Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Андрей Белый

вился образ Родины - околдованной  красавицы.  С  её
  постижением связал свою судьбу поэт.
         Сопереживания стране, нарастая до болезненного потрясения, вылилось
  в сокровенных  стихах  сборника  «Пепел»,  посвящённого  Некрасову.  Тема
  пеплом  подёрнутой  Русской  земли,  её  калек,   арестантов,   жандармов
  развернулась в обилии живых примет и ёмких символов. Открылся трагический
  мир человека, «прорыдавшего» свою муку «в сырое, пустое раздолье» России.
  Деревню он видел с «жестокими, жёлтыми очами  кабаков»,  «немым  народом»
  «злыми поверьями». А в городе - маскарад призрачного  веселья  вакханалья
  мертвецов-двойников. Слышны стоны: «исцели наши тёмные души», а по пустым
  залам богатого дома бежит «красное домино» с «окровавленным  кинжалом"  -
  предвестник гибели.
         Лирический герой сборника принимает в своё сердце общие страдания:
                                    [pic]
         Муки человеческой души становятся смертной болью  физической  -  от
  падения «на сухие стебли, узловатые, как копья» или от  давления  тяжёлых
  могильных плит. Но подстерегающая смерть всё-таки не властна погасить  ни
  желания пробуждения, ни страстных порывов личности:
                                    [pic]
         «Самосжигание» приводит  к духовному  перелому  в  лирике  сборника
«Урна». О нём сам поэт сказал: мёртвое «Я» заключено здесь в урну, а  «живое
«Я» пробуждается к истинному». На этом пути заново пережита  любовная  драма
Андрея Белого с женой драма и разрыв с ним:
                                    [pic]
         Глубоко перечувствованы невосполнимые утраты: вместо восхода солнца
  в  юности  -  «скудные  безогненные  зори»,   «безгрёзное   небытие».   В
  философских раздумьях о жизни, в обращениях  к  художникам-современникам,
  друзьям изживаются горькие разочарования.  Трудно,  но  прорастает  зерно
  надежды: «над душой снова -  предрассветный  небосклон»;  «вещие  смущают
  сны».
Случай Белого в русской литературе состоит в том, что у него, именно - у
Белого, была некая приватная территория, на которой были обеспечены все им
произносимые слова.
Потому что бывает же, скажем, так: есть слово, например, "нежность", а для
некоего человека его не существует, потому что нет у него сейчас такой
территории, где бы оно обеспечивалось смыслом. А вот Белый гулял по
гигантской поляне, на которой были обеспечены все его слова. Причем эта
поляна была, мало сказать, не общедоступной - безлюдной.
Из чего следует то, что постоянная проблема Белого - спроецировать эту
поляну хоть на что-то мало-мальски обиходное. Понятно, что здесь абсурдно
рассуждать о понятии художественности, поскольку локальные интерпретации
текстов Белого зависят уже от особенностей того места, куда он пытается
переместить свою речь.
Ясно, что для подобного перемещения всегда требуются некоторые внешние
элементы - уже этого "куда проецируется" - на некий костяк из них речь и
навешивается. См., например, "Мастерство Гоголя" и "Воспоминания о Блоке".
Расхождение внутреннего говорения и места его общественного воздействия
всегда требует анализа этого расхождения: по сути дела получался всегда
странный диссонанс между речью Белого и тем, во что она вываливается.
Основные критики здесь будут всегда заняты именно что процессом
проецирования. И таких щелочек и расщеплений в книге собрано много.
То есть, "Москва и "Москва" Андрея Белого" - вот именно это и есть,
отслеживание проекций. 16 статей, занимающихся анализом проекций текста
Белого на так или иначе маркированные пространства. Вторая часть -
публикации (С.М.Соловьев, сам Белый, В.Г.Белоус, Е.Шамшурин, В.П.Абрамов,
М.Л.Спивак, "Белый и литературная Москва 20-30-х годов" в качестве
предуведомления к публикации П.Зайцева, "Из дневников 1925-1933 годов"
(всякие житейские истории о Белом) - здесь уже имеет место попытка оценить
проекцию в самом последнем, бытовом варианте.
Обычная методика оценки проекций текстов Белого основывается на тех же
вещах, которые сам Белый - мучаясь проблемами натягивания своей речи на
сколь-нибудь релевантные общественные связи - выставлял в качестве то ли
смыслообразующих единиц, то ли, напротив, что-то ему лично о себе
объяснявших.
Как-то: теоретико-множественные, с закосом в философствования работы его
отца, вполне естественно протолкнувшие Белого к разнообразным изысканиям в
области стиховедения и оценки литературы как таковой с неких как бы
теоретических позиций; к дальнейшему доктору Штейнеру. Конечно, эти
объяснения требовались вовсе не для написания прозы, а именно что для
объяснения Б.Н.Бугаеву того, о чем столь непрерывно пишет Белый. В уже
упомянутых случаях с Гоголем и Блоком вместо объяснений получалось снова
нечто художественное.
Этим наклонностям Белого соответствует ряд материалов книги. "Время в
структуре повествования романа "Крещеный китаец" (Н.Д.Александров),
"Композиция ритма и мелодии в прозе Андрея Белого" (Х.Шталь-Шветцер),
"Профессор Коробкин и профессор Бугаев" (Вяч.Вс.Иванов, там даже формулы
Циолковского приводятся).
Самым интересным в сборнике, конечно, является блок статей, прямо
соотносящихся с названием книги. То есть, сравнение "московской модели"
Белого и города Москва как такового. "1911 год: к истокам "московского
текста" Андрея Белого (Д.Рицци), "Старый Арбат" Андрея Белого в связи с
традицией литературных панорам Москвы" (Р.Казари). "К семиотике
пространства: "московский текст" во "Второй (драматической) симфонии"
Андрея Белого" (Д.Букхарт), "Улицы, переулки, кривули, дома в романе Андрея
Белого "Москва"" (Н.А.Кожевникова).
Результат же всей предпринятой кампании вполне очарователен - Москва Белого
начинает производить только что не более реальное впечатление, нежели
реальный город. Не удивительно, собственно, она ведь порождена единоличным
творческим актом: градостроительная победа Белого закономерна. Ну, у него
уже был опыт личного устроения "Петербурга".
Можно сказать, что в книге все кончается хорошо. Да, собственно, и не
кончается - уже на первой трети понятно, что все эти выбранные позиции и
точки для анализа являются лишь неким стеснительным предлогом для того,
чтобы постоять рядом с АБ. Потому что все захлестывается просто текстом
Белого - обильно цитируемым всеми авторами статей. Цитаты легко стирают все
эти стеснительности и неловкости. Да и то: в объяснениях Белого самого
Белого не переиграть.
Не очень-то хочется заканчивать рецензию на столь романтическом вздохе.
Какая уж тут романтика: мало волнуют очередные достижения по части
подтверждения того факта, что душа художника типа дышит чисто как хочет в
натуре. Именно что все явные - невозможные по определению - попытки оценить
степень адекватности проекций Белого в чуждую им среду никоим образом не
касаются устройства авторской территории, той, где обеспечены все
произнесенные Белым, а не Бугаевым слова. Хотя бы: обеспечены чем? Впрочем,
градостроительские наклонности Белого выдают его способ попытаться
примирить свой мозг с улицами за его черепом.
Так что противопоставление (сопоставление) мозга и улиц, произведенное в
сборнике, более чем интересно. Самое же смешное в книге - ее аннотация, в
которой все эти рассуждения подаются как некий свод материалов, посвященных
городу Москве, "Москвоведение", словом. Что не очень точно, поскольку с
Белым-то все просто: его мозг был раем - что, если не рай, место, где все
имеет смысл?

         В годы работы над «Петербургом» Андрей  Белый  был  захвачен  идеей
  человеческого самовоспитания,  продолжения  себя  в  себе.  Новый  стимул
  развития был почерпнут из антропософского учения Р. Штейнера  (знакомство
  с ним состоялось весной 1912 года). По существу же всегдашнее  стремление
  Андрея  к  изживанию  явных  и  тайных  пророков  просто  приобрело  иное
  обоснование. На исходе 1916 года, как бы итожа свои  раздумья  о  русской
  духовной культуре, он сказал: «Национальное  самосознание...,  которое  в
  нас ещё дремлет, - вот лозунг будущего». И  очень  многое  на  этом  пути
  сделал сам, разжигая «святую тревогу» о  настоящем  и  будущем  человека,
  народа, мира.



                        В годины праздных испытаний,
                  В годины мёртвой суеты -
                  Затверденей алмазом брани
                  В перегоревших углях - Ты.
                  Восстань в сердцах, сердца исполни!
                  Произрастай, наш край родной,
                  Неопалимый блеском молний,
                  Неодолимой купиной.
                  Из моря слёз, из моря муки
                  Судьба твоя - вина, ясна:
                  Ты простираешь ввысь, как руки,
                  Свои святые пламена -
                  Туда, - в развалы грозной эры
                  И в визг космический стихий, -
                  Туда, - в светлеющие сферы,
                  В грома летящих иерархий.



                Список литературы:

     1. Русская поэзия ХIХ - начала ХХ в. - М., 1990.
     2. Большая Советская Энциклопедия - М., 1970.
     3. Брюсов В., Далекие и близкие - М., 1988.
     4. Долгополов Л. К., Андрей Белый и его роман «Петербург» - Л., 1986.
-----------------------



Мать Россия ! Тебе мои песни, -
  О, немая, суровая мать ! -
                     Здесь и глуше мне дай и безвестней
  Непутёвую жизнь отрыдать.

    Воздеваю бессонные очи -
    Очи,
    Полные слёзы и огня,
    Я в провалы зияющей ночи,
    В вечерних отсветах дня.


      
1234
скачать работу

Андрей Белый

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ