Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Актуальные вопросы истории ВОВ

;,
как  утверждают  некоторые  наши   военные   историки.   Сказывались   и
особенности капиталистической экономики того времени, действия патриотов-
антифашистов, опасения германских властей за свои тылы. Повторяя  версию
о военно-техническом превосходстве вермахта 22 июня, ряд наших историков
приводит общее число немецких танков и самолетов, а со  стороны  Красной
Армии - число машин только новейших образцов. Между тем  с  января  1939
года до начала войны наша промышленность  поставила армии около 18 тысяч
боевых самолетов, свыше 7 тысяч танков различных  -  новых  и  не  новых
конструкции. Техника не новейших образцов, и это показала  война,  могла
быть успешно использована в деле.
      По  западногерманским  данным,  по  вооружению,  броневой  защите,
проходимости немецкие танки  1941  года  не  удовлетворяли  требованиям,
которые были предъявлены к ним на Востоке. Это относится.  не  только  к
танкам и не только к немецким, но и трофейным. В томе 4-м официозного 10-
томника «Германская империя и вторая мировая война»,  изданного  в  ФРГ,
показано: вся  трофейная  техника,  за  исключением  части  французского
автотранспорта и чешских танков,  использовалась  вермахтом  в  учебных,
охранных и иных целях вне восточного  фронта.  «...Решение   напасть  на
СССР  не  было  обеспечено  достаточно  энергичными  мерами  в   области
вооружения», - подчеркивается в этом издании,-« Его производство не было
соотнесено с  потенциалом  противника,  поскольку  немецкое  руководство
исходило из того, что сможет  уничтожить  военный  потенциал  Советского
Союза в течение нескольких недель имеющимися средствами...» 22 июня 1941
года дивизии вермахта с лучшим оснащением были сосредоточены лишь вокруг
танковых групп, в то время как в брешах и на  флангах  использовались  в
основном дивизии маломощные и малоподвижные.  В  целом  восточная  армия
вермахта производила впечатление  лоскутного  одеяла.  Это  не  отвечает
высказывавшемуся в послевоенной литературе суждению о том, что Гитлер  с
помощью   маневренной   экономики   скоротечной   войны   и   ограбления
оккупированных  территорий  смог  мобилизовать   против   СССР   мощную,
однородно оснащенную армию.
      В застойные годы ряд историков и  мемуаристов  муссировали  тезис:
«история отвела нам мало времени». Внешне сакраментальный,  он  скрывает
еще одну неправду. СССР 22  июня  1941  года  далеко  не  исчерпал  свои
возможности для укрепления обороны. Уже к концу 1942 года его  индустрия
догнала промышленность Германии, хотя и находилась в  несравненно  более
тяжелых, чем до войны, условиях,  а  в  1943  году  перегнала  ее  и  по
количеству, и качеству оружия. И это при  том,  что  лучшие  специалисты
оборонной  промышленности  были  репрессированы,  а  предвоенная  работа
отличалась настроениями самоуспокоенности и фактами головотяпства.

      Глава IV Потери
      К концу войны благодаря титаническим усилиям всей  страны  Красная
Армия превзошла противника в профессиональном отношении, однако зачастую
использовала  далекую  от  профессионализма  своеобразную   методологию:
"победа любой ценой". "Мы за ценой не  постоим"  -  отнюдь  не  песенный
образ.  Это способ действия Сталина и многих его  подчиненных.  Известно
его постоянное требование не  останавливаться ни перед какими  жертвами.
Наиболее одиозный характер носят приказы  270(1941  года)  и  227  (1942
года).
      Первый из  них объявлял "предателями" всех военнослужащих  Красной
Армии, попавших в плен. Подвергались преследованиям и семьи  оказавшихся
в плену командиров. Такой приказ,  по  сути,  компрометировал  Советское
государство, он противоречил международному праву, в частности  принципу
презумпции невиновности.  Не  отрицая  отдельных  актов  преднамеренного
перехода на  сторону  врага,  необходимо  подчеркнуть,  что  подавляющее
большинство людей попали в плен по вине  командования.  Оно,  а  не  эти
люди, честно выполнявшие свой долг, и должно было нести ответственность.
Сложившаяся по вине Сталина практика  относительно  этих  людей,  в  том
числе  лишение  их  льгот  участников  войны,  противоправна,  поскольку
понятия «оказаться в плену» и «сдаться в плен» далеко не тождественны.
      Как реакцию Сталина на поражения под  Ленинградом,  в  Крыму,  под
Харьковом (вследствие его же просчетов) нужно рассматривать  и  жестокий
приказ 227. Пропаганда назвала этот приказ «Ни шагу назад!», но с  таким
содержанием и до этого издавалось немало распоряжений. Вновь  оправдывая
себя, Сталин на этот раз обвинил, по существу, всех командиров и  бойцов
в  «недисциплинированности»,  хотя  громадное  их  большинство  проявило
мужество и преданность Советской Родине. Сталин в этом  приказе  открыто
заявил, что он, по примеру Гитлера, спасавшего  свой  фронт  от  развала
зимой 1941/42 года, вводит штрафные батальоны и заградительные отряды. И
в военном отношении приказ был ущербным. Он воспрещал любой отход, в том
числе и оправданный интересами  маневренной  войны,  что  вело  к  новым
безрассудным потерям.
      Как это  ни  парадоксально,  о  побежденном  противнике  мы  знаем
больше,  чем  о  победителе.   В   уникальном   двухтомнике   В.Дашичева
«Банкротство стратегии  германского  фашизма»  приведены  многочисленные
источники по стратегии врага, включая и цифры потерь вермахта  в  войне,
подсчитанные с точностью чуть ли не  до  последнего  солдата.  Подобного
свода документов с нашей стороны нет до сих  пор.  О  наших  потерях  мы
точно сказать не можем.
      Но главное - пока не определена  полностью  цена  победы,  историю
войны нельзя считать исследованной. Во  всем  комплексе  вопросов  здесь
неизбежно выделяется  ответственность  за  неисчислимые  жертвы.  Именно
нежелание раскрывать это и обусловило во многом   фальсификацию  военной
истории.
      В умах советских людей мысль о  том,  какой  же   ценой  досталась
победа, возникла давно. Еще 25 июня 1945  года,  на  другой  день  после
парада на Красной площади, А. Довженко, например, с  горечью  отмечал  в
своем дневнике: в «торжественной и грозной речи» маршала Жукова «не было
ни паузы, ни траурного марша, ни молчания».  Как  будто  эти  «тридцать,
если не сорок миллионов жертв и героев совсем не жили. Перед великой  их
памятью,  перед  кровью  и  муками  не  встала  площадь  на  колени,  не
задумалась, не вздохнула, не сняла шапки».
      Нельзя сказать, что в период войны у нас  совсем  не  упоминали  о
павших. Приказы содержали фразу «вечная слава героям...»,  однако  число
их  тщательно  обходили   молчанием,   фарисейски   сообщая   только   о
колоссальных потерях немцев. Уже 3  июля  1941  года  «великий  стратег»
объявил о разгроме «лучших дивизий врага», а 6  ноября,  совсем  утратив
чувство меры, утверждал,  что  Германия  истекает  кровью,  потеряв  4,5
миллиона солдат и офицеров. По окончании  войны  Наркомат  обороны  СССР
нарушил  нравственную  традицию  цивилизованных   народов,   требовавшую
опубликования  поименных  списков  погибших  и  пленных.   Первоначально
упоминалось о 7  миллионах  погибших.   Хрущев  назвал  иное  число:  20
миллионов. Интересно, что впервые эта цифра возникла у Джона  Кеннеди  в
разговоре с Хрущевым, тот согласился... Брежнев  в  1965  году  говорил:
«более 20 миллионов». В действительности наши потери куда больше. В 1940
г. население СССР составляло 194 миллиона человек, в начале 1946г. - 167
миллионов. Разница в  27  миллионов,  не  считая  среднегодового,  пусть
ослабленного прироста.
      А что историки? Они бездумно  повторяли  эти  цифры.  В  некоторых
разделах 12-томной истории второй мировой войны  приведены  разрозненные
сведения о потерях Красной Армии,  например,  в  операциях  за  рубежом.
Однако до сих  пор  неизвестны  точное  число  погибших  военнослужащих,
включая пленных, распределение боевых потерь по  периодам  войны,  видам
вооруженных сил, фронтам, армиям,  операциям,  соотношение  потерь  двух
враждебных коалиций. По-прежнему можно  встретить  примитивные   попытки
выдать общие потери восточного фронта вермахта за количество одних  лишь
убитых,  сопоставления потерь только Красной  Армии  с  общими  потерями
вермахта и его союзников.  В  последние  годы,  когда  отдельные  ученые
начали углубленное изучение проблемы,  речь пошла  уже  о  27  миллионах
погибших граждан СССР. Однако и  эту  цифру,  думается,  нельзя  считать
окончательной.
      Число погибших наших военнослужащих, по разным  данным  колеблется
от 8 до 14,  даже до 22 миллионов.   Восточный  же  фронт  вермахта,  по
данным историков ГДР и СССР,  потерял  2,8  миллиона.  Соотношение  этих
потерь составит не один к одному,  как  до  сих  пор  считают  некоторые
авторы, а  по  меньшей  мере  три  -  пять  к  одному.  В  правомерности
сопоставления  жертв  двух    армий,   наиболее    активных   участников
враждебных коалиции, едва ли можно сомневаться.
      Громадны и материальные затраты СССР. Их изучение также далеко  от
совершенства.  Весьма  важные  вопросы  даже  не   поставлены.   Скажем,
насколько   целесообразным   и   эффективным   оказалось   экономическое
обеспечение обороны до начала войны, во что обошлись  отступление  армии
до  Ленинграда,   Москвы,   Сталинграда,   Ставрополя,   перебазирование
производительных сил в безопасные районы и  другое,   Не  осуществлен  и
сравнительный анализ материальных потерь  государств,   участвовавших  в
войне.
      Не изжиты пока и  известные  по  военным  временам  Представления:
«какая война без жертв», «война спишет все», «победителей не  судят».  И
хотя сегодня уже трудно кого-либо убедить в том,  будто не  было  грубых
просчетов руководства  СССР  накануне  и  в  ходе 
12345
скачать работу

Актуальные вопросы истории ВОВ

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ