Эпидемии и пандемии Руси XI-XIV вв. по материалам летописей
радки
показываются болезненные припухания в области подколенных, паховых,
подмышковых и подчелюстных желез (так называемые бубоны, отсюда и название
бубонной чумы). Припухлости, продержавшись несколько дней, могут исчезнуть;
но чаще кожа на них синеет, чернеет и омертвевает; остается язва.
Лимфатические железы, лежащие внутри организма, в грудной и брюшной
полости, тоже припухают и изъязвляются. Одновременно с бубонами или после
них показываются на различных местах тела, главным образом на шее, ногах,
ягодицах, пояснице большие черные чирии — карбункулы или огневики.
Появляется жгучая боль и припухлость с бледно-синим пузырем в середине,
содержащим мутную жидкость. Пузырь лопается, жидкость из него вытекает,
остается черное пятно с язвой посередине. Пятно не болит, не гноится,
потому что кожа омертвела.
В большинстве случаев заболевания чумой наблюдаются кровоизлияния в
различных местах тела. На коже это выражается сине-багровых пятен или полос
различной величины, а кровоизлияния в слизистые оболочки обнаруживаются в
виде кровавой рвоты, кровавой мочи, кровавых испражнений и кровавой
мокроты.
Болезнь не во всех странах описывается одинаково: в Византии она
проявилась большими бубонами, наполненными пахучею материей, которые
сопровождались тяжелыми явлениями со стороны нервной системы (сонливость,
бред, паралич языка). Язык и гортань у больных делались черными, тело у
некоторых покрывалось петэхиями, и больные умирали в страшных страданиях,
мучимые постоянной жаждой. Во Франции, в продолжение первых двух месяцев
господства болезни, бубоны отсутствовали и больные умирали в первые три
дня, с явлениями страдания только дыхательных органов и нервной системы. В
Италии же болезнь проявилась сначала «большими нарывами», в пахах и под
мышками. Во всех странах вообще, по отношению к способности к заражению, не
существовало различий не в поле, не в возрасте. Смертность заболевших и
число заболеваний были громадными.
Известно, что распространение болезни началось с Пскова. Это вполне
объяснимо, если учесть оживленные торговые связи Пскова с Западной Европой,
где в то время уже свирепствовала чума. В летописях имеются довольно
подробные сведения о появлении и движении этой болезни. В Пскове Черная
Смерть свирепствовала летом, в Новгороде же от 15 августа до Пасхи: «Бысть
мор силен в Плескове. Того же лета послов Плесковичи в Новгород, зовуще
владыку Василия к себе, дабы их благословил, и владыка их послуша молбы,
абие поиде к ним и пришед благословил их, и возвратился назад к Новугороду,
бывшу же ему на пути, и ключися болезнь ему тяжка, в неи же и преставися на
реце Узе, месяца иуля в 3 день, на память св. муч. Акынфа … Того же лета
бысть мор силен в Новегороде: прилучися приити на ны, по человеколюбию
божию, праведному суду его, вниде смерть в люди тяжка и напрасна, от
Госпожина дни даже и до Велика дни; множество безчислено люди добрых помре
тогда. Сицево же бысть знамение тоа смерти: хракнет кровию человек, и до
три дни быв да умрет. Нетокмо же казнь хождаше; да ему же Бог повеле, и тем
умираше, а его же снабде, сего кажа наказует, да прочаа дни о Господе
целомудренно и безгрешно поживем»[27]. Интересно, что упоминание
Новгородской первой летописи старшего извода значительно отличается от той
же летописи младшего извода: «Добиша челом новгородци, бояре и черныи люди
архиепископу новгородскому владыце Василью, чтобы «еси, господине, ехал
нарядил костры в Орехове»; и он ехав, костры нарядил, и приеха в Новгород.
И приехаша послове изо Пскова, биша челом владыце Василию, ркуче так:
«Богови тако изволишю, Святои Троице, детем твоим псковичем Бог рекл жити
дотоле, чтобы еси, господине, был у Святой Троици и детии своих
благословил, псковиц». И он не медли поеха, поимя с собою архимандрита
Микифора, игумены, попове, приеха в Псков, служи в Святои Троици, у Святои
Богородицы на Сиетнои горе, у Святого Михаила, у Ивана Богослова, опять в
Святой Троици, ходи около города, со кресты и благослови дети своих всих
псковиц. Поеха ис города, доеха до Прощеника, в день неделныи; обечерившися
за Прощеником с едину версту, на реце Чересе усть Узы реки, на Шелоне; и
преставися ту, на память св. муч. Уакынфа в вторник»[28]. Лаврентьевская
летопись и Московский летописный свод не упоминают это событие.
Важным отличием статьи данного года от предыдущих упоминаний тем, что
здесь впервые описаны симптомы болезни. Они прямо указывают на чумной
характер эпидемии: харкание кровью (из-за кровоизлияний в слизистую
оболочку легких), и смерть на третий день развития болезни. Судя по тому,
что бубоны летописцем не упоминаются, уместно предположить, что болезнь
была занесена извне, скорее всего из стран, торговавших с Францией, что
вполне вероятно при оживленных торговых связях Пскова, откуда болезнь
передалась в Новгород.
Здесь же мы встречаемся с первым упоминанием о предпринятых против
распространения эпидемии мерах. Костры, «наряженные» владыкой Василием в
городе Орехове (также упоминаемом данной летописью как Ореховец, Вореховец,
Орешек и располагавшемся на острове у выхода Невы из Ладожского озера[29]),
в то время считались средством очищения «больного» воздуха, что по
представлениям той эпохи предотвращало распространение заболевания. Это
говорит о том, что уже имелось представление о распространении эпидемии
«через воздух». Однако эффективность такого метода, как это нетрудно
понять, была равна нулю.
Длинной вереницей за этой чумой следовали другие вспышки эпидемий XIV
века. Так, в 1460 г. в Пскове снова поветрие: «Того же лета бысть мор силен
в Плескове; и прислаша послове псковичи а их бы благословил и владыка
Алексеи послуша мольбы их и абие обходи с кресты весь град Пскове, и
литургии три сверши в святых божиих церквех, и оттоле поидяше к Новугороду,
к своему престолу. А плесковичи оттоле пача лучши бывати милость божия,
абие преста мор у них»[30]. Это событие упоминает только Новгородская
первая летопись.
Через четыре года снова разразилась страшная эпидемия, на этот раз он
начался на низовьях Волги и затем распространился дальше на север. Особенно
пострадали города Нижний Новгород, Рязань, Коломна, Переяславль, Москва,
Тверь, Владимир, Ярославль, Суздаль, Дмитров, Можайск, Волок, Кострома и
Белозерск. В Москве и Твери эпидемия продолжалась и в 1365 г., и в том же
году она появилась в Торжке, Ростове[31] и Пскове. Смертность в эту
эпидемию была ужасная, мертвых не успевали хоронить, в одну могилу хоронили
по 5-10 и более трупов; в день умирало по 2-30 человек, а местами даже до
100 и более. Многие города и села запустели, множество домов совершенно
вымерло. Ни о лечебных, ни о предупреждающих мерах против болезни
упоминаний нет[32]. Эпидемию упоминает Лаврентьевская летопись и Московский
летописный свод, причем упоминание Московского свода самое полное среди
данных летописей за весь рассматриваемый период: «На то же лето мор бысть в
Новегороде в Нижнем. На ту же осень мор бысть на Костроме и в Ярославле …
на ту же зиму и весну мор бысть в Переславли»[33], «Бысть мор велик в
Новгороде Нижнем, хракаху люди кровию, а инии железою боляху и не долго
боляху, по два дня или три, а инии един день поболевше умираху. И толко
множество бе мертвых, яко не успеваху живии погребати их… тое же осени и
тое зимы бысть на люди мор велик в Переславли, на день умираша человек 20
или 30, иногда же 60 или 70, а иногда и до ста и более. Болесть же юе сица:
преже яко рогатиною ударит за лопаткуили под груди или меж крил, и тако
разболевся человек начнет кровию хракати и огнь зажжет и потом пот, та же
дрожь, и полежав един день или два, а ретко кои 3 дни и тако умираху, а
инии железою умираху. Железа же не у всякого бываше в едином месте, по
овому на шее, иному под скулою, а иному под пазухою, д ругому за лопаткою,
прочим же на стегнах. Бысть же сие не токмо в едином граде Переславле, но и
во всех пределех его. Приде же сия болезнь, послана от Бога на люди, снизу
от Бездежа к Новугороду Нижнему и оттоле к Коломне, та же к Переславлю, по
том же на другое лето к Москве, та же и по всем градом и страном бысть мор
велик и страшен. не успеваху бо живии мертвых опрятывати, везде бе мертвые
в градех и селех, в домех и у церквей. И бе туга скорбь и плач неутешим,
мало бо бе живых, не все мертвии. Погребаху же в едину яму 5 или 6 мертвых,
а инде 10 и более, а дворы мнози пусты быша, а в иных един остался или два,
ли женеск пол, ли мужеск, или отроча мало»[34].
Болезнь продолжилась и в следующем 1366 году: «Бысть мор велик на люди в
граде Москве и во всех пределех его, яко же прежде в Переславле был»[35].
Та же летопись кратко упоминает о какой-то повальной болезни в 1386 г.
«Того же лета мор велик бысть в Смоленьсце»[36].
Конец века был ознаменован еще двумя эпидемиями чумы, об этом ясно
говорит Новгородская первая летопись младшего извода: 1389 г. «Тои весне
бысть мор велик во Пскове, а знамение железою. И тои весне ездил владыка
Иван в Псков, и молитвою его преста мор в Пскове (стр. 383)»[37]; 1390 г.
«…Той же осени бысть мор силен вельми в Новегради, то случися приити на ны
по грехом нашим великое множество христиан умре по всим улицам, сице бысть
знамение на людех: при смерти появится ж
| |  скачать работу |
Эпидемии и пандемии Руси XI-XIV вв. по материалам летописей |
