А.Косыгин. Реформы
ги чрезвычайно выгодно: огромные заросли камыша,
можно, мол, использовать в качестве сырья для целлюлозы и картона. Хрущев
потребовал от Косыгина выделить на строительство этого комбината около 300
с лишним миллионов рублей. Косыгин не соглашался, поскольку план на
очередной год был уже сверстан и строительство комбината потребовало бы
взять деньги, предназначенные для химии, металлургии и машиностроения.
Кроме того, он высказывал сомнение относительно годности камыша в качестве
сырья для целлюлозы и картона. Однако Хрущев настоял на своем: комбинат был
построен, но толку от него не было никакого - одни убытки. "Камыш, -
вспоминал Рябков, - как и полагал Алексей Николаевич, не оправдал надежд:
"местное сырье" оказалось негодным для производства целлюлозы и картона.
Кроме того, после массового сбора в первый год рост камыша на выкопанных
местах не возобновился. Этим был нанесен ущерб и природному комплексу
дельты: создались неблагоприятные условия для гнездования водоплавающих,
нереста рыбы. А лес в дальнейшем пришлось возить из Архангельска, Костромы,
Вологды..."
Недовольство Косыгина политикой Хрущева участники заговора октября
1964 года обратили в свою пользу. По свидетельству Шелепина Косыгин был
поставлен в известность о готовящемся смещении Никиты Сергеевича со всех
его постов. На заседании Президиума ЦК КПСС 13-14 октября, предшествующего
известному пленуму, на котором снимали Хрущева, Косыгин выступал вслед за
Микояном, который пытался заступаться за Хрущева, предлагая, в частности,
сохранить за ним пост Председателя Совета Министров СССР. Косыгин резко
выступил против этого предложения, заявив, в частности, о том, что
"полумерами не удастся решить. Стиль т. Хрущева не ленинский".
«Косыгинские реформы»
После смещения Хрущева Косыгин занял должность Председателя Совета
министров, на которой проработал 16 лет. В 1965 году он выступил с рядом
инициатив, получивших название "косыгинских реформ". Эти реформы, с одной
стороны, были призваны покончить с "хрущевскими" экспериментами с системой
управления народным хозяйством, с другой - дать новые импульсы развитию
экономики. Первая задача была выполнена успешно - взамен совнархозов снова
вернули министерства. Успешно начали проводиться в жизнь и главные идеи
"косыгинских реформ" в области планирования народного хозяйства. Смысл этих
реформ, по мнению одного из референтов Косыгина Игоря Карпенко, заключался
в том, чтобы "сменить военно-штабную систему с ее главным лозунгом "План
любой ценой".
Косыгин стремился вдохнуть новую жизнь в плановую социалистическую
экономику комплексом взаимосвязанных между собой мероприятий. В основу
планирования были заложены объемы только реализованной продукции,
количество плановых показателей, спускаемых сверху и регламентировавших до
мелочи каждый шаг предприятия, было снижено с 30 до 9 показателей, из
отчислений от прибыли на предприятиях создавались фонды развития
производства и материального поощрения, заводы и фабрики получили право
самим реализовывать сверхплановую продукцию, устанавливать штатное
расписание и сметы. В сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию
повышались в 1,5-2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая,
снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога
на крестьян. Кстати, именно Косыгин подписал в августе 1974 года
постановление Совмина, по которому крестьяне наконец-то стали полноправными
гражданами страны - на них распространили паспортную систему.
Реформы дали благоприятные результаты в годы восьмой пятилетки (1965-
1970 гг.). Не будем утруждать читателя цифровыми показателями, укажем лишь
на то, что именно в эти годы был налажен массовый выпуск легковых
автомобилей "Жигули". По инициативе Косыгина был заключен договор с
итальянской фирмой "Фиат" на строительство автозавода и организацию
производства современных автомобилей в Тольятти. Были достигнуты большие
успехи в капитальном строительстве, улучшилось положение дел в сельском
хозяйстве (в 1970 году общий рост сельскохозяйственного производства
составил 9%).
Однако, уже в самом начале реформ Косыгин сталкивался с
противодействием некоторых членов Политбюро его начинаниям. По
воспоминаниям Байбакова, когда на одном из заседаний Политбюро обсуждалась
концепция реформы, председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный
"со свойственной ему грубоватостью и недоверчивостью произнес: "На кой черт
нам реформа? Мы плохо развиваемся, что ли?", - на что Косыгин возразил:
"Реформа необходима, темпы развития экономики стали снижаться. Все валовые
методы исчерпаны, поэтому надо развязать инициативу, поднять в коллективах
интерес к результатам труда". "Но Подгорный, - вспоминает далее Байбаков, -
напыщенно и напористо отстаивал свое, споря не только с Косыгиным, но и с
недостаточно уверенным в необходимости реформы Брежневым, не говоря уже об
остальных: "Если проводить реформу, то нужно к ней тщательно готовиться.
Рано проводить", - настаивал Подгорный".
Многие современники свидетельствуют о том, что "косыгинские" реформы
были свернуты во многом из-за того, что Брежнев ревниво относился к
Косыгину и постепенно лишал его все больше и больше реальных рычагов
управления экономикой. Бывший первый секретарь Московского горкома КПСС
Николай Егорычев вспоминал, что в 1966 году Брежнев как-то сказал ему: "Ну
скажи, зачем это Косыгин поехал по украинским заводам? Что ему там делать?
Все о своем авторитете печется. Пусть бы лучше в Москве сидел да делами
занимался". Однако есть свидетельства и о том, что отношения Брежнева и
Косыгина стали портиться не в середине 60-х, а с 1975 года. Так, в
частности, считает бывший заместитель Косыгина по Совмину Владимир Новиков.
"В течение десяти лет, - пишет он. - отношения между ними, смею утверждать,
были хорошими. Я не раз бывал на даче Брежнева вдвоем с Устиновым. Устинов
был не очень доброжелателен к Косыгину. Брежнев же, наоборот, в то время
при мне ни разу не отозвался о нем плохо. И хотя Брежнев очень хорошо
относился к Устинову, но, когда тот в домашней обстановке начинал отпускать
какие-либо колкости в адрес Алексея Николаевича, Леонид Ильич не
поддерживал беседу в этом направлении. Роковую роль, на мой взгляд, в
ухудшении отношений между Брежневым и Косыгиным сыграл Н.А. Тихонов. С 1974
г. Брежнев начал болеть, уже через год недуг стал резко прогрессировать. У
него явно развилась подозрительность, и Тихонов умело направлял ее против
Косыгина, стремился вбить клин между ними. Это ему удалось, и с 1975 г. их
взаимоотношения начали ухудшаться. Тихонов без конца докладывал Брежневу о
тех или иных, большей частью надуманных ошибках Алексея Николаевича. В
оппозицию Косыгину он стремился втянуть и остальных его заместителей.
Например, мне он говорил: "Знаешь, ведь мы в Совмине - простые пешки, даже
не имеем права подписать незначительное распоряжение. Вся власть у
председателя и его заместителя Дымшица, который располагает материальными
ресурсами". Реформы Косыгина буксовали не только из-за интриг в верхних
эшелонах власти. Им активно сопротивлялись многие министерства. Вот один из
ярких примеров на эту тему, описанный референтом Косыгина Карпенко. Речь
идет о так называемом бунте сорока министров. "Суть дела заключалась в том,
- пишет Карпенко, - что реформа резко увеличила цену срыва договорных
обязательств. Предприятие, скажем, из-за недопоставки чепуховой, копеечной
детали могло задержать выпуск дорогостоящей продукции, сорвать задание по
ее реализации, а значит, потерять значительную сумму отчислений в
поощрительные фонды. По новым условиям в таких случаях можно было через
Госарбитраж взыскать с недобросовестного партнера не только штраф за
недопоставленную продукцию, но и потребовать возмещения всех потерь и
убытков, которые понесло предприятие. Госарбитраж получил право решать
такие споры, даже если они возникли у коллектива с собственным
министерством. Однако охотников обращаться в Госарбитраж с подобными
жалобами находилось очень мало - получалось себе дороже. Ведь с
поставщиком, не говоря уж о собственном министерстве, работать предстояло
многие годы, и портить с ним отношения было просто опасно. Чтобы поднять
дисциплину взаимных поставок, Косыгин пошел на такую меру: было принято
постановление, по которому выполнение плана засчитывалось лишь после
удовлетворения всех заказов потребителей. Против этого и восстали дружно
Госплан и наиболее сильные министерства и авторитетные министры,
утверждавшие, что в таком случае все их предприятия останутся не только без
премий, но и без зарплаты. В итоге победа осталась за министрами. И хотя
распоряжение Косыгина официально отменено не было, оно практически никогда
так и не вступило в действие".
Реформы Косыгина постепенно были свернуты и в силу благоприятной
экономической конъюнктуры для СССР на нефтяном и газовом рынке. Мировой
энергетический кризис совпал с бурным развитием в нашей стране нефтяной и
газовой промышленности. Развитые страны были готовы платить за тонну нефти
по 100 долларов, в то время как ее себестоимость в Самотлоре составляла
около 5 руб
| |  скачать работу |
А.Косыгин. Реформы |
