Расцвет искусства в начале 20 века
ечение 25 лет служил педагогом в провинции, с 1892 г. жил
в Петербурге, где сблизился с кружком символистов.
Сологуб не сыграл такой роли, как Бальмонт, в развитии русской
поэтической культуры и русского стиха. В отличие от Бальмонта, Брюсова,
Белого, язык поэзии Сологуба лишен метафоризации, беден тропами, лаконичен;
в стихотворениях его сложился устойчивый строй символов, через который
проходит и мотив метапсихоза, повторных существований. Образы поэта —
эмблемы, символы, лишенные конкретной чувственной осязаемости, ибо поэт,
чуждый материальному миру, его многообразию, лишь находит убежище от жизни
в сладостной легенде, иллюзии, отсюда — господство рефлектирующего начала
над конкретно-чувственным.
Большую известность Сологуб приобрел не поэтическими, а прозаическими
произведениями, прежде все—романом «Мелкий бес» (1892— 1902)139. В 1895 г.
Сологуб опубликовал свое первое большое прозаическое произведение — роман
«Тяжелые сны», в котором уже откристаллизовались основные идеи и темы
творчества писателя. Это произведение эпигонского реализма с ярко
выраженной натуралистической тенденцией, в идейной основе его лежит
типично декадентское миросозерцание. Герой «Тяжелых снов» — провинциальный
учитель-разночинец Логин — пытается бороться с застойностью к пошлостью
быта, засасывающей обывательщиной провинциального городка «Мы живем не так,
как надо», — понимает он). Но протест учителя против зла мира, не
основанный на какой-либо нравственной и идейной почве, выражается в
пьянстве, отвлеченных мечтаниях на кушетке. Убежденный в относительности
всех нравственных ценностей, Логин убивает директора гимназии, в котором
ему виделось средоточие всего мирового зла. Здесь и начинается
сологубовская проповедь воинствующего аморализма. Сюжетная ситуация
«Преступления и наказания» Достоевского, связанная с убийством, ситуация
преступления и возмездия, полемически перелицовывается Сологубом.
Философские и нравственные муки великого художника-гуманиста, его
нравственная требовательность к человеку оборачиваются проповедью
аморализма, отрицанием каких бы то ни было нравственных критериев: «Не иди
на суд людей с тем, что сделано. Что тебе нравственная сторона возмездия?
От них ли примешь ты великой урок жизни?» — размышляет после убийства герой
Сологуба. Сомнения его разрешает Анна – красавица-аристократка, в любви к
которой Логин видит единственный выход в новую жизнь. Вновь нарочито,
сознательно повторяется Сологубом сюжетная схема Достоевского. Анна как бы
становится в ней на место Сони Мармеладовой. Но если у Достоевского в этом
эпизоде разрешаются великие искания человеческого духа, то «правда» героев
Сологуба оказывается очень простой, идеи покаяния перед людьми во имя каких
бы то ни было нравственных убеждений для них не существует. «К чему нам
самим подставлять шеи под ярмо? — говорит Логину Анна. — Свою тяжесть и
свое дерзновение мы понесем сами. Зачем тебе цепи каторжника?» С отрицанием
нравственных норм мира и начинается «освобождение» героев.
Особенность романа «Тяжелые сны» — в своеобразном эклектическом
смешении натурализма и декадентства. Произведение отчетливо иллюстрирует
мысль М. Горького о мировоззренческой и художественной близости- этих двух
тенденций в искусстве. Внешне копируя сюжетные ситуации Достоевского,
Сологуб сводил его нравственные идеалы к декадентскому утверждению права
человека на все виды аморализма во имя преславутой свободы точнее,
своеволия личности.
С тем же ракурсом видения мира, провинциального быта, воинственной
разбушевавшейся пошлости, что и в первом романе, мы встречаемся Е «Мелком
бесе». Однако это произведение — особое явление в творчестве Сологуба.
Независимо от идейной задачи романа — доказать бессмысленность
человеческого существования и неизбывную гнусность самой сущности человека
— Сологуб достигает здесь огромной силы обобщения в изображении, как писал
критик «Русского богатства», «бюрократического чудовища русской жизни.
Основные качества русского провинциального мещанства — душевную
мертвенность, тупую озлобленность на жизнь, трусость, лицемерие — воплотил
Сологуб в центральной фигуре романа — учителе Передонове, в характере
которого сочетались черты Иудушки Головлева и чеховского Беликова. Это
типический образ носителя реакции 80-х годов: «Его чувства были тупы, и
сознание его было растлевающим и умерщвляющим аппаратом. Все доходящее до
его сознания претворялось в мерзость и грязь».
Сюжет романа — поиски Передоновым возможности получить должность
инспектора училища. Он живет в атмосфере подозрительности, страха за
карьеру; в каждом жителе городка видится ему неизменно зловредное, гнусное,
пакостное. Сологуб проецирует качества души и особенности своего героя и в
людях, и в вещах, окружающих Передонова. Подозрительность героя, его страх
перед жизнью, бессмысленный эгоизм («Быть счастливым для него значило
ничего не делать и, замкнувшись от мира, ублажать свою утробу») приводит к
тому, что вся действительность заволакивается в его сознании дымкой
противоречивых и злых иллюзий. Не только люди, но и все окружающие предметы
становятся врагами героя. Карточным фигурам он выкалывает глаза, чтобы они
не следили за ним, но и тогда кажется Передонову, что они вертятся вокруг
него и делают ему рожи, предвещая недоброе. Весь мир становится страшным
овеществленным бредом, материализацией диких грез Передонова. И символ
этого чудовищного мира — фантастическая Недотыкомка, серая, страшная в
своей бесформенной неуловимости, являющаяся Передонову дымной и синеватой,
кровавой и пламенной, злой и бесстыжей. «Сделали ее — и наговорили»; «И вот
живет она, ему на страх и на погибель, волшебная, многовидная, следит за
ним, обманывает, смеется, то по полю катается, то прикинется тряпкою,
лентою, веткою, флагом, тучкою, собачкою, столбом пыли на улице и везде
ползет и бежит за Передоновым...»
Существование других героев романа так же бессмысленно, как
бессмысленна жизнь городка, которая заключена в некий порочный круг
низменных интересов и побуждений. Галерея их чудовищна, это поистине
«мертвые души» русского реакционного провинциального быта. И построение
гоголевских «Мертвых душ» как бы трансформируется в этом романе: сюжет
произведения образуется посещениями Передоновым влиятельных лиц, родителей
учеников, сватовством к Малошиной.
Заостряя черты характера жителей городка, Сологуб подходит к границе
фантастического. В жизни городка приобретают реальность самые злобные мысли
и химеры Передонова, все становится злым наваждением. В гротеске Сологуба
сопрягаются отвратительное, ужасное и комическое. Сатирический гротеск
писателя явно опирается на традиции Гоголя и Щедрина, достигая огромной
обобщающей силы социального обличения. Но Сологуб, в отличие от классиков,
не дает конкретно-исторической оценки окружающего мира. Для него не только
жизнь провинциального русского городка есть сплошное мещанство, но и сама
жизнь, в его представлении, — передоновщина. Если так, то не бессмысленны
ли искания общественных перемен? Сатира Сологуба вела не столько к
раскрытию социально-исторической сущности передоновщины, сколько к
абстрактному истолкованию ее. В основе критики — ложные внеисторические
идеалы художника. Сологуб противопоставил пошлости жизни эстетизм и
извращенную эротику, декларируемые как идеал естественной «языческой
красоты», в которой и проявляется стихийная сила жизни.
Эти декадентские мотивы творчества Сологуба разовьются до полнейшего
художественного абсурда в прозе писателя 1910-х годов, когда выйдет его
программная трехтомная «Творимая легенда» (известная и по названию первого
издания первой части — «Навьи чары»). Роман открывается декларацией
Сологуба, утверждающей полный отказ художника от всяких общественных и
нравственных обязательств во имя своевольной и «сладостной» фантазии:
«Косней во тьме, тусклая, бытовая, или бушуй яростным пожаром, — над
тобою, жизнь, я, поэт, воздвигну творимую мною легенду об
очаровательном и прекрасном».
В Триродове — герое романа и воплотил Сологуб свою мечту о
преобразующей силе мечты, наджизненности «творимой легенды». Этот якобы
социалист мечтает о власти, гордом всемогуществе, становится королем
островов, устраняет врагов, спрессовывая их в кубы , которые стоят на его
столе, он связан с черной магией, предается изощренным эротическим утехам.
Вновь апология зла, утверждение могучей власти биологических начал жизни
противопоставлялись идеалам социальной революции, демократическому
гуманизму. Абсолютное отрицание мира общественности вело Сологуба к
отрицанию всякой общественной активности.
Октябрьской революции Сологуб остался чужд, кругом видел он лишь
«разрушение». Однако общая атмосфера эмоционального подъема в 20-е годы
сказалась и на творчестве Сологуба (сборники «Голубое небо», 1920; «Одна
любо
| |  скачать работу |
Расцвет искусства в начале 20 века |
