Борьба с ведомством в средневековой Европе и в России
позднее. Владимирский епископ Серапион в
XIII в. сокрушался по поводу того, что паства его больше верит волхвам, чем
священникам, ставя дела мирские выше дел божеских.
Однако локальный характер языческих выступлений не угрожал реставрацией
старой веры на территории всего государства. С другой стороны, и церковь не
могла вести особо активной деятельности, поскольку и здесь шла довольно
острая борьба между общинами (борьба между нестяжателями и иосифлянами,
например).
В христианстве существовало разное отношение к язычеству. И, конечно,
проще относились к нему те направления, которые не признавали
централизованной иерархии. На Руси нетерпимость к инакомыслящим
привносилась прежде всего византийским духовенством. Князья же русские не
проявляли особого рвения в искоренении язычества у своих подданных. А без
княжеских дружин насильственная христианизация была просто невозможна.
За язычеством и христианством сохранялись самостоятельные сферы.
Христианство, однако, проникало прежде всего в верхние слои общества, где
конкуренция у него была слабой, поскольку государственные институты только
что начали создаваться, а церковь являлась частью этих институтов. Бывшие
язычники тем легче принимали новую религию, чем меньше церковь пыталась
вторгаться в их быт. Там, где христианизация проводилась насильственно, она
для большинства обращенных означала порабощение, что противоречило самому
сознанию крайне свободолюбивых славян. Видимо, поэтому князья предпочитали
устанавливать новую веру, увещевая и проповедуя, чем используя «меч и
крест».
Всюду в Европе горели костры, сжигавшие языческих кудесников. На Руси
тоже эти костры вспыхнут, но несколько позже: впервые упоминает об этом
новгородский летописец под 1227-м годом, а затем сведения о них относятся к
XV в., когда само русское христианство приобретает, наконец, характерные
византийские черты. В монашеско-аскетическом варианте христианства
особенному гонению подвергалось вообще языческое жизнеутверждающее
«веселие». Поучения наполнены осуждением светских развлечений. Но результат
от этого был крайне незначительный. В конце XI в. греческий митрополит
Иоанн II осуждал священников, участвовавших вместе с мирянами в пирах и
гуляньях, совместные гулянья мужчин и женщин, проводившиеся в монастырях. В
миру же на такого рода призывы не обращали внимания.
Церковь на Руси все-таки изначально стояла под княжеской властью. А, по
замечанию видного знатока позднего язычества Н. М. Ганьковского, «в деле
искоренения игр и плясок гражданские власти не всегда проявляли энергию,
потому что сами в глубине души сочувствовали этого рода развлечениям».
И много столетий спустя перед церковными служителями будут стоять те же
самые проблемы. В начале XVI в. игумен Елизарова монастыря Памфил осуждал
псковичей за празднование ночи Ивана Купалы: «Мало не весь град возмятется,
струнными и всякими неподобными играми сотониньскими, плесканием и
плесанием ...»
Много позднее, в 1636 г., нижегородские священники жалуются на свою
паству, празднующую Семик, языческий праздник, приспособленный к
христианству как троицын день: «В седьмой день по Пасце собираются жены и
девицы под древа, под березы, и приносят, яко жертвы, пироги и каши и
яичницы, и поклоняясь березам, учнут походя песни сатанинские приплетая
пети и дланями плескати, и всяко бесятся».
В быт никак не могла войти восточная неделя с нерабочим днем в
воскресенье. Еще и в XVI в. праздновали пятницу - остаток старого
славянского календаря. Не случайно пятница позднее станет базарным,
торговым днем во многих районах: в язычестве в этот день нельзя было
работать, но можно было торговать. Интересно, что пятница в литературе о
ведьмах была сделана днем нечистым, днем шабаша - это была попытка новой
религии изменить языческие воззрения, приписав им сатанинские черты.
Нужно заметить, что русское духовенство хотя и боролось с языческими
пережитками, все-таки относилось к ним довольно терпимо. И именно это
обстоятельство обеспечивало обратную терпимость язычников к христианству.
Поэтому еретические движения на Руси не приняли такого широкого размаха и
не удерживались на русской почве с таким упорством, как на Западе. Лишь в
пору голодных лет, моров, следовавших обычно за извне приходившими
разорениями (вроде татаро-монгольского нашествия), между религиозными
воззрениями обострялись отношения, а православная вера и языческие суеверия
проникались фанатизмом.
Наступление церкви на повседневный быт, естественно, возрастает в эпоху
образования централизованного государства, когда подчинение требованиям
церкви становится одним из средств усиления контроля социальных верхов над
низами. При этом низам запрещалось теперь делать то, что позволялось
верхам. В требнике XVI в. можно прочесть вопросы на исповеди: «Не пел ли
еси песней бесовских? Не играл ли еси в гусли или шахматы?» В то же время в
связи с третьей свадьбой Ивана Грозного по всем городам и волостям
переписывали «веселых людей» и ученых медведей, которых и свезли на потеху
в Москву.
Хотя христианство и дало название основной массе сельских жителей -
крестьяне - мировоззрением их оно не овладело. В быту и производстве
крестьяне оставались язычниками, иначе и быть не могло. В условиях жизни и
труда крестьян за тысячу лет мало что изменилось. По-прежнему подворье
составляло основу хозяйства и повседневной жизни, а община удовлетворялась
большей частью потребностью в общении, обмене знаниями и опытом.
Перейдем же теперь к вопросу наиболее нас интересующему - как
происходило преследование колдунов и ведьм на Руси, как сложился
отрицательный образ ведьмы у славян.
У славян ведуны и ведьмы сосуществовали достаточно мирно со своими
односельчанами, практически ничем не отличаясь от них в своем образе жизни.
В каждом селе был свой ведун. Если им часто и приписывались злые,
враждебные действия, то во многих случаях колдуны и ведьмы были просто
необходимы крестьянам. Враждебный характер действий ведьм - результат более
позднего влияния. В язычестве же колдовство имело благое, чистое
назначение. Ведьма, так же как и знахарка, обладала способностью предвидеть
и прорицать, врачевать (то есть очищать от болезни), славилась мудрыми,
чарующими речами, ценилась за свои сверхъестественные знания. Колдунья,
таким образом, служила своеобразным посредником между высшими силами и
человеком. Позднее, с принятием христианства образ ведьмы демонизировался,
стал символом всего язычества как эпохи непросвещенной, бесовской.
Во времена язычества народ понимал ведовство как чудесный божий дар;
весь объем познания сосредотачивался в умении понимать таинственный язык
природы, которая была наделена божественным обликом, наблюдать и
истолковывать ее явления и приметы. Ведение было высшей премудростью: оно
соединяло человека со стихиями воды, огня и света, над которыми гадали и
предсказывали, которым молились и приносили жертвы. Функции ведунов были
подобны функциям жрецов. Колдунов призывали для очищения не только от
болезней, но и от нечистой силы - домового, лешего, кикиморы. Волхвы
защищали молодоженов от чар и вреда нечистого. К ним приносили даже детей,
и они давали им ладанки, амулеты, служащие предохраняющим средством от
всякого сглаза, чар и влияния нечистой силы. Колдуны и ведьмы призывались
во всех трудных случаях жизни. Они собирали травы и коренья, из которых
делали чудодейственные мази и снадобья, обладали способностью угадывать
вора и врагов, снимать с сердца кручину.
Остатки старинных молений уцелели в заговорах, заклятиях, загадках и
некоторых народных обрядах и песнях. Жертвоприношение и гадание
сопровождались речами, обращенными к божеству. Первая молитва у всякого
народа была первым песнопением. Вот почему песни для народа получили
священный характер. Песня, представлявшая собой одновременно и молитву и
заговор, была напрямую связана с колдовством. Такое значение песни и
сопровождавшей ее пляски объясняет неприязненность к ним христианства,
боровшегося с языческими остатками.
Ведун сохранял знания о религиозном языке мифов, понимание которого
постепенно стало недоступным большинству; ведунам и ведьмам отводится роль
избранников божьих, более одаренных по сравнению с другими. Они - народные
предсказатели и учители. Народ прибегал к ним за помощью, веря, что они,
как близкие к божествам и понимающие их знамения, имеют дар предвидения,
могут открывать правду. Волхвы пользовались уважением народа, тем более что
первоначально они выделялись из числа старейшин рода.
Образование из волхвов и ведунов класса жрецов требовало долгого
процесса, который был прерван принятием христианства. Поверья о колдунах и
колдуньях в течение многих столетий изменились во многом, потеряли прежнюю
ясность. С ведьмами для народа соединились все остатки языческих поверий и
тот враждебный характер, который был придан им в христианскую эпоху.
Положительное значение ведьм видится теперь только в их способности лечить
болезни и угадывать скрытое.
Ведьмам стали приписывать полеты на Лысую гору, на шабаш, кражу светил
(луны, месяца), превращения в разнообразных животных. Вообще о ведьме
говорят, что она или старуха незапамятных лет или молодая красавица, а
колдун - всегда старик. Такое представление сделается совершенно
| |  скачать работу |
Борьба с ведомством в средневековой Европе и в России |
