Лермонтовские места
ста от дома построен маленький флигелек, где давно
уже проводит свои грустные дни бывший слуга Михаила Юрьевича дряхлый слепой
старик, когда-то всей душой преданный поэту, одно воспоминание, о котором
приводит в волнение все его престарелое существо”, - писал Н. Прозин,
посетивший Тарханы в 1867 году.
Дом восстановлен на прежнем фундаменте в 1968году по проекту
архитектора Дубровина. Основой при восстановлении послужила гравюра XIX в.
М. Рашевского. Рядом с домом растут несколько старых вязов, сохранившихся с
лермонтовских времен.
В этом небольшом деревянном флигеле — доме привилегированных слуг
тарханской барыни, ключницы и конторщика, — экспозиция "Друг! этот край...
моя Отчизна".
Крестьянская одежда лермонтовского времени, старинный ткацкий станок,
окованный железом сундук, вышитые полотенца, глиняная посуда вводят
посетителей в круг забот и переживаний тарханских крестьян. В нескончаемых
трудах и заботах проводил день за днем подневольный русский мужик. Лишь в
редкий праздник мог он развернуться во всю ширь, забыть про беды и горести.
Таким удалым и бесшабашным выглядит русский крестьянин на рисунке
неизвестного художника ХIХ века „Русская пляска".
И может быть, такую пляску вспоминал Лермонтов незадолго до гибели:
И в праздник вечером росистым
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужиков.
ЛЮДСКАЯ ИЗБА
По другую сторону от барского дома расположено кирпичное здание людской
избы, восстановленное по аналогам XIX в. на старом фундаменте в 1979 году.
В ней жили дворовые Е. А. Арсеньевой. В 1831 году в Тарханах насчитывалось
дворовых, включая женщин и детей, 176 человек.
По произведения поэта в людской избе создана экспозиция "Люблю Отчизну
я...". В ее основе - представление романа "Вадим", стихотворений "Отчизна",
"Предсказание", "Бородино", поэмы "Песня про ... купца Калашникова".
Экспозиция построена на аудиовизуальной системе, включающей в себя систему
слайдов, фонограмм, светового и цветового оформления. Посетители знакомятся
с экспозицией без экскурсовода. В экспозиции три зала, каждый из которых
имеет свой цвет: черный — цвет трагедии, безысходности — в зале,
посвященном "Вадиму"; красный — цвет победы— в зале, посвященном
"Бородино", и белый — цвет справедливости, чести — в зале "Песни про ...
купца Калашникова".
В музыкальное сопровождение включены произведения XIX в. и народные
песни в исполнении ансамбля народной музыки под руководством Д.
Покровского. Пояснительный текст читает артист М. Львов.
ЦЕРКОВЬ МАРИИ EГИПЕТСКОЙ
Рядом с барским домом возвышается однокупольное здание церкви,
освященной в 1820 году во имя Марии Eгипетской. Время пощадило памятник:
внешний вид, архитектура сохранились. Это небольшое стройное ампирное
здание возведено хозяйкой имения Е. А. Арсеньевой в память дочери Марии
Михайловны на месте первого барского дома, проданного на слом.
Церковь Марии Египетской строилась с 1819 по 1820 г. как теплый придел
к приходской. С 1826 по 1840 г. церковь выполняла функции приходской. Здесь
не раз бывал Лермонтов - ребенок, а 1835 г. в церкви служили хвалебный
молебен в честь приезда Лермонтова в Тарханы. Внутри церковь не была
расписана, действовала до 1925г.
По сохранившимся документам удалось воссоздать интерьер церкви: дубовый
с позолотой иконостас, предметы церковного обихода (чаша для святой воды,
купель, подносы для сбора подаяния, дароносица), старые иконы.
В церкви Марии Египетской размещена экспозиция "Так, я помню, пред
амвоном...".
Церковная обстановка и документы эпохи вводят в круг событий и лиц, с
которыми знакомила церковь будущего поэта. С 1826 по 1840 г. церковь
выполняла функции приходской. В этой церкви вместе с крестьянами, их детьми
присутствовал при отправлении обрядов и мальчик Лермонтов. Здесь будущий
поэт впервые увидел отношение прихожан к "слову божьему", позднее, в романе
"Вадим" он напишет: "...Дьячок читал козлиным голосом послание апостола
Павла, кругом... толпа зевала в немом бездействии".
Особый интерес вызывают представленные в церкви метрические книги. В
рукописной книге церкви Николая Чудотворца весной 1815 г. среди прихожан
впервые упомянут Лермонтов в возрасте "полугоду", а в 1821 г. семилетний
Лермонтов несколько раз записан восприемником (крестным отцом) в семьях
крепостных бабушки; в книге за 1845 г. — запись о смерти Е. А. Арсеньевой.
САДОВО-ПАРКОВЫЙ КОМПЛЕКС
К церкви Марии Eгипетской, как к месту, где стоял старый дом, сходятся
три основные видовые перспективы усадьбы. Западная открывает широкую
панораму Большого пруда и села с церковью. На льду этого пруда Лермонтов
видел кулачные бои, о которых вспоминал троюродный брат поэта А.П. Шан-
Гирей: "Зимой ... на пруду мы разбивались на два стана и перекидывались
снежными комьями; на плотине с сердечным замиранием смотрели, как
православный люд, стена на стену... сходился на кулачки, и я помню, как раз
расплакался Мишель, когда Василий, садовник, выбрался из свалки с губой,
рассеченной до крови". Красивейший вид на сельский пруд открывается из окон
комнат Лермонтова, этот вид не раз описан им в стихах:
Гляжу в окно: уж гаснет небосклон,
Прощальный луч на вышине колонн,
На куполах, на трубах и крестах
Блестит, горит в обманутых очах;
И мрачных туч огнистые края
Рисуются на небе, как змея,
И ветерок, по саду пробежав,
Волнует стебли омоченных трав...
Южная перспектива открывается видом на Круглый сад и Дубовую рощу.
Круглый сад преимущественно яблоневый. Через липовую аллею, делящую сад
пополам, ходили "всей дворней в лес, а Михаил Юрьевич впереди всех". За
Круглым садом начиналась Дубовая роща. В годы Великой Отечественной войны
часть Дубовой рощи была "сведена на топку". В 1977 г. роща возрождена.
Восточная перспектива являет взору Дальний сад, представляющий в плане
квадрат. Дальний сад обведен канавой и валом, по которому растут ива и
рябина. Восемь аллей из вязов и лип сходятся в центре. Здесь стояла
беседка, о которой Лермонтов писал:
Уютный сад, обсаженный рябиной,
С беседкою, цветами и малиной,
Как детская игрушка...
За садом в, трех верстах от усадьбы, узкой полосой с востока на запад
тянется дубовый лес — Долгая роща. В лермонтовское время роща была
единственным местом, откуда брали строевой лес. С ней связано много легенд,
сложенных в Тарханах. По одной из них, именно эту рощу Лермонтов просил
бабушку отдать крестьянам для строительства изб. "Бабушка согласилась...
Мужики были так рады, что и сказать нельзя".
В западной части усадьбы сразу же за домом начинался "роскошный сад,
расположенный на полугоре". Аллеи акаций, куртины жимолости и жасмина,
заросли черемухи и сирени и теперь главное украшение парка. В 1829 году
Лермонтов писал:
Приди ко мне, любезный друг,
Под сень черемух и акаций,
Чтоб разделить святой досуг
В объятьях мира, муз и граций.
Перед самым домом в парке разбиты клумбы. "Кусты сирени, жасмина и
розанов окаймляли цветник, от которого в глубь сада шли тенистые аллеи.
Одна из них, обсаженная акациями, сросшимися наверху настоящим сводом, вела
под гору к пруду". Эта аллея, начинающаяся у церкви Марии Eгипетской и
круто спускающаяся вниз, носит название "темной", данное ей Лермонтовым в
стихотворении "1-е января":
В аллею темную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и желтые листы
Шумят под робкими шагами.
Аллея приводит к тому месту, где на берегу пруда в пору детства
Лермонтова, была беседка (в настоящее время восстановлена). В одном из
ранних стихотворений "Цевница" он вспоминал.
На склоне гор, близ вод, прохожий, зрел ли ты
Беседку тайную, где грустные мечты
Сидят задумавшись? Над ними свод акаций:
Там некогда стоял алтарь и муз и граций,
И куст прелестных роз, взлелеянных весной.
Лермонтов очень любил укромные уголки тарханского парка
Любил с начала жизни я
Угрюмое уединенье,
Где укрывался весь в себя,
Бояся, грусть не утая,
Будить людское сожаленье...
По аллеям можно пройти в дальний уголок парка, где на вершине холма
сохранилось место детских игр поэта. Два земляных укрепления, поросшие
травой, — "траншеи". Они были устроены специально для военной забавы
Лермонтова. Дорожка к "траншеям" ведет через дамбу Среднего пруда,
дремлющего в окружении ветел:
Все тихо — полная луна
Блестит меж ветел над прудом,
И возле берега волна
С холодным резвится лучом.
От дома на юг ведет к пруду еще одна аллея. Совсем недавно, спустившись
по ней, можно было увидеть дуб, по преданию, посаженный Лермонтовым. Дуб
погиб во время бури в 1995 году. Рядом с этим местом расстилается фруктовый
сад — Средний. В этом саду, когда Лермонтов был ребенком, стояла
"разрушенная теплица". Ныне она восстановлена. С этого места хорошо видна
холмистая долина речки Марарайки, до самого горизонта простираются хлебные
поля, и над всем этим распласталось необозримое тарханское небо. После
отъезда из бабушкиного имения поэт признавался:
Как нравились всегда пустыни мне.
Люблю я ветер меж нагих холмов.
И коршуна в небесной вышине,
И на равнине тени облаков.
И даже звуки, которые когда-то в детстве нечаянно коснулись его слуха,
оживают в бессмертных строках:
Все тихо; и в глуши лесов
Не слышно жалобного пенья
Пустынной иволги: лишь там
Весенний ветерок играет,
Перелетая точно по кустам;
В глуши кукушка занывает;
И на дупле как тень сидит
Полночный ворон и кричит.
Тарханы, бескрайние поля, чистый прозрачный воздух, закаты и просторы.
Здесь впервые детскому
| |  скачать работу |
Лермонтовские места |
