Древние Японские искусство и культура
и распространение реалистические скульптурные изображения животных,
рельефы с глубокой резьбой, а также маски для театра. Однако японская
скульптура в дальнейшем так и не сумела подняться выше того уровня,
которого она достигла в периоды Хэйан и Камакура, считающиеся
классическими. После периода Камакура ведущую роль в искусстве играли уже
иные виды, прежде всего живопись и прикладное искусство.
Но были, разумеется, и исключения. Например, в период Эдо жил и работал
замечательный мастер Энку. Деревянные скульптурные портреты Энку кажутся
очень современными. Между тем это XVII век. Никто не знает точно, когда
родился художник, умер он в 1695 г. Энку — его дзэнское прозвище,
означающее «Совершенная пустота». Вел он нищенскую, бродячую жизнь, может
быть, даже не был монахом. Странствуя, Энку в качестве платы за ночлег и
миску вареного риса вырезал из дерева простые и динамичные статуи любимых
народом божеств. Как художник Энку был чрезвычайно плодовит и изобретателен
и нередко совершенно отходил от официальной буддийской иконографии.
Работы Энку сохранились в самых неожиданных местах, от Хоккайдо до
Сикоку, чаще всего их можно встретить в маленьких деревенских храмах в
окрестностях Нагоя. Любимым его материалом была криптомерия — дерево с
мягкой древесиной и ровной фактурой. Скульптор рассекал ствол на четыре
высоких куска и одну за другой вырезал выразительнейшие фигуры — быстро и
уверенно, в неистовом вдохновении.
Особенности и достижения японской живописи
Специалисты уже давно обратили внимание на то, что искусство живописи в
странах Дальнего Востока генетически связано с искусством каллиграфии. В
Японии, в частности, существует понятие единства каллиграфических и
живописных принципов. Соответственно в японской живописи, как и в
китайской, издавна большую роль играет линия и распространены монохромные
картины. Вместе с тем влияние искусства каллиграфии на живопись Японии не
следует преувеличивать. Характерно, например, что во времена японского
средневековья довольно долго основным течением в живописи было суйбокуга.
Произведения в стиле суйбокуга создавались тушью, при этом показывалась
игра света и тени на предметах, но отсутствовали контурные линии.
Развитию японской живописи способствовали контакты с континентом,
откуда в начале VII века было позаимствовано искусство изготовления красок,
бумаги и туши.
Большое значение для судеб японской живописи, равно как и скульптуры,
имело распространение в стране буддизма, поскольку потребности буддийской
культовой практики создавали определенный спрос на произведения этих видов
искусства. Так, с Х века с целью распространения среди верующих знаний о
событиях буддийской священной истории в массовом порядке создавались так
называемые эмакимоно (длинные горизонтальные свитки), на которых
изображались сцены из буддийской священной истории или из связанных с нею
притч.
Японская живопись в VII веке была весьма еще проста и безыскусна.
Представления о ней дают росписи на ковчеге Та-мамуси из храма Хорюдзи,
отображающие те же сцены, которые воспроизводились на эмакимоно. Росписи
выполнены красной, зеленой и желтой краской на черном фоне. Некоторые
росписи на стенах храмов, относящиеся к VII веку, имеют много общего с
аналогичными росписями в Индии.
По мере дальнейшего распространения буддизма возник массовый спрос на
культовые изображения. В связи с этим профессия художника стала очень
распространенной, причем уже в VII веке среди мастеров, занятых созданием
картин, развилась даже специализация: одни делали общий набросок рисунка,
другие раскрашивали его, третьи обводили контуры.
Рисунки на полотнищах эмакимоно в VII—VIII веках имели весьма простой,
близкий к символическому характер, изображениям не хватало динамики. Однако
с течением времени художественное качество рисунков эмакимоно возросло, и
лучшие из них весьма выразительны и совершенны.
С VIII века в Японии начинается развитие жанровой и пейзажной живописи.
До наших дней дошла ширма под условным названием «Женщина с птичьими
перьями». На ширме изображена женщина, стоящая под деревом, волосы и кимоно
ее украшены перьями. Рисунок исполнен легкими, струящимися линиями.
Для буддийской живописи с IX века характерными являются изображения
мандалы, что на санскрите означает алтарь. При создании мандал
использовались дорогостоящие материалы. Например, «Такао мандала»,
хранящаяся в монастыре Дзингодзи, написана золотом и серебром на плотном
фиолетовом шелке.
Своеобразным стимулом для развития японской живописи в IX веке явилось
учение одной из махаянистских сект (мёо) о том, что для избавления мира от
страданий и горестей необходимо лишь... создать изображение бодисатвы
определенного, но неизвестно какого вида. Творческое воображение художников
заработало вовсю. Примером такой картины является изображение бодисатвы,
сохраняющего государство, из храма Кон-гобудзи. На дошедшей до нас части
этой картины передано стремительное движение охваченной пламенем фигуры
божества.
Первоначально японские художники, отчасти в связи с характером
тематики, над которой они преимущественно работали (буддийская живопись),
находились под сильным китайским влиянием: писали в китайском стиле, или
стиле кара-э. Но со временем в противовес картинам в китайском стиле кара-э
стали появляться светские по тематике картины в японском стиле, или стиле
ямато-э (живопись Ямато). В Х—XII веках стиль ямато-э стал господствующим в
живописи, хотя произведения сугубо религиозного характера все еще писались
в китайском стиле. В этот период получила распространение техника нанесения
контуров рисунка мельчайшей золотой фольгой.
В XI—XII веках появилось много выдающихся по технике исполнения
произведений чисто светской живописи, включая портретную. Многие художники-
профессионалы создавали картины только на светские темы, такие картины
изображали и на складных ширмах и сёдзи (ставни).
Мы уже говорили о живописи на эмакимоно. Особенно большое
распространение эмакимоно получили с XII века, когда художники, создавая
их, стали работать в японском национальном стиле ямато-э. Религиозное
содержание живописи на эмакимоно постепенно уступает место светским
мотивам. Объектами изображения тут могли уже стать события японской
истории, но трактуемые с точки зрения буддийской морали.
Одним из образцов исторической живописи эпохи Камакура является
знаменитый свиток XIII века «Хэйдзи-моногатари», на котором запечатлено
восстание, поднятое в 1159 г. главой крупного самурайского клана Еситомо
Минамото. Как и миниатюры в древнерусских летописях, свитки, подобные
«Хэйдзи-монбгатари», являются не только выдающимися памятниками искусства,
но и историческими свидетельствами. Соединяя текст и изображение, они
воспроизводили по горячим следам бурные события княжеских усобиц второй
половины XII века, воспевали военные подвиги и высокие моральные качества
вышедшего на арену истории нового военно-дворянского сословия — самураев.
О художественных достоинствах исторических самурайских эмакимоно
(свитков) указанного времени можно судить по фрагменту из «Хэйдзи-
моногатари» с изображением одного из эпизодов войны — «Битвы у Рокухара».
При яростном динамизме сцены и яркости ее художественного решения не
устаешь удивляться степени проработанное™ отдельных деталей. А ведь это
лишь один из фрагментов свитка! Выразительны лица захлебнувшегося в крике,
атакующего всадника с огромным луком в руках и мечом на поясе и бегущего
справа от него пехотинца. Отлично выписана черная лошадиная голова на
переднем плане. Более условны, почти как маски театра Но, напряженные лица
самураев на заднем плане. Но и они поданы в броске, в движении. Развеваются
красные ленты за шлемом бегущего слева воина с колчаном стрел за плечами,
напряженно прижат к груди локоть его левой руки. Мастерство художника в
передаче движения, жеста не может не вызвать восхищения. И при этом —
свободное владение всем многообразием цветовых оттенков, профессиональная
точность в воспроизведении деталей самурайских доспехов, оружия, конской
сбруи.
В отличие от индивидуальных портретов самурайских военачальников —
сёгунов, фактических правителей страны, где поэтизируется внутренний мир
самурая, здесь, в рассмотренном фрагменте «Битвы у Рокухара», воспевается
внешняя сторона «самурайства» — храбрость, натиск, агрессия, безжалостность
к себе и к другим. Это противоречие самурайской эстетики и этики
замечательно сформулировал живший в XVII веке поэт М. Кёрай в одном из
своих трехстиший — хокку:
Как же это, друзья?
Человек глядит на вишни в цвету —
А на поясе длинный меч.
(Перевод В. Марковой)
Впрочем, противоречие ли это? Может быть, здесь, на новом уровне,
воспроизводится извечная для японского духа и искусства гармония хаоса и
космоса, красоты и беспорядка, кротости и жестокости, ярости и
умиротворенности? Причем каждое из полярных качеств, свойств души и мира
доводится художником до максимального напряжения и подобно тетиве
натянутого лука. Да, воинам во всем мире — не в одной стране Восходящего
| |  скачать работу |
Древние Японские искусство и культура |
