж
многочисленных и в большинстве своем очень кратких (нередко всего две-три
строки).
В наиболее откровенной, можно сказать, нарочито подчеркнутой форме
индивидуалистические веяния эпохи воплотились в творчестве такого
замечательного поэта-лирика, как Архилох. Как бы ни понимать его стихи,
ясно одно: индивид, сбросивший тесные узы древней родовой морали, здесь
явно противопоставляет себя коллективу как самодовлеющая свободная
личность, не подвластная ничьим мнениям и никаким законам.
Настроения такого рода должны были восприниматься как социально опасные и
вызывать протест как в среде ревнителей старых аристократических порядков,
так и среди поборников новой полисной идеологии, призывавших сограждан к
умеренности, благоразумию, действенной любви к отечеству и повиновению
законам. Прямым ответом на стихи Архилоха звучат исполненные суровой
решимости строки из "воинственных элегий" спартанского поэта Тиртея:
Славное дело - в передних рядах со врагами сражаясь,
Храброму мужу в бою смерть за отчизну принять.
.........................
Гордостью будет служить и для города и для народа
Тот, кто, шагнув широко, в первый продвинется ряд,
И преисполнен упорства, забудет о бегстве позорном,
Жизни своей не щадя и многомощной души.
(фр. 9. Пер. В.В. Латышева).
Если Тиртей делает в своих стихах главный упор на чувство
самопожертвования, готовность воина и гражданина умереть за отечество
(призыв, звучащий весьма актуально в таком государстве, как Спарта, которая
в VII-VIвв. вела почти непрерывные войны со своими соседями), то другой
выдающийся мастер элегического жанра и вместе с тем прославленный
государственный деятель - Солон ставит на первое место среди всех
гражданских добродетелей чувство меры, или умение во всем соблюдать
"золотую середину". В его понимании только умеренность и благоразумие
способны удержать граждан от алчности и пресыщения богатством,
предотвратить порождаемые ими междоусобные распри и установить в
государстве "благозаконие" (евномию).
В то время как одни греческие поэты стремились постичь в своих стихах
сложный внутренний мир человека и найти оптимальный вариант его
взаимоотношений с гражданским коллективом полиса, другие не менее
настойчиво пытались проникнуть в устройство окружающей человека вселенной и
решить загадку ее происхождения. Одним из таких поэтов-мыслителей был
известный нам Гесиод, который в своей поэме "Теогония", или "Происхождение
богов", попробовал представить существующий миропорядок в его, так сказать,
историческом развитии от мрачного и безликого первородного Хаоса к светлому
и гармоничному миру возглавляемых Зевсом богов-олимпийцев.
РЕЛИГИЯ И ФИЛОСОФИЯ
В эпоху Великой колонизации традиционная греческая религия не отвечала
духовным запросам современников еще и потому, что в ней трудно было найти
ответ на вопрос о том, что ждет человека в его будущей жизни и существует
ли она вообще. На свой лад этот мучительный вопрос пытались решить
представители двух тесно связанных между собой религиозно-философских
учений - орфиков и пифагорейцев. Как те, так и другие оценивали земную
жизнь человека как сплошную цепь страданий, ниспосланных людям богами за их
грехи. Вместе с тем и орфики, и пифагорейцы верили в бессмертие души,
которая, пройдя длинный ряд перевоплощений, вселяясь в тела других людей и
даже животных, способна очиститься от всей земной скверны и достичь вечного
блаженства. Мысль о том, что тело есть всего лишь временная "темница" или
даже "могила" бессмертной души, оказавшая огромное влияние на многих более
поздних приверженцев философского идеализма и мистицизма, начиная от
Платона и кончая основоположниками христианского вероучения, впервые
возникла именно в лоне орфико-пифагорейской доктрины. В отличие от орфиков,
более близких к широким народным массам и положивших в основу своего учения
лишь несколько переосмысленный и обновленный миф о умирающем и воскрешающем
божестве живой природы Дионисе-Загрее, пифагорейцы представляли собой
замкнутую аристократическую секту, враждебную демократии. Их мистическое
учение носило гораздо более рафинированный характер, претендуя на
возвышенную интеллектуальность. Не случайно, и сам Пифагор (автор
знаменитой теоремы, которая до сих пор носит его имя), и его ближайшие
ученики и последователи были увлечены математическими вычислениями, отдавая
при этом щедрую дань мистическому истолкованию чисел и их сочетаний.
И орфики, и пифагорейцы пытались исправить и очистить традиционные
верования греков, заменив их более утонченной, духовно наполненной формой
религии. Совсем иной взгляд на мир, во многом уже приближающийся к
стихийному материализму, в это же самое время (VIв. до н.э.) развивали и
отстаивали представители так называемой ионийской натурфилософии: Фалес,
Анаксимандр и Анаксимен. Все трое были уроженцами Милета - самого большого
и экономически развитого из греческих полисов Малой Азии.
Что же произошло в Ионии в VII и в VI веках до н.э., спобствующее появлению
таких выдающихся личностей? Население смешанной крови (карийской, греческой
и финикийской ветвей) было втянуто в длительную и трудную классовую борьбу.
Какая кровь из этих трех ветвей течет в их жилах? В какой мере? Мы этого не
знаем. Но это кровь чрезвычайно деятельная. Это кровь в высшей степени
политическая. Это кровь изобретателей.(Общественная кровь: Фалес ,говорят,
предложил этому непоседливому и разобщенному населению Ионии образовать
государство нового типа, федеративное государство, упровляемое федеральным
советом. Предложение очень разумное и одновременно очень новое в греческом
мире. Его не послушали.)
Эта классовая борьба, залившая кровью ионические города, такая же, как
происходившая в Аттике во времена Солона, является, и надолго, движущей
силой всех изобретений в этой стране созидния.[N.1, кн.1, c.77-78]
Впервые в истории человечества милетские мыслители попытались представить
всю окружающую их вселенную в виде гармонически устроенной,
саморазвивающейся и саморегулирующейся системы. Этот космос, как склонны
были считать ионийские философы, не создан никем из богов и никем из людей
и в принципе должен существовать вечно. Управляющие им законы вполне
доступны человеческому пониманию. В них нет ничего мистического,
непостижимого. Таким образом был сделан большой шаг на пути от религиозно-
мифологического восприятия существующего миропорядка к его постижению
средствами человеческого разума. Первые философы неизбежно должны были
столкнуться с вопросом о том, что следует считать первоосновой,
первопричиной всех существующих вещей. Фалес (самый старший из милетских
натурфилософов) и Анаксимен полагали, что первичной субстанцией, из которой
все возникает и в которую в конце концов все превращается, должна быть одна
из четырех основных стихий. Фалес при этом отдавал предпочтение воде, а
Анаксимен - воздуху. Однако дальше всех прочих по пути абстрактно-
теоретического осмысления природных явлений продвинулся Анаксимандр,
безусловно самый глубокий из древнейших греческих философов. Первопричиной
и основой всего сущего он объявил так называемый "апейрон" - вечную и
бесконечную субстанцию, качественно не сводимую ни к одной из четырех
стихий и вместе с тем пребывающую в непрерывном движении, в процессе
которого из апейрона выделяются противоположные начала: теплое и холодное,
сухое и влажное и т.п. Вступая во взаимодействие, эти пары
противоположностей порождают все доступные наблюдению явления природы, как
живой, так и мертвой. Нарисованная Анаксимандром картина мира была
совершенно новой и необычной для той эпохи, когда она возникла. Она
заключала в себе ряд ярко выраженных элементов материалистического и
диалектического характера, в том числе представление о всеобъемлющей,
постоянно меняющей свою форму первичной субстанции, довольно близкое
современным представлениям о материи, мысль о борьбе противоположностей и
их переходе друг в друга как главном источнике всего
| |  скачать работу |
Культура Древней Греции |
