Кутузов и его время
е более многочисленной турецко-татарской конницы. Общее численное
преимущество все время было на стороне противника.
Было где и в чем проявиться боевым качествам русских войск, талантам их
полководца; было чему у него поучиться молодому офицеру генерального штаба
Кутузову. Ему повезло и с назначением в корпус опытного, боевого генерала
Боура, выполнявшего наиболее ответственные задания в сражениях, затем на
должность оберквартирмейстера армии.
Кутузов оказался в трудных, сложных условиях маневренных действий, в
сфере огня ожесточенных сражений в урочище Рябая Могила, на реке Ларге,
близ озера и реки Кагул, вошедших в историю русской армии.
Для М. И. Кутузова эти сражения стали незабываемой школой военного
искусства. Корпус генерала Боура всегда наступал на главных участках.
Кутузов, как офицер генерального штаба, вел разведку, производил
рекогносцировку, разбирался в сложных передвижениях своих войск и
противника, бросался с резервами туда, где назревала опасность. Он близко
видел действия Румянцева в сражениях, где тот добивался высших успехов и
славы.
Кутузов постигал стратегию сокрушения Румянцева, считавшего, что «никто
не берет города, не разделавшись с войсками, его защищавшими». И здесь же
видел Кутузов, что стратегия Румянцева заключается не только и не всегда в
наступлении. Когда Румянцева после одержанных побед стали из Петербурга
понуждать перейти Дунай, он категорически отказался: «Стою непременно на
том правиле, что, не обеспечивши надежно оставляемого за собой, большими
шагами нельзя ступать вперед».
Наступит время, и Кутузов осуществит основную идею стратегии и тактики
Румянцева: не раз добьется разгрома и полного уничтожения армии противника;
применит, как и Румянцев, охват армии противника и удары по ней с фронта, с
тыла, с флангов, в каждом бою будет творить, как и Румянцев, но при иных
условиях, в борьбе с иным противником, иначе, чем Румянцев. Да и Румянцев,
имея перед собой не 150 тысяч турок и татар, а великую французскую армию во
главе с Наполеоном, вряд ли атаковал бы ее сразу силами 40 тысяч солдат,
имея позади Москву и страну, независимость которой зависела от данного
сражения.
До той поры, когда Кутузов применит замечательный опыт и уроки Румянцева,
пройдет еще сорок лет.
А пока служба Кутузова в армии Румянцева неожиданно и нелепо
прекратилась. Кто-то из «друзей» Кутузова донес Румянцеву, что в часы
досуга под веселый смех товарищей капитан Кутузов копировал походку и
манеры главнокомандующего. А фельдмаршал был очень обидчив; несмотря на
чины и славу, его обходили в Петербурге, при дворе уязвляли самолюбие,
потом крут и резок был Петр Александрович в обращении даже с вышестоящими.
Безупречная служба и боевые заслуги спасли молодого офицера от гнева
главнокомандующего, он удовлетворился переводом насмешника в Крымскую
армию.
Это событие оставило на всю жизнь глубокий след в характере Михаила
Илларионовича. Он стал скрытным, недоверчивым, замкнутым. Внешне это был
тот же Кутузов, веселый, общительный, но близко знавшие его люди говорили,
что «сердца людей открыты Кутузову, но его сердце закрыто для них».
В Крымской армии Кутузов продолжал трудный и опасный путь боевого
командира. То, командуя казаками, он дерется в стычках с татарскими
наездниками, то ведет разведку, затем командует батальном, во главе
которого участвует в отражении турецкого десанта на крымское побережье, в
штурме укрепления, который едва не стал для М. И. Кутузова роковым.
Об этом бое и ранении Кутузова под Алуштой (где ныне стоит памятник)
доносил Екатерине II генерал-аншеф В. М. Долгоруков.
«...На отражение неприятеля, выгрузившего флот и поставившего лагерь
свой при местечке Алушта,— писал он образным слогом того времени,— поспешал
я туда... со всевозможною скоростью... 22 числа (22,7—3.8. 1774 г.— М. Б.)
прибыл я... в самую внутренность гор, откуда лежащая к морю страшною
ущелиною дорога окружена горами и лесом, а в иных местах такими пропастями,
что с трудом два только человека в ряд пройти могут, одни только войска...
на собственных раменах открыли там путь единорогам.
Между тем турки, отделяясь от главного своего при Алуште лагеря...
тысячах в семи или осьми, заняли твердую позицию в четырех верстах от моря,
пред деревнею Шумою, на весьма выгодном месте, с обеих сторон которого были
крутые каменные стремнины укреплены ретраншаментами.
Неприятель, пользуясь удобностью места и превосходством сил, защищался
более двух часов, когда каре, подаваясь вперед непроходимыми стезями,
приобретали каждый шаг кровью, не умолкала с обеих сторон производимая из
пушек и ружей наисильнейшая пальба».
Было приказано: «приняв неприятеля в штыки, продраться в ретраншамент,
что и исполнено... где сильнейшее было сопротивленье Московскому легиону.
...Турки... бросились стремглав к Алуште, оставя свои батареи, будучи
гонимы к обширному лагерю своему на берегу стоящему.
...Число побитого неприятеля наверно знать не можно, поелику в
пропастях и между каменьями повержены тела их.
...Из числа раненых... Московского легиона подполковник Голенищев-
Кутузов, приведший свой батальон, из новых молодых людей состоящий, до
такого совершенства, что в деле с неприятелем превосходил оный старых
солдат.
Сей штаб-офицер получил рану пулею, которая, ударивши его между глазу и
виска, вышла напролет в том же месте на другой стороне лица...»
Пуля пробила голову, не задев мозга. Кутузов выжил и отправился за границу
лечиться. Михаил Илларионович много
путешествовал по Европе, долго жил в Лейдеие — тогдашнем центре науки,
встречался с учеными, передовыми людьми Европы и европейскими полководцами
того времен — Фридрихом II и Лаудоном.
По возвращении на родину Кутузов назначен в войска, находившиеся в
южных краях России, в Крыму. На том же театре военных действий служил в те
годы Суворов. Это были сравнительно мирные годы. Крым в результате войн с
Турцией был объявлен независимым, борьба с Турцией за влияние на крымских
татар продолжалось, но эту борьбу Суворов вел то демонстрацией против
турецких кораблей, заходивших в порты Крыма, то дипломатическим путем,
поручая Кутузову дела наиболее сложные, требующие благоразумия и большого
такта.
В эти годы Кутузов снова проходил суворовскую школу обучения и
воспитания войск. То, что зародилось в Астраханском полку лет двадцать
назад, теперь окрепло и превращалось в суворовскую «Науку побеждать».
Кутузов постигал важнейшие правила «Науки побеждать»: «глазомер, быстрота,
натиск», требовавшие от командира правильной оценки обстановки: «как в
лагере стать, как идти, где атаковать, гнать и бить, примерного суждения о
силах неприятельских для узнания его предприятий».
Кутузов постигал суворовское построение колонн для похода, организацию
марша, отдыха, стремление к быстроте, ибо «победа зависит от ног, а руки ее
довершают».
В 1787 году вспыхнула новая война с Турцией. Кутузов прикрывал своим
корпусом границы России но Бугу, затем войска Кутузова были включены в
состав действующей Екатеринослав-ской армии. Командующий Екатеринославской
армией Потемкин решил взять черноморскую турецкую крепость Очаков. Русские
войска, в том числе и корпус Кутузова, осадили Очаков. Осада крепости
длилась долго, русские войска гибли от болезней и терпели лишения больше,
чем хорошо подготовленные к осаде турки. Однако Потемкин медлил и не
решался на штурм. Военные действия ограничивались мелкими столкновениями.
Во время одной из вылазок турки атаковали прикрытие егерей Бугского
корпуса. Завязалось серьезное сражение. Кутузов повел войска в атаку и был
тяжело ранен. Пуля пробила голову навылет почти в том же месте, что и при
первом ранении. Врачи приговорили его к смерти, считая, что он не доживет
до утра. Но Кутузов выжил, только правый глаз его начал слепнуть.
«Если бы,— писали врачи,— такой случай передала нам история, мы бы
сочли это басней. Но мы видели чудо, свершившееся с генералом Кутузовым».
Едва оправившись от раны, Кутузов принял участие в боях на Днепре и на
Буге, в штурме замка Хаджибей, на месте нынешней Одессы. И всюду: то с
батальонами егерей, то во главе казацких отрядов при взятии крепостей
Бендеры и Аккерман и в полевом бою — Кутузов всегда, по свидетельству
современников, «одерживал поверхность».
В этот трудный момент Кутузов, собрав гренадер Херсонского полка и егерей
Бугского корпуса, повел их на бастион. Войска, штыками проложив себе
дорогу, ворвались в крепость. Позднее, встретившись с Кутузовым на площади
Измаила, Суворов сказал, что «Суворов знает Кутузова, а Кутузов Суворова;
если б крепость не взяли — Суворов умер бы под ее стенами и Кутузов
также...».
Бой шел на крепостных стенах и у всех четырех ворот, потом завязался
жестокий уличный бой. Русские войска, окружив турок, теснили их к центру.
Турки отступали. Дрались они отчаянно, в узких улицах окружили вооруженных
пиками казаков и саблями перерубали древки пик. Началась резня, грозившая
казакам полным истреблением. На помощь казакам прорвались егеря Кутузова.
Русские войска овладели центральной площадью. Гарнизон Измаила был почти
полностью истреблен, немногие уцелевшие взяты в плен.
Дорого обошл
| |  скачать работу |
Кутузов и его время |
