Дионисий
я». Но только такой ценой, по мысли Дионисия, и может человек остаться
неразрывно связанным с окружающим миром. С тем огромным миром, что
перестаёт быть «производным от человека» (как у Рублёва), а возникает как
нечто вполне самостоятельное.
Не случайно так тщательно воспроизводит художник образы русской
культуры, воспевает их. Не случайно дышат в его фресках реализмом сцены
строительства московского Успенского собора, не случайно любовно изображён
храм Покрова-на-Нерли.
Не случайно мастер старательно выписывает и одежды персонажей. Дионисий
настолько точен, что благодаря ему можно составить совершено ясное
представление о русской национальной одежде XV века. Кроме того, в толпах
молящихся без труда можно отличить по одеянию князя от боярина, а война от
простолюдина.
Внимание художника к социальной принадлежности каждого персонажа тем
более примечательно, что лица самих персонажей написаны в манере, не
рассчитанной на восприятие издали, излишне детализированы, как бы
«измельчены».
По Дионисию всё равнозначно, всё ценно: и помыслы человека и его место
на земле. Мир раскрывается перед мастером в стройной системе отношений, где
невозможны произвол и случайность и сам человек прежде всего ответствен за
свои действия.
Дионисий много и упорно размышлял о необходимости и свободе, по-
прежнему решая эту проблему в духе своих знакомых московских еретиков.
Новое отношение к миру, отличное от рублёвского сказывается и в
композиции ферапонтовских фресок, в их колорите.
Рублёв, расписывая Успенский собор во Владимире, использовал
архитектурные формы храма, чтобы открывать перед зрителем одну часть
росписи за другой. Он добивался, чтобы изображаемое раскрывалось как
«мысленное», давно ожидаемое зрителем единство.
Дионисию вовсе не важна постепенность в раскрытии главной идеи –
прославления богоматери. Каждая фреска его самостоятельна, объединена с
другими лишь общим чувством и вносит свою долю мысли и цветовых созвучий в
общий хор росписи. Расположенная кольцами или полукольцами, фрески
Ферапонтова монастыря выглядят как пышные гирлянды, призванные украшать
храм.
Дионисий поражает наше воображение праздничностью красок.
Он находит изумительно ясный лазурно-зеленоватый фон, составляет
медальоны из трёх кругов разных оттенков, вписывает киноварь с примесью
белил в более темный «круг багор с белилом», а этот круг - в «круг багор».
Восхищает живопись в люнетах (арочные проемы в сводах) храма. Сочные
темно-вишневые одежды богоматери, розоватые, зелёные, золотистые одежды
окружающих её людей сливаются с многоцветными пятнами расположенных выше
медальонов и сияют, как радуга.
На светлом фоне стены светлые фигуры как бы растворяются в
пространстве. Сиреневые, голубые, розовые, коричневатые, зелёные,
золотистые пятна архитектурных деталей и одежды, дробя силуэт, ещё больше
усиливают впечатление невесомости, невеществености изображенного.
Но Дионисий не только стремится выразить идею «бесплотности» святых.
Выводя зрителя на этот праздник красок, он призывает радоваться вместе с
ними.
Поэтому так легко дышится в расписанном Дионисием храме, поэтому
чувствуешь здесь необычный прилив сил, испытываешь потребность поделиться с
людьми всем хорошим, что у тебя есть, радуешься жизни.
И соглашаешься с теми знатоками древнего русского искусства, которые
говорят, что в ферапонтовских росписях выражены чувства человека, не
желающего быть рабом.
| |  скачать работу |
Дионисий |
