Первая мировая война
ризис вступил в ещё более
острую фазу. В утренних телеграммах российского МИД в Рим, Париж и
Лондон указывалось, что Россия не может не прийти на помощь Сербии, и
выражалась надежда, чтобы Италия подействовала на свою союзницу в
умеряющем смысле. В своих дипломатических шагах Австро-Венгрия и
Германия утверждали, что Австрия не ищет территориальных приобретений в
Сербии и не угрожает её целостности. Её -де главная цель - обеспечить
собственное спокойствие и общественную безопасность. Англия выступила с
предложением созвать конференцию совместно с Францией, Германией и
Италией, чтобы вчетвером обсудить возможные выходы из положения 27(14)
июля Россия соглашалась на это, одновременно были начаты прямые
переговоры с австрийским посланником в Петербурге, Вечером того же дня в
Париже от австрийского посла стало известно, что на следующий день
Австрия предпримет против Сербии "энергичные действия", включая,
возможно, и переход границы.
Утром 28(15) июля надежды на переговоры ещё оставались, но спустя
несколько часов сербский посланник М. Спалайкович принёс Сазонову
телеграмму от своего министра иностранных дел: "В полдень
австро-венгерское правительство прямой телеграммой обьявило войну
сербскому правительству". В Берлин было сообщено, что 29(16) июля будет
объявлена мобилизация четырёх военных округов против Австрии
(Одесского, Киевского, Московского и Казанского). При этом сообщалось
для сведения германского правительства, что у России нет каких-либо
наступательных намерений против Германии. Данное сообщение было
передано также в Вену, Париж и Лондон. Николай II отправил 28(15) июля
личную телеграмму германскому императору Вильгельму II. В ней он просил
умерить Австрию, объявившую "гнусную войну" маленькой стране.
Предвижу весьма определённо писал царь, - что очень скоро, уступая
оказываемому на меня давлению, я буду вынужден принять крайние меры,
которые приведут к войне". Тогда же французский посол Морис Палеолог
уведомил Сазонова, что в случае необходимости Франция выполнит свои
союзнические обязательства по отношению к России. В Англии в тот день
произошёл резкий поворот в общественном мнении от нейтралитета к
поддержке Сербии, России и Франции, против Австрии и Германии. Выступая
28 июля в палате общин, Грей заявил, что если попытки созвать
конференцию для разрешения конфликта окажутся тщетными, "последует
беспримерная война с не поддающимися учё
- ту результатами".
Вильгельм II в ответной телеграмме Николаю II отводил в сторону все
упрёки по адресу Австро-Венгрии и обвинял Сербию
в антиавстрийской политике. Австрия мобилизовала уже половину
всей своей армии, а также часть флота. 29(16) июля Николай II
в новой телеграмме Вильгельму предлагал передать австро-сербский
конфликт на рассмотрение Гаагской конференции, чтобы предотвратить
кровопролитие. Днём германский посол Пурталес попросил немедленного
приёма у Сазонова для вручения ему заявления Германии. В нём
утверждалось, что, если Россия не прекратит своих военных
приготовлений, германское правительст-
во объявит мобилизацию. Сазонов указал на то, что первой мобилизацию 8
корпусов произвела Австрия. После принятия в Петербурге сообщения об
австрийской бомбардировке Белграда царь разрешил Сазонову провести
совещание с высшими военными чинами. Это совещание высказалось за
объявление всеобщей мобилизации, а не только по четырем округам.
Доложили об этом царю, и тот согласился. Начались энергичные действия
по реализации решения. Но в 23 часа 29(16) июля 1914 г. военный
министр В.
А. Сухомлинов сообщил Сазонову о том, что Николай II отменил распоряжение
о всеобщей мобилизации.
Утром 30(17) июля Сазонов, поддержанный военным министром Сухолиновым и
начальником Генерального штаба генералом
Н. Н. Янушкевичем, пытался убедить Николая II в необходимости объявления
общей мобилизации. Николай отказывался. Надо прямо признать, что царь
не хотел войны и всячески старался не допустить её начала. В
противоположность этому высшие дипломатические и военные чины были
настроены в пользу военных действий и старались оказать на Николая
сильнейшее давление. В телеграмме утром 30(17) августа царь вновь
убеждал "Вилли" оказать немедленно давление на Австрию. Именно только
против Австрии, указывал император, направлены и мобилизационные
мероприятия России. Затем царь послал в Берлин личное письмо кайзеру с
генералом В.С. Татищевым, в котором также просил о посредничестве в
деле мира. Сазонов попытался переломить эти настроения Николая II.
Германия вполне могла бы образумить Австрию, если бы уже не решилась на
войну, говорил министр, поэтому нужно встретить войну во всеоружии.
"Поэтому лучше, не опасаясь вызвать войну нашими к ней приготовлениями,
тщательно озаботиться последними, нежели из страха дать повод к войне,
быть застигнутым ею врасплох". Несколько часов царь сопротивлялся и
только к вечеру уступил и дал разрешение приступить сразу к общей
мобилизации. Однако почти сутки были потеряны. Передавая разрешение
царя генералу Янушкевичу, Сазонов сказал ему: "Теперь вы можете сломать
телефон!"
Германский посол, отражая колебания, которые имелись и на
австро-германской стороне, посетил Сазонова и спроси, удовлетворится
ли Россия обещанием Австрии не нарушать целостность Сербии. Сазонов дал
такой письменный ответ: "Если Австрия, осознав, что австро-сербский
конфликт приобрел европейский характер, заявит о своей готовности
исключить из своего ультиматума пункты, нарушающие суверенные права
Сербии, Россия обязуется прекратить свои военные приготовления". Этот
ответ был жёстче, чем позиция Англии и Италии, которые предусматривали
возможность принятия данных пунктов. Это обстоятельство свидетельствует
о том, что и российские руководители в это время решились на войну. В
телеграммных комментариях послам Сазонов заявил, что мобилизационные
меры России должны проходить в обстановке глубокой тайны. Во избежание
осложнений с Германией он предлагал не обьвлять все народно о начале
мобилизации. Но его ожидания не оправдались. Обрадованные генералы
поспешили провести мобилизацию с наибольшим шумом. С утра 31(18) июля в
Петербурге появились напечатанные на красной бумаге объявления,
призывавшие к мобилизации. Взволнованый германский посол пытался
добиться обьяснений и уступок от Сазонова. Николай же в эти часы
отправил телеграмму Вильгельму II, в которой благодарил его за
посредничество." Приостановить мобилизацию уже технически невозможно,
писал он, но Россия далека от того, чтобы желать войны. Пока длятся
переговоры с Австрией по сербскому вопросу, Россия не предпримет
вызывающих действий.
Учитывая эти настроения императора, Сазонов несколько смягчил условия к
Австрии, изложенные им накануне, делая шаг в сторону позиций Англии и
Италии в вопросе о базе для переговоров. Сазонов считал, что какие-то
шансы на успех имеют только шаги в Лондоне, Николай же требовал
продолжения и прямых переговоров с австрийским послом. Но мир доживал
уже свои последние часы. В Берлине Ягов вызвал французского посла
Ж. Камбона и заявил ему, что ввиду общей мобилизации русской армии
Германия вводит положение "кригсгефар" (военной опасности). Германия
просит Россию демобилизоваться, иначе она начнёт свою мобилизацию.
Собравшийся совет министров Франции под председательством президента
республики Раймонда Пуанкаре решил ответить на германскую мобилизацию
своей. В 18 часов 30 минут 31(18) июля германский посол в Париже явился
к министру иностранных дел Вивиани и заявил, что ввиду полной
мобилизации русской армии и флота Германия вводит положение
"кригсгефар". России дан 12-часовой срок для отмены мобилизации. Если
мобилизация в России не будет прекращена, Германия объявит свою. В 12
часов ночи Пуртале посетил Сазонова и передал ему по поручению своего
правительства заявление о том, что если в 12 часов дня Россия не
приступит к демобилизации не только против Германии, но и против
Австрии, Германское правительство отдаст приказ о мобилизации.
Накануне Николай II принимал германского посла. Он тщетно убеждал его,
что мобилизация не означает угрозы для Германии и тем более враждебных
по отношению к ней намерений. Ввиду огромных раме ров страны мобилизацию
за один час остановить невозможно. Пурталес немедленно сообщил
содержание беседы в Берлин. Но там расценили это как отказ от
германских условий. Телеграмма Пурталеса послужила сигналом к принятию
решения о войне. Так в ходе предоставленного России срока для отмены
мобилизации германская сторона подменила вопрос о начале мобилизации
вопросом о прямом объявлении войны.
Никакого ответа в 12 часов дня не было дано. Пурталес несколько раз
добивался свидания с Сазоновым. Наконец, в седьмом часу министр
иностранных дел прибыл в здание министерства. Вскоре германский посол
уже входил в его кабинет. В сильном волнении он спросил, согласно ли
российское правительство дать ответ на вчерашнюю германскую ноту в
благоприятном тоне. Сазознов ответил - нет. Но хотя объявленная
мобилизация не может быть отменена, Россия не отказывается продолжать
переговоры для поисков выхода из создавшегося положения. Пурталес вновь
спросил, может ли Россия дать Германии благоприятный ответ. Сазонов
вновь твёрдо отказался. После третьего отказа Пурталес вынул из кармана
ноту германского посольства, которая содержала объявление войны. Там
указывалось, что мобилизация в России сорвала посредничество, которое
вёл германский император по просьбе российского. Так как Россия
отказывается отменить эти меры, германский император, принимая вызов, от
имени империи заявляет, что считает себя в состоянии войны с Россией.
Так началась война.
1 августа Италия объявила о своём нейтралитете в начавшемся конфликте,
поскольку он начался из-за агрессивных действий Австрии против Сербии и
не представляет "казус фёдерис" (случай исполнения союзных
обязатель
| |  скачать работу |
Первая мировая война |
