Биография Петра Третьего
едует сразу же указать на то, что внешняя и внутренняя политика России
очевиднее всего была результатом личного участия Петра, в то время как
внутриполитическое законодательство в первую очередь было делом его
советников. Но, исходя из уровня наших знаний на данный момент, практически
невозможно определить личную роль императора в формулировании законов,
осуществляющихся от его имени.
Даже искушенный в деле управления самодержец нуждается в поддержке
большого круга советников и чиновников-исполнителей. А их и их подчиненных
поневоле приходится брать из круга людей, имеющих политический и
административный опыт, накопленный в прежнее время, так что неизбежно
существует определенная преемственность со старой политикой, даже в случае
мероприятий, которые на прежний взгляд, представляются новаторскими или
ориентированными на определенную личность. Так было и с внутренней
политикой Петра, которая определялась и велась опытными администраторами
времен прошлого правления. Справедливо будет добавить, что существуют
доказательства того, что Петр еще до своего вступления на престол
высказывал мысли о реформах. Мы наблюдаем также постепенный выход на
господствующие позиции новых клик – процесс, который при Петре Ш не получил
полного развития. Что касается военной и дипломатической политики, которая
в 18 в. была специфической прерогативой европейских монархов, то здесь
определяющими факторами были собственные пристрастия Петра Ш и интересы его
голштинского окружения в Ораниенбауме. Именно в области внешней политики
произошел резкий разворот, которого добивалась Елизавета в последние годы
своего правления. Но поскольку Елизавета своим собственным разворотом в
1756 г. порвала с прежней пропрусской политикой канцлера Бестужева, то
можно также сказать, что Петр лишь вернулся к более ранней политической
системе. Его систему, в свою очередь, сохраняли Екатерина П и ее главный
советник по внешнеполитическим вопросам Н.И. Панин. Поскольку внешняя
политика определила драматическую сторону правления Петра Ш и стала, как
кажется, основной причиной его раннего крушения, мы хотим сначала уделить
внимание дипломатическим и военным вопросам.
Нет сомнения в том, что Петр Ш, как мы уже видели, был «влюблен» в
Пруссию и ее короля Фридриха П. Он всегда сожалел о вступлении России в
Семилетнюю войну на стороне антипрусской коалиции. Если в своем
пособничестве пропруской, антиавстрийской и антифранцузской политике, он не
был одинок, то он был одним из немногих, кто желал, чтобы Россия немедленно
вышла из войны, не извлекая выгоды из своих побед, и стала верным и близким
союзником Пруссии. Победы над Фридрихом П и его затруднительное положение в
момент смерти Елизаветы обещали России большие территориальные приобретения
и оправдывали непомерную национальную гордость. Вследствие этого и вопреки
желанию закончить войну, бывшую тяжелым финансовым бременем, высокие
правительственные и придворные круги стремились к быстрому миру, который бы
гарантировал России получение выгоды, в частности приобретение Восточной
Пруссии.
Однако Петр Ш сразу же предложил Фридриху заключить перемирие и начать
мирные переговоры без каких-либо предварительных усилий. Вне себя от
счастья от такой непредвиденной развязки событий, Фридрих радостно
согласился и направил посланника, барона фон дер Гольца, дав ему указание,
принимать любые условия. Вопреки совету даже некоторых голштинских
родственников Петр Ш не только отказался от каких-либо территориальных
притязаний в отношении Пруссии, но и предложил Фридриху оборонительный
пакт, который, как он надеялся, помог бы ему отнять у Дании Контроль на
Шлезвигом. Мир радостно приветствовали дворяне, находившиеся на военной
службе, хотя некоторые и сожалели о том, что Россия ничего не получила за
свои жертвы и победы. Однако союз с Фридрихом вызывал опасения, что снова
разгорится вражда из-за герцогства Голштейн, а это было не в интересах
России. Петр Ш, игнорировавший все предупреждения и даже признаки того, что
Фридрих П не хотел бы принимать участие в русско-датском конфликте, начал
готовиться к войне против Дании. Генерал Румянцев с экспедиционным
корпусом, насчитывавшим 16000 человек, был откомандирован в Брауншвейг,
чтобы начать компанию против Дании.
Петр приказал гвардии, стоящей гарнизоном в столице, присоединиться к
румянцевскому корпусу. Решение государя последовало за введением прусского
военного устава и униформы, что вызвало недовольство. Вероятно, поводом для
такого шага было недоверие Петра к гвардии, которая активно участвовала во
всех предыдущих переворотах (он называл гвардейцев «янычарами»). Император
предпочитал голштинские полки, которые с разрешения Елизаветы держал и
муштровал в Ораниенбауме. Петр считал, что может на них положиться.
Перспектива быть втравленными в борьбу за немецкое герцогство Петра была
воспринята гвардейскими полками с возмущением и раздражением.
Неудивительно, что они последовали бы за кем угодно и сделали бы все, что
угодно, чтобы не допустить своего ухода из столицы. Но для осуществления
военного переворота, гвардия нуждалась в политическом руководстве, а оно
должно было исходить от высокопоставленных сановников и принести пользу
другому члену императорской семьи. К несчастью Петра, его внутренняя
политика и отношения с женой Екатериной, способствовали формированию
оппозиции.
Возможно, не сущность внутриполитических мероприятий Петра, а их вид и
форма вызывали ощущение неуверенности и новизны. Законы, изданные в первые
месяцы правления Петра, фактически были подготовлены или по меньшей мере
серьезно обсуждались при Елизавете и пользовались поддержкой значительных
группировок и лиц в правительстве. Прежде всего с энтузиазмом
приветствовались ликвидация Тайной канцелярии (16-21 февраля 1762 г.),
главного органа полицейского контроля, и замена ее более упорядоченными
местными полицейскими структурами и судебным надзором со стороны сената
(хотя практический эффект оказался незначительным).
Со времен Петра Великого (на самом же деле, с перерывом, с 16 в.)
русское правительство намеревалось взять в свои руки огромные земельные
угодья, находящиеся в собственности монастырей и епархий. Несмотря на свою
глубокую набожность, императрица Елизавета создала комитет, который должен
был разработать законы, позволяющие поставить под контроль государства
большую часть церковных земель (и крестьянский рабочей силы); расходы на
содержание церковных институтов и их деятельность должно было взять на себя
правительство. В момент смерти императрицы законодательная работа в этой
области еще не была закончена. Петр Ш, который, по рассказам современников,
открыто выражал свое презрение к русскому православию и его обрядам,
практически сразу же конфисковал монастырские земли (21 марта 1762 года) и
сделал живших на них крестьян государственными крепостными, обложив их
подушным налогом в размере одного рубля в год. Он также отменил различные
законы, дискриминировавшие неправославных крестьян, особенно староверов (1
января 1762 г.). Тех староверов, которые нашли убежище за пределами
государства (особенно в Польше), поощряли к возвращению обещанием, что им
будет разрешено организовывать религиозные общины и проводить свои
богослужения, как им подсказывала совесть (29 января 1762 г.). Этот указ
сделал Петра Ш чрезвычайно популярным у староверов, которых преследовала
Елизавета. Нельзя не упомянуть, что донской казак Емельян Пугачев,
возглавивший большое крестьянское восстание в 1772-1774 гг. под именем
Петра Ш и искавший убежища в общинах староверов на Юго-востоке Польши,
воспользовался этим правом для того, чтобы вернуться на свою родину, на
Дон.
Естественно, мероприятия вызвали неудовольствие церковных иерархов.
Постепенно и неумело сформулированный текст дал повод к путанице и
всяческим злоупотреблениям при реализации указа и даже привел к открытым
крестьянским бунтам. Однако мнение, что рассерженная церковная иерархия
стала движущей силой свержения Петра Ш, высказанное Екатериной П в своей
тронной речи, нельзя считать убедительным. Церковь лишилась своей власти и
в значительной степени своего морального авторитета после учреждения Петром
Великим Священного синода, который в момент смерти Елизаветы был послушен
правительству. Как известно, в прошлом церковные иерархи и монахи всегда
безропотно покорялись авторитету государства, а их понимание библейских
текстов применительно к светской власти исключало открытое сопротивление и,
тем более, участие в насилии над законным сувереном.
Третьей важной законодательной инициативой был манифест от 18 февраля
1762 г. о пожаловании «всему российскому благородному дворянству вольности
и свободы», отменявший обязательную государственную службу дворян. Дворяне
получили право не служить Российскому государству, в любое время по желанию
получить отставку ( кроме военных во время кампании), уезжать за границу
или поступать на службу за границей (но в случае войны обязаны были
вернуться по призыву правительства). Со времен Петра 1 дворянство
добивалось облегчения служебной повинности и предоставления свободы
передвижения. Срок службы уже был сокращен при Анне до 25 лет. Несмотря на
это, полное освобождение от службы было неожиданностью. Большинство
воспоминаний и писем современников свидетельст
| |  скачать работу |
Биография Петра Третьего |
