Первая русская революция
ссудным поступком в состоянии
приблизить Россию к демократии и прогрессу, хотя на самом деле лишь
осложняли путь общественного развития страны, делали его мучительно сложным
и долгим. Насилие и демократия вещи несовместимые. Императора Александра II
убили в тот самый день, когда он намеревался издать высочайший манифест,
который либеральная часть российского общества уже успела окрестить первой
российской конституцией.
Александр III стоял перед сложной дилеммой: продолжать реформы отца по
либерализации российского общества, или отступив от них, взять жесткий курс
на усиление неограниченной самодержавной власти. К сожалению (и неожиданно
для многих россиян), выбор тогда был сделан однозначный - в пользу второго
пути.
Прошло немногим более тринадцати лет, которые пришлись на царствование
Александра III, и его сыну, Николаю II, предстояло снова решать все ту же
дилемму: идти ли по стопам отца, сохраняя в неприкосновенности систему
абсолютной монархии, или возвратиться к идеям и заветам своего деда. И
вновь, как 13 лет назад, Россия с волнением и надеждой взирала на еще более
молодого 26-летнего монарха, пытаясь предугадать, по какому пути пойдет
страна в новое царствование (см. прил. № 3).
Ждать пришлось недолго: через три месяца после кончины Александра III
новый царь объявил о своем решении, которое по всей России было встречено с
негодованием и вызвало резкую критику.
Произошло это 17 января 1895г., когда Николай II принимал в Зимнем
дворце многочисленные депутации дворянства, земств и городов, приехавшие в
Санкт-Петербург, чтобы выразить свои верноподданнические чувства новому
российскому императору и ознаменовать начало нового царствования. Император
заявил буквально следующее: "Я рад видеть представителей всех сословий,
съехавшихся для заявления верноподданнических чувств. Верю искренности этих
чувств, искони присущих каждому русскому. Но мне известно, что в последнее
время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся
бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах
внутреннего управления. Пусть все знают, что я, посвящая все силы благу
народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как
охранял его мой незабвенный покойный родитель".
Назвав естественные стремления людей к демократическим переменам
"бессмысленными мечтаниями", Николай II дал ясно понять, что не намерен
считаться с новыми веяниями в российском обществе и будет придерживаться
такого же жесткого курса во внутренней политике, какой проводил его отец,
всеми мерами охраняя и укрепляя самодержавие.
Уместна выдержка из воспоминаний С.Ю. Витте о его беседе с
И.Н. Дурново, министром внутренних дел, по случаю смерти императора
Александра III: - " Что же вы, Сергей Юльевич, думаете относительно нашего
нового императора? Я ответил, что о делах говорил с ним мало, знаю, что он
совсем неопытный, но и неглупый, и он на меня производил всегда впечатление
хорошего и весьма воспитанного человека. Действительно, я редко встречал
так хорошо воспитанного человека, как Николай II, таким он и остался.
Воспитание это скрывает все его недостатки". На это И.Н. Дурново мне
заметил: - "Ошибаетесь вы, Сергей Юльевич, вспомяните меня - это будет
нечто вроде копии Павла Петровича, но в настоящей современности". "Я затем
часто вспоминал этот разговор, - писал С.Ю. Витте, - конечно, император
Николай II не Павел Петрович, но в его характере немало черт последнего и
даже Александра I (мистицизм, хитрость и даже коварство); но, конечно нет
образования Александра I. Александр I по своему времени был одним из
образованнейших русских людей, а император Николай II по нашему времени
обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства".
Такова многоговорящая характеристика последнего российского императора,
данная С.Ю. Витте.
Первые действия императора, такие как устройство порта с Либаве,
против которого выступал С.Ю. Витте, в силу неудобства расположения этого
объекта с военной точки зрения, отказ от устройства военной базы на
Мурмане, в Екатеринской гавани - что впоследствии не привело бы Россию к
поиску выхода в открытое море на Дальнем востоке, не было бы "злополучного
шага - захвата Порт-Артура и затем, так мы все спускались вниз, шли со
ступеньки на ступеньку, не дошли бы и до Цусимы". Огромное влияние на
молодого императора оказывало окружение, например великий князь Александр
Михайлович, женатый на сестре императора, и повинный впоследствии во многих
неудачах и поражениях на Дальнем востоке. В отличие от Николая II,
Александр III не давал возможность великим князьям вмешиваться в дела, их
не касающиеся. Давая характеристику личностям, стоящим у руля России,
С.Ю. Витте особое внимание уделяет Победоносцеву, давая ему характеристику,
как выдающегося образования и культуры человеку, безусловно, честному в
своих промышленных и личностных амбициях, большого государственного ума,
нигилистического по природе, критика, врага созидательного полета,
практического поклонника полицейского воздействия, чьими трудами провалился
проект зачатка конституции, проект, составленный по инициативе графа Лорис-
Меликова и который должен был быть введен накануне ужасного для России
убийства Александра II и в первые дни воцарения императора Александра III.
"Это его, - по мнению С.Ю. Витте - Победоносцева, великий грех; тогда бы
история России сложилась иначе, и страна не переживала бы подлейшую и
безумнейшую революцию".
Особой остротой отличалось противоречие между царизмом и народами
Российской империи. В зависимости от уровня национального самосознания
народы выдвигали требования от культурно-национальной автономии до права на
самоопределение вплоть до отделения.
В политической области налицо было противоречие между властью и
формирующимся гражданским обществом. Россия оставалась единственной из
главных капиталистических держав, в которой не было ни парламента, ни
легальных политических партий, ни правовых (сопоставимых с уровнем развития
других государств) свобод граждан. Создание условий для правового
государства являлось одной из важнейших задач, от которой во многом
зависело разрешение других противоречий в России.
3. Начало революции 1905 г.
Отправной точкой революции можно считать стачку рабочих Путиловского
завода. Она продолжалась с 3 по 8 января 1905 года. 3 января около 12 000
рабочих объявили забастовку, требуя восстановления на работе уволенных с
завода четырех рабочих. Движение вскоре разрослось и перекинулось на другие
фабрики и заводы. 7 января к путиловцам примкнули рабочие Невского,
Обуховского, Балтийского, Трубочного и других заводов. В последний раз
вышли газеты, с этого дня забастовка распространилась и на типографии. К 8
января в стачке участвовали 150 000 человек. Рабочие выдвинули широкие
требования:
1. Амнистия всем пострадавшим за политические и религиозные убеждения.
2. Установление демократических свобод.
3. Введение 8-часового рабочего дня и увеличение заработной платы.
4. Отмена косвенных налогов, выкупных платежей и передача всей земли
крестьянам.
5. Созыв Учредительного собрания на основе всеобщего и равного
избирательного права.
Отец Георгий Гапон
Забастовочное движение принимало размеры и формы, угрожающие
самодержавию. В этой накаленной обстановке прозвучал призыв организовать
мирное шествие рабочих к Зимнему дворцу для вручения царю прошения-петиции
об улучшении жизни народа. Инициатором этого шествия был отец Георгий
Гапон, священник церкви при петербургской пересыльной тюрьме. Личность отца
Гапона была к тому времени довольно известна в рабочих кругах.
Несколько месяцев назад, в феврале 1904 года, молодой священник
приступил к основанию «Собрания русских фабрично-заводских рабочих
Петербурга». Он ставил своей целью организовать рабочих для «взаимной
помощи друг другу».
Рабочие тянулись к организации, к единству действий, и Гапон предлагал
им эту организацию и это единство на благонамеренной основе.
Отец Гапон и его ближайшие сподвижники действовали активно: они
организовывали беседы с рабочими, содействовали открытию рабочих чайных,
проводили благотворительные вечера в пользу рабочих. Деньги на устройство и
чайных, и вечеров каким-то непостижимым образом доставал сам отец Гапон, и
деньги немалые. И никто не знал в те дни, за исключением самого Гапона и
двух-трех крупных петербургских чинов, что деньги эти он получал от
департамента полиции, что числился он там с недавнего времени секретным
агентом-осведомителем. Директор департамента полиции Лопухин, вице-директор
Зубатов, бывший начальник московского охранного отделения, петербургский
градоначальник Фумон были от него в полном восторге.
Велеречивого и тщеславного священника давно уже заприметили люди
Зубатова. Сам Зубатов, продолжая насаждать среди рабочих «полицейский
социализм», как он называл свою политику, встречался с Гапоном
неоднократно. Зубатов говорил, что он тоже хочет улучшить положение рабочих
и изучает марксизм. Он тоже выступает за организацию рабочих и готов
поддержать даже их забастовки против владельцев предприятий в тех случаях,
когда последние
| |  скачать работу |
Первая русская революция |
