Жизнь и творчество Николая Языкова
ажения природы значительны, интересны и до сих пор сохраняют силу
своего воздействия.
Очевидно, что в описательной поэзии Языков, как и Рылеев, во многом был
учеником Пушкина, но, несомненно, и его поэтическое своеобразие. Оно
сказывается, прежде всего, в самом подходе к изображению природы. Языков
рисует не просто виды, пейзажи, картины – он рисует явления природы. Что бы
он ни изображал – бурю ли и грозу или свежее утро, лунную ночь, томительно
жаркий день – это именно явления природы, о которых поэт говорит
торжественным, «ломоносовским», «державинским» языком, добиваясь при помощи
смелых поэтических образов свежести, реальности этих величественных картин:
Бывало, в царственном покое
Великое светило дня,
Вослед за раннею денницей,
Шаром восходит огневым
И небеса, как багряницей,
Окинет заревом своим;
Его лучами заиграют
Озер живые зеркала;
Поля, холмы благоухают,
С них белой скатертью слетают
И сон и утренняя мгла…
Характерно, что языковские картины природы всегда даны в движении, в
процессе перехода из одного состояния в другое, они совершаются, как и
подобает природным явлениям. Сверкающие утро на озере сменяется душной
ночью («Две картины»), душный день – ночной грозой, причем сама гроза
собирается медленно, постепенно приближаясь и нарастая, и наконец
разражается громом, ливнем, молнией («Тригорское»).
После декабря 1825 года вольнолюбивый пафос стихотворений Языкова
заметно ослабевает. Его стихотворения и переписка 1826 года
свидетельствует еще о верности прежним настроениям, о негодовании, которое
пробуждают в нем репрессии правительства, жестокость и лицемерие…
В стихотворениях 1827 года того же пушкинского «цикла» Языков говорит
уже главным образомо «сельской», «милой и безгрешной» свободе, о вражде и
презрении Пушкина уже не столько к самодержавию, сколько к «ласкам» и
«изменам» людским. Теперь его восхищение пылкими беседами о свободе в
«былых и будущих веках» сменяется умилением патриархальной стороной,
оживающей в «пленительном рассказе» Арины Родионовны про «стародавних бар»
«почтенные проказы».
Очень показателен для новых настроений Языкова цикл студенческих песен
1829 года. Нет уже здесь ни политических намеков, ни смелых шуток. Свобода
теперь понимается как свобода студента-гуляки, которому «разгульные
красотки» и вино полностью заменяют «Волхов, Тибр и Иппокрену» ( то есть
вольность и вдохновение).
Большое место начинают занимать у Языкова (снова, как и в начале 1820-х
годов) интимные дружеские послания и любовные элегии. Преобладающее
содержание этих, очень похожих друг на друга посланий, - затянувшееся
прощание с Дерптом, воспоминание о веселой и вольно протекшей юности,
жалобы на оскудевшее вдохновение. По форме – это все напутствия друзьям,
выходящим на самостоятельную жизненную дорогу.
Поскольку из творчества Языкова постепенно уходит большое общественное
содержание, интимная тема становится в нем особенно заметной. Это сознает и
сам Языков. «Все переменилось, - жалуется он в 1830-ом году своему
дерптскому товарищу, - жизнь и поэзия моя!»:
Гляжу печальными глазами
На вялый ход мне новых дней
И славлю смертными стихами
Красавиц родины моей!
Восторг в его стихах это теперь по большей части упоение любви, само
вино – образ любовного хмеля.
В эти же годы появляются в стихотворениях Языкова библейские мотивы и
образы, предвещающие такие его стихотворения 1840-х годов, как «Сампсон» и
«Землетрясенье». (Сампсон, он же Самсон – древнееврейский герой,
отличавшийся огромной силой, секрет которой заключался в его волосах.)
Раньше поэт Языкова – это или баян, традиционный в декабристской
литературе певец-воин, поющий славу героям и пламенной любви к свободе, или
независимый, свободный гений, для «торжественных трудов» которого не может
служить наградой «милость царственного взгляда» и «восхищение рабов».
Теперь же миссия поэта представляется ему высоким, «избранническим»
служением мудрости и добру. Поэт призван смягчать своим пением равно и муки
раба и жестокость «венчанного произвола».
Во второй период творчества Языков, развиваясь в направлении,
предуказанном русской поэзии Пушкиным, отказывается от образа поэта-
студента. И не только потому, что он покинул Дерпт и университет. Основная
причина в том, что образ этот, утратив после декабря 1825 года наиболее
значительные и привлекательные черты, а с ними прогрессивный общественный
смысл, изжил себя.
Первые попытки Языкова создать эпическое произведение относятся еще к
1820-м годам. Правда, в это время Языкову так и не удалось написать
романтической поэмы, ни даже наметить в этой области что-либо существенно
новое.
Языков, претендовавший на одно из первых мест в литературе, очень
ревниво относившийся не только к успехам поэтов пушкинского окружения, но и
к славе самого Пушкина, живо ощущал необходимость выступить с поэмой.
Первая его проба в этом роде датируется 1823-1824 годами, временем, когда
Языков узнает о “Братьях-разбойниках” и других поэмах Пушкина, а позже
увидел печатное издание “Бахчисарайского фонтана”.
Причем надо сказать, что побуждение написать поэму было у Языкова тем
сильней, что известные ему пушкинские поэмы ему совершенно не нравились.
Прочтя в списках“Бахчисарайский фонтан”, он утверждал, что “эта поэма едва
ли не самая худшая из всех его<Пушкина> прежних», что стихи ее «вялы,
невыразительны и даже не так гладки, как в прочих его стихотворениях». И
хотя он изменил мнение, познакомившись с печатным изданием поэмы, однако и
тогда высказывает сожаление, что «Пушкин мало или, лучше сказать, совсем не
заботится о планах и характерах и приводит много положений, с его точки
зрения ненужных и лишних».
Одной из самых популярных тем в 1820-е годы была так называемая
ливонская тема. Как показывают исследования, интерес к жизни прибалтийских
стран, в частности к Ливонии, был характерен для многих поэтов
декабристского круга.
«Отсутствующий в русской старине мир рыцарского средневековья, - пишет
С.Г. Исаков, - был найден в Ливонии, составной части Российской империи..
Феодальная пора Ливонии оказалась тем долгожданным отечественным рыцарским
средневековьем, о котором мечтали романтики».
Именно в таком плане Ливония привлекала Языкова.
Быт и нравы орденской Ливонии, русско-ливонские войны (особенно эпоха
Ивана Грозного и взятие Вендена), Петр в Ливонии и Паткуль – вот
излюбленные мотивы произведений на ливонскую тему в 1820-е – 1830-е годы. И
почти всем им отдал дань Языков.
В 1824 году им было написано стихотворение «Ливония», которое
представляло собой вступление к одной из задуманных им ливонских поэм
(вероятнее всего, к «Меченосцу Арану»), затем начало поэмы «Ала» и приписка
к ней. В 1825 году Языков оставляет «Алу» для написания новой поэмы –
«Меченосец Аран».
Ливонские поэмы, как и начатая во время летней поездки в Симбирск поэма
о волжских разбойниках, не были завершены. От них остались лищь лирические
вступления, зачины, пейзажные фрагменты. Кроме сцены боя в «Меченосце
Аране» Языкову не удалось создать ни одной сцены, ни одной (не пейзажной)
картины. И хотя он ссылается на отсутствие специальных знаний, мешающее ему
закончить поэмы, главной причиной их незавершенности все же является нечто
другое.
Во-первых, это объясняется явным преобладанием у Языкова лирического
дара над эпическим. Он не владеет повествовательной интонацией. Во-вторых,
пытаясь создать романтическую поэму. Языков отталкивается от Пушкина и
идет по уже исхоженному и потому не плодотворному пути.
Языков, не понявший и не принявший принципиальной новизны пушкинских
поэм, пытается противовпоставить в пределах романтизма свой путь, что
практически привело его, если судить по первой части «Арана» к следованию
русской так называемой байронической традиции.
В частности, упомянул Байрона Александр Сергеевич Грибоедов, прочтя
первую песнь «Меченосца Арана», чем вызвал недовольство Языкова. И именно
эти замечания заставили поэта задуматься об изменении плана поэмы…
Но только в последующие 1830-1840-е годы Языкову удалось овладеть
повествовательностью и создать ряд законченных эпических произведений. В
этот же период намечается в творчестве Языкова и выход за пределы
романтического стиля.
Языков оставил Дерпт в 1829 году. Приехав в Москву, он поселился в доме
Елагиных – Киреевских, родственников его дерптского приятеля Петерсона.
Завязавшаяся в ту пору дружба с этой семьей длилась потом всю жизнь Языкова
и имела для него большое значение .
Первый год живя в Москве, Языков предполагал сдать экзамен за
университет, но вскоре обнаружилось, что у него недостает для этого
необходимых документов и достать их теперь невозможно. Поэтому для
получения чина Языков в 1831 году поступил в Межевую канцелярию, где до
него числились еще два поэта – Вяземский и Баратынский.
Писал он в это время очень много и с новым вдохновением. В кругу
Киреевских Языкова воспринимали восторженно, и это несомненно
способствовало продуктивности его поэтической деятельности. Печатался
Языков в «литературной газете», «Московском вестнике», альманахе «Денница»
Максимовмче, в «Европейце» Киреевского.
В 1833 году вышла первая книга стихов Языкова. Появление ее было фактом,
значительным не только в биографии Языкова, но и в истор
| |  скачать работу |
Жизнь и творчество Николая Языкова |
