Роль скандала в культуре
ества. Поэтому отказ христиан
поклониться идолам, в особенности статуям обожествленных императоров
воспринимался, как действия, порочащие римский государственный строй.
Христиане превратили скандал (публичный отказ от поклонения языческим
богам, сопряженный с проповедью веры в Христа) из средства достижения
неких мирских целей в средство для достижения целей духовных (мученической
смерти за Христа).
С падением Римской империи чувственная культура поздней империи
уступила место символичной Христианской культуре и скандалы уже не играют
роли. (О Средних веках см. выше). Церковность, наполнявшая все стороны
жизни превращает скандалы из действия, разрушающего порядок, в действие,
пусть грубое, но утверждающее высший Божественный порядок. Сюда могут быть
отнесены поступки многих святых, становившимися “юродивыми Христа ради”,
совершающих безумные поступки с целью своим вызывающим поведением показать,
что внешнее благопристойность, показное благочестие отнюдь ни есть
показатель близости к Богу. Святые, которые кажутся безумными, но точными
словами обличающие “сильных мира сего”.
Нечто похожее представляют собой абсурдные действия учителей японского
буддистского течения дзэн. Метод дзэн направлен на освобождение ума от
каких бы то ни было условностей с целью нахождения абсолютной истины.
Известны многие случаи скандального поведения адептов дзен. Например,
такой: когда ученики молились статуе Будды, учитель подошел к ней и разбил
ее. Он совершил святотатство? В дзэне это трактуется по-другому. Своим
поступком учитель гораздо более наглядно, чем словесным убеждением,
показал, что ученики должны освободиться от всех условностей, в том числе и
от поклонения статуе ради достижения абсолютного знания. Поклонение
учеников (добро в обычном понимании) и поступок учителя (зло) в понимании
дзэна ничто по сравнению с истиной, которая находится за гранью добра и
зла.
В эпоху Возрождения на смену торжественному григорианскому хоралу
приходят “взволнованные” произведения Монтеверди, на смену рассказам о
чудесах и жизни святых приходят эротические и плутовские рассказы,
объединенные в сборники (“Декамерон” Джованни Боккаччо, “Гептамерон”
Маргариты Наварской, “Гаргантюа и Пантагрюэль” Франсуа Рабле ); вместо
святых героями становятся распутные монахи, купцы, “веселые вдовы”, молодые
повесы. Скандал, любовное приключение, плутовство вновь становятся чертами
эпохи.
Профанация символического мышления Позднего Средневековья происходит в
разных сферах. Скандалом становится изображение Рафаэлем своей любовницы
Форнарины обнаженной - искусство того времени предпочитает, чтобы
изображению обнаженного тела соответствовал некий библейский или античный
контекст, чтобы была изображена не определенная обнаженная женщина, но
символичный персонаж.
Роскошь и разврат Папского двора в Риме, столь поразившая Мартина
Лютера, думавшего найти там источники благочестия. Виттенбергские тезисы,
вывешенные бывшим монахом-августинцем на дверях церкви, стали скандалом,
определившим судьбы Европы на столетия вперед.
Позднее в XVII- XVIII веках скандальность зачастую становится уже
способом добиться успеха. Авантюристы просто наводняют Европу и Россию.
Джакомо Казанова, Граф Калиостро - люди, в которых причудливо смешивались
эротизм, авантюризм и мистицизм (не только Калиостро, но и Казанова уделяли
большое внимание оккультизму). Их мемуары и воспоминания о них их
современников рисуют множество пикантных и скандальных историй, в которые
попадают они. Интересно мнение самого Казановы о своей роли в обществе того
времени. Венецианец заявляет, что он всегда предпочитал ловить дураков и не
оставаться в дураках, стричь овец и не давать обстричь себя в этом мире,
который, по его мнению, всегда хочет быть обманутым. Однако он всегда
решительно возражал против того, чтобы из-за этих принципов его считали
ординарным представителем традиционной грабительской черни, которая грубо и
откровенно ворует из карманов, вместо того, чтобы элегантной комбинацией
выманить деньги у дураков. Для него веселиться за счет глупцов, облегчать
их кошельки и “наставлять рога” мужьям было своего рода миссией посланца
Божественной справедливости, направленной на то, чтобы наказывать земную
глупость.
Если Казанова и Калиостро сделали свою скандальную славу путем для
достижения успеха, то их современник, Донасьен Альфонс Франсуа, маркиз де
Сад, наоборот, благодаря своим выходкам, низвергается из аристократического
общества в бесконечные тюремные заключения и в финале в дом умалишенных.
Фигура Сада, память о котором была скрыта за многочисленными
домыслами и легендами, за ярлыками “садист”, “садистский” , чьи
литературные произведения были изданы лишь в начале XX века, а некоторые
только после 2-ой мировой войны, является одной из ключевых для
рассмотрения темы скандалов. Прежде всего потому, что сам Сад выше всего
ставил не преступление, зло, скандал ради некоей цели, но совершенно
бесцельные. Преступление ради преступления, искусство ради искусства... Как
в сущности похожи эти два экстремальных лозунга. Сад интересен тем, что
смешал их. Сад размыл границы своего литературного мира, воплощая свои
фантазии в жизнь, и, с другой стороны, свою собственную жизнь превратил в
произведение искусства (К творчеству Сада неустанно обращается последующая
французская литература (Ш. Бодлер, Г. Аполлинер, Лотреамон), кинематограф,
драматургия - "Маркиза де Сад” японского писателя и драматурга Ю. Мишимы (о
нем будет упомянуто после). “Сад заслуживает внимания не как скандалист и
сексуальный извращенец и не как писатель, а по причине взаимозависимости
этих двух сторон его личности “ (4). О молодом Саде известно то, что он вел
обычную жизнь богатого повесы, был известен своей расточительностью,
участвовал в Семилетней войне.
Жестокие забавы были достаточно распространены среди высших классов
того времени. Поэтому к Саду привлекли внимание не его жестокости, но то, с
каким, выражаясь современным судебным языком “особым цинизмом” он совершал
их. Злоключения его начинаются с того, что 3 апреля 1768 года (в день Св.
Пасхи) некая нищенка Роза Келлер крича от боли является в полицейский
участок, где признается, что маркиз избивал ее плетью. Далее следует
небольшое тюремное заключение, затем череда жалоб от проституток,
периодические заключения в тюрьмы (самое известное - в Бастилию, где Сад
2 июля 1789 года (накануне взятия Бастилии) кричит толпе из окна камеры,
что в Бастилии убивают заключенных, и призывая восставших к штурму тюрьмы).
Потом переход на сторону якобинцев. Во времена Наполеона за сатирическую
пьесу о нравах императорского двора Сада заключают в госпиталь для
душевнобольных, где он и остается до самой смерти. Итак, перед нами жизнь в
постоянной оппозиции. Сначала к дореволюционному порядку, затем к диктатуре
якобинцев (Сад сидел в тюрьме и при них), затем к Наполеону. Более того,
Сад оппозиционен даже к части современной ему эротической ( ! ) литературы.
Ретиф де Ла Бретонн называет его не иначе, как “гнусным”. Между писателями
завязалась настоящая литературная дуэль на страницах парижской печати.
В XIX веке скандалы уже становятся уже почти необходимым элементом
культуры. С ними тесно связано понятие дендизма. Зародившись в Англии,
дендизм приобретает черты романтического бунтарства. Он ориентирован на
экстравагантность поведения, оскорбляющего, скандализирующего светское
общество, и на романтический культ индивидуализма. Оскорбительная манера
держаться, “неприличная” развязность жестов, демонстративный шокинг - все
формы разрушения светских запретов воспринимались, как поэтические. Такой
стиль жизни был свойственен Байрону. С другой стороны, существовала и иная
интерпретация дендизма. Здесь презрение к общественным нормам выливалось в
презрение “утонченного индивидуалиста” по отношению к грубости “светской
толпы”.
На исходе века происходит скандал, оказавший сильное влияние на
культуру, и потрясший людей того времени. Речь идет о суде и заключении О.
Уайльда за “содомию и оскорбление общественной морали”. Имя писателя
оказалось на какое-то время вычеркнуто из литературы. Но этот скандал
интересен тем, что явился переломным в творчестве столь крупной фигуры
европейской литературы конца ХIX века, как О. Уайльд. Если до суда Уайльд
культивировал образ эстета, то в тюрьме и после нее он обращается к
“эстетике страдания”, к описаниям страданий всеми покинутой души (“Баллада
о Редингтонской тюрьме”, “De Profundis” ).
В России конца XIX - начала ХХ века скандал, оскорбление мещанской
пошлости, становится распространенной манерой поведения так называемых
“декадентов”. Настоящей “чемпионкой” по скандалам стала поэтесса Зинаида
Гиппиус. Один из самых известных - на обеде в честь религиозного общества
Гиппиус, обращаясь к сидевшему рядом епископу произнесла: “Ах! Принесли бы
сейчас жаренного младенца!” Епископ был шокирован.
Безусловно, нельзя не упомянуть такого “хулигана”, как Владимир
Маяковский, А. Вертинский, например, вспоминает о нем следующее: “ Во всей
его манере
| |  скачать работу |
Роль скандала в культуре |
