Биология и глобальные проблемы современности
известен и что они находятся
на правильном пути, хотя никаких серьезных изменений в действительности не
происходит, - т.е. действует своеобразная «магия принятия решений», за
исполнение которых никто не ответственен.
Второе возможное решение он связывает с психологической структурой и
лидеров и рядовых членов общества, порождаемой самой системой. Никого
больше не шокирует, отмечает он, что ведущие политические деятели и
представители деловых кругов способны ставить личный успех выше
общественного долга и принимать решения, которые служат их личной выгоде,
но вредны и опасны для общества. «В то же время рядовые члены общества
столь же эгоистично поглощены своими делами и едва ли обращают внимание на
все, что выходит за пределы их собственного узкого мирка», а если они и
осознают серьезность положения, то необходимые изменения в образе жизни
должны быть настолько радикальны, что люди «предпочитают жить под угрозой
будущей катастрофы, нежели приносить сегодня те жертвы, которых потребовали
бы эти изменения» [14]. По-видимому, здесь нелишне было бы упомянуть и о
подчеркиваемой американским публицистом С. Н. Паркинсоном мере
мистифицированности сознания большинства людей по отношению ко всей
совокупности существующих структур власти; он пишет, что на самом деле
«совет благородных мудрецов» существует лишь в воображении, и только
«подросткам, учителям и авторам пособий по истории государственных
учреждений продолжает казаться, что мир сравнительно разумен» [10].
И последнее из приводимых Фроммом объяснений, которое существует
«помимо объяснений фатальной пассивности человека в вопросах жизни и
смерти» и которому он придает, по всей вероятности, определяющее значение,
состоит в том, что никакими альтернативными моделями корпоративного
капитализма, социал-демократического или советского социализма или
технократического «фашизма с улыбающимся лицом» мы в настоящее время не
располагаем [14].
В конце книги «Иметь или быть?» он приводит собственную
альтернативную модель «нового объединенного человечества, живущего в
братстве и мире, свободного от экономической детерминации, от войн и
классовой борьбы», но сам же относится к ней как к утопии и не видит иного
выхода, кроме как «притягательной силе новых идей», что вряд ли можно
расценивать как действительный выход, - скорее, это похоже на последнюю
надежду обреченного.
Наверное, не со всеми положениями концепции Э. Фромма можно сегодня
согласиться, однако некоторые выводы в результате ее анализа сделать можно.
Прежде всего следует отметить бесспорность самой идейной основы:
общепризнанная необходимость изменения внутренней природы человека
действительно является альтернативной экологической катастрофе.
САМОСОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ СРЕДИ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ АЛЬТЕРНАТИВ
Речь об альтернативности может идти только по поводу путей ее
решения. Многоуровневая и многоаспектная проблема предполагает
многовариантность ее решений, и, стало быть, на самом деле должен
существовать целый «веер» разнообразных альтернатив. Между тем и
критикуемые Фроммом авторы и он сам рассматривают лишь один, и, по
существу, безальтернативный, путь - путь социальных преобразований. Фромм
пошел дальше других и показал, что возлагаемые на этот счет надежды могут
не оправдаться. Это очень важный вывод. Он не только наводит на мысль о
безвыходности человека перед экологической угрозой; нереализованная самим
Фроммом, его ценность в том, что он обнаруживает несостоятельность
абсолютизации пути социальных преобразований и ориентирует на экстренный
поиск дополнительных альтернатив.
Однако из констатации утопичности пути социальных преобразований
отнюдь не следует, что он должен быть отброшен как не ведущий к достижению
цели. Напротив, «совершенно очевидно, что актуализация тех социальных
преобразований, которые имеет ввиду Э. Фромм, самым благотворным образом
сказалась бы на состоянии современной экологии и заодно разрешила бы многие
сложнейшие проблемы современного социального развития. Поскольку речь идет
о созидании разумного и подлинного гуманного общества, целью которого
является действительная свобода и прогрессивное развитие человека, то
предлагаемая Э. Фроммом программа является реальной исторической
перспективой человечества, которую следует всемерно приближать. Но масштабы
этих преобразований таковы, что ничтожно мала вероятность их осуществимости
в необходимые исторические сроки. С точки зрения потребностей современной
экологической ситуации можно говорить об утопичности этого
«социоцентричного» пути в качестве единственного и достаточного.
Учитывая, что бытие человека детерминировано не только воздействием
социума, но и природными процессами, а также и процессами самодетерминации,
рассмотрение лишь социальных детерминант преобразований является
недостаточным. Тем более, что «механизм детерминации» целостен и лишь в
научном анализе может быть представлен в виде относительно самостоятельных
линий развития.
Понятно, что масштабы действия природных, социальных и индивидуальных
возможностей изменения и развития несопоставимы, но почему бы не выявить
имманентные специфику и роль «механизмов самодетерминации» и не дать шанс
человеку испытать свои возможности на пути свободного саморазвития,
показав, в чем они могут заключаться, если вообще такие возможности
существуют?
Природа человека как биосоциального существа может и должна
рассматриваться в двух аспектах: телесном и духовном; однако телесность,
как правило, игнорируется, хотя в условиях постоянно меняющейся
экологической ситуации страдает прежде всего именно телесность,
человеческий организм. Безусловно, не следует умалять силу духа в «попрании
скудных законов естества», но, как справедливо замечает Э. Фромм в книге
«Бегство от свободы», удовлетворение физиологических потребностей является
императивной необходимостью [15], и не может оставаться за пределами
внимания исследователей.
Кроме того, поскольку «изменение» - понятие векторное, и его
важнейшей характеристикой является направление, то имеет значение о каком
направлении развитии природы человека идет речь. «...Все дело - в изменении
направления развития», - пишет Э. Фромм, правда, по другому поводу [15].
ибо каждое направление задает свое русло альтернатив.
Обычно же в работах на данную тему этот вопрос не затрагивается, а
авторы, хотя и не формулируют этого, но, очевидно, подспудно исходят из
того, что само собой разумеющимся является лишь одно - опять же
безальтернативное - направление изменений: возвращение к прежним
экологическим условиям как спасение от новых, реставрация новых в старые.
Но если такая постановка вопроса имела под собой реальную почву лет 30-50
назад, когда попытки сохранить прежние биосферные условия могли оказаться
успешными, то со времени обнаружения учеными необратимых процессов в
природе[3] она стала утопией. Это не значит, что принимаемые меры (переход
к биотехнологии, безотходному производству, социальные реформы и т.д.)
бесполезны, но представляется более правильным относиться к ним как к
средствам, сдерживающим и замедляющим темпы изменений в условиях внешней
среды, а не к кардинальным рецептам возврата к былому, поскольку это уже не
во власти человека: это невозможно объективно, физически. Новые необратимые
процессы включаются в существующий физический мир и преобразует его
структуру; изменяются его картина и действующие в нем законы.
Перед человеком в качестве объекта и объективной реальности условий
его существования возникает новый мир как данность. По отношению к нему
бесполезны аксиологические оценки: он не патологичен, не нормален; он не
зол, не добр, - он объективен; он не лучше и не хуже того мира, который
канул в вечность безвозвратно. Он другой. Человеку необходимо осваиваться в
своем новом мире.
Главное, как отмечает Ж.-М. Леге, заключается именно в том, чтобы
«раскрыть, проанализировать, объяснить изменения и научиться ими
управлять»[4]. Собственно, изменения природных условий происходили всегда,
но столь «медленно», что адаптационные механизмы успевали вносить
соответствующие коррективы, и это проходило незаметно для человека. Однако
приспособительная система не только адаптировала организм к происходящим
изменениям среды, но и адаптировалась сама к темпам их протекания, которые
на протяжении обозримого периода эволюции оставались относительно
постоянными. Темпы современных изменений в этом смысле необычайно высоки,
экспоненциальны. Адаптационные механизмы их не выдерживают: они не
«сломались», они «захлебываются». Стратегическая задача состоит в снижении
темпов происходящих изменений, а тактическая - в поиске средств для этого.
Очевидно, чтобы смягчить трудности, необходимо действовать с двух
сторон: с одной стороны, уменьшать количество изменений, вы падающих на
время жизни одного поколения; с другой стороны, интенсифицировать действие
адаптационных механизмов. То есть преодоление экологического кри
| |  скачать работу |
Биология и глобальные проблемы современности |
