Творчество Марка Шагала
рские всех
направлений от "левых" до "правых" включительно, что и привело к
разагитации аудитории Шагала. 29 июля 1920 года Марк Шагал вместе с семьей
уехал в Москву, совсем не подозревая о том, что навсегда расстается со
своим любимым городом.
В конце мая художник отправляется в Каунас для организации там своей
выставки. Переехав летом 1922 года из Каунаса в Берлин, Марк Шагал
познакомился там с владельцем картинной галереи и издателем П.Кассирером,
который решил издать мемуары художника с его собственными иллюстрациями. Из-
за заминки с переводом текста на немецкий язык в 1923 году Кассирер издал
только иллюстрации в виде отдельного альбома. Первое полное издание
мемуаров было осуществлено в 1931 году парижским издательством "Сток" в
переводе на французский Беллы Шагал. С тех пор "Моя жизнь" М. Шагала
неоднократно переиздавалась на многих европейских языках. На русском языке
она была впервые выпущена в 1994 году московской фирмой "Эллис Лак" и
проиллюстрирована рисунками и офортами "Дом на Песковатиках", "Улица", "Дом
на улице Покровской", "Витебск. Железнодорожная станция" и др.
Оставшись по воле случая навсегда за границей, Марк Захарович 15 лет не
принимал французского гражданства, все еще надеясь когда-нибудь вернуться
на родину.
В 1941 году, чудом вырвавшись из рук фашистов в оккупированной ими
части Франции, он уехал в США. Активно сотрудничал с комитетом помощи СССР,
передал ему несколько своих работ. Узнав о страшной судьбе родного города,
который за три года немецко-фашистской оккупации был почти полностью
разрушен и потерял все население, Шагал написал "Письмо моему родному
Витебску", которое было опубликовано 15 февраля 1944 года в одной из
американских еврейских газет.
Витебские улицы и площади, памятники архитектуры и влюбленные
изображены на многих работах Марка Шагала. Выступая на открытии выставки в
Третьяковской галерее летом 1973 года, он сказал: "У меня нет ни одной
картины, на которой вы не увидите фрагменты моей Покровской улицы. Это
может быть, и недостаток, но отнюдь не с моей точки зрения." Родной город
стал тем источником, из которого Марк Захарович всю свою долгую жизнь
черпал вдохновение и сюжеты для работ.
За свой долгий век (прожил 98 лет) Марк Шагал многое познал: неудачи и
успех, полуголодное существование и материальное благополучие, равнодушие и
всемирную славу. Только одного при жизни он был полностью лишен - признания
на родине. И очень из-за этого страдал. Но времена меняются. В январе 1991
года прошли первые Шагаловские дни. В июне следующего года на Покровской
улице открыт памятник художнику, а на его домике - мемориальная доска.
Проводятся в Витебске Шагаловские пленэры и музыкальные фестивали.
Дмитрий Сарабьянов,
доктор искусствоведения
МАРК ШАГАЛ
На земле и в небесах
Марк Захарович Шагал прожил без малого сто лет (1887--1985) и лишь
немногим больше трети этого срока провел в России. Его детство и юность
прошли в Витебске. В 1910 году он на четыре года уехал во Францию, затем
вернулся на родину, жил в Витебске, Петербурге и Москве, а после этого
эмигрировал из Советской России и многие годы провел в Берлине, в Париже, в
Соединенных Штатах Америки и под конец вновь во Франции на берегу
Средиземного моря. Большая часть творческой жизни была отдана Франции, и во
многих энциклопедиях мира после имени Шагала стоит название страны, которой
он принадлежит, -- Франция. По этому поводу сам художник говорил: "Меня
хоть в мире и считают интернационалистом и французы берут в свои отделы, но
я считаю себя русским художником, и это мне приятно" (Из письма Марка
Шагала Павлу Эттингеру).
Когда смотришь на картины художника, сначала приходит мысль, что все
свои годы он летал где-то в небесах, а если и ходил по земле, то по такой,
которая живет по каким-то своим особым, неизвестным нам законам, не ведая
современной цивилизации. На самом-то деле Шагал всегда пребывал в одной
стране -- в родном Витебске, рисовавшемся его памяти и сознанию не
губернским городом старой России, а захолустным, хотя и фантастическим
еврейским местечком -- со своими привычками и традициями, со своими тонами,
цветами и запахами. В Париже ему чудился Витебск, а когда под старость он
приезжал в Иерусалим, чтобы создать там витражи для синагоги, перед его
глазами вновь возникали покосившиеся строения и домашние звери из детских
снов.
Слова Шагала, что он русский художник, сказаны им неспроста. Его
творчество могло возникнуть только в России. Образный мир его картин
наполнен контрастами и противоречиями, содержит в себе абсурд в таком
чистом виде, какой мог сложиться лишь на русской земле. В число
свидетельств русского абсурдизма, как известно, входил, еврейский вопрос.
Лишенные элементарных гражданских прав, евреи в старой России жили
обособленно, замкнуто, соблюдая свои обычаи, тщательно исполняя религиозные
обряды, жившие в их сознании, сохраняли память о своей великой истории. Эта
память народа и собственная память легли в основу творчества Шагала.
Они соединились с необыкновенной фантазией, присущей художнику, и с
той прямотой взгляда на мир, которая позволила Шагалу открыть великую
правду в самых простых и обыденных явлениях, хотя и переселенных его волею
с земли на небеса. Сила его искусства была так велика, что она позволила в
полный голос говорить о вкладе в мировую культуру российского еврейства,
которое к рубежу столетий стало активной творческой силой.
Cудьба Шагала как художника сложилась чрезвычайно своеобразно. Он
фактически нигде не учился, хотя и не подолгу занимался в витебской школе
художника Ю.Пэна, в Петербурге в школе Е.Званцевой, где преподавали
знаменитые мастера Бакст и Добужинский, а в Париже в частных академиях
«Гранд Шомьер» и «Ла Палетт».
Молодой Шагал, как уверяет он сам, всюду чувствовал себя чужим. Ему
претили светскость и манерность, «А я -- сын рабочего, -- писал он в
воспоминаниях, -- и меня часто подмывает наследить на сияющем паркете».
И хотя позже Шагал выставлял свои произведения вместе с Бакстом в
«Мире искусства» и был вхож в дома самых утонченных интеллектуалов мира, он
следил, где мог -- грубыми, как казалось многим, красками и мазками,
вывернутыми линиями, перекрученными головами своих персонажей, бесстыдно
растопыренными ногами женщин. Но с миром культуры Шагал общался не в
светских гостиных, а на высшем уровне.
Перебравшись в 1910 году из Петербурга в Париж, обосновавшись со
временем в знаменитом «Улье» -- здании бывшего выставочного павильона, где
нашли себе приют мастерские парижан Леже, Модильяни, Сутина, позже ставших
знаменитыми, он вошел в круг лучших поэтов, художников, критиков Франции
(Робер Делоне, Блез Сандрар, Макс Жакоб, Гийом Аполлинер). В художественной
столице мира молодой витебский еврей оказался среди избранных, хотя это
обстоятельство никак не переменило направления, в котором он двигался с
первых шагов своей художнической деятельности.
Творческое развитие художника трудно объяснить, исходя из привычных
стилевых категорий, установившихся в представлениях о европейском искусстве
первых десятилетий ХХ века. Шагал оказался рядом с основными направлениями
живописи или в промежутке между ними, но ни одному из них практически не
принадлежал. В России до отъезда в Париж он успел соприкоснуться с русским
неопримитивизмом, и в его раннем творчестве можно заметить следы влияния
Натальи Гончаровой. Он участвовал в выставках «Бубнового валета» и
«Ослиного хвоста», но к числу русских неопримитивистов его вряд ли можно
причислить.
В Париже Шагал вплотную приблизился к кубизму, выполнил несколько
произведений в кубистической системе, но кубистом не стал. Опыт футуризма
достался ему из вторых рук.
В Италии он не побывал, но Париж не зря слыл художественной столицей
мира: там работали некоторые итальянские мастера, да и в орфизме Делоне
футуризм (с его совмещением разновременных эпизодов в одном времени) вошел
в золотой сплав французской живописи.
Один из друзей художника сообщал ему из Германии об успехе, какой
имела его выставка 1914 года в берлинской галерее «Штурм». Он писал: «Твои
картины породили экспрессионизм». Оставим такое суждение на совести автора
этих слов. Мы знаем, что экспрессионизм в Германии появился раньше и Шагал
в его развитии не участвовал; но многие черты его творчества сближают его с
искусством экспрессионизма. В таких же отношениях оказывается он и с
сюрреализмом. Пожалуй, нет ни одного значительного стилевого направления
первых десятилетий ХХ века, с которым нельзя было бы сблизить искусство
Шагала.
И вместе с тем ни в одно из этих направлений он не входит. Словно
Всевышний услышал голос молодого художника и откликнулся на его мольбу. Сам
Шагал так вспоминает о том трудном времени, которое предшествовало его
отъезду из Витебска: «Я бродил по улицам, искал чего-то и молился:
«Господи, Ты, что прячешься в облаках или за домом сапожника, сделай так,
чтобы проявилась моя душа, бедная душа заикающегося мальчика. Яви
| |  скачать работу |
Творчество Марка Шагала |
