География в жизни и творчестве А.С. Пушкина
И блещут сквозь волнистой мглы
Вершины гор.
Оттоль сорвался раз обвал,
И с тяжким грохотом упал,
И всю теснину между скал
Загородил,
И Терека могущий вал
Остановил.
Вдруг, истощась и присмирев,
О Терек, ты прервал свой рев;
Но задних волн упорный гнев
Прошиб снега…
Ты затопил, освирепев,
Свои брега.
И долго прорванный обвал
Неталой грудою лежал,
И Терек злой под ним бежал,
И пылью вод
И шумной пеной орошал
Ледяный свод.
И путь по нем широкий шел:
И конь скакал, и влекся вол,
И своего верблюда вел
Степной купец,
Где нынче мчится лишь Эол,
Небес жилец.
Кавказские впечатления, как и впечатления других путешествий А.С.
Пушкина, нередко служили темами для создания поэтических произведений (их
перечень дается в приложении).
Еще прекрасный пример этого. Вот прозаическая запись виденного
поэтом: «Утром, проезжая мимо Казбека, увидел я чудесное зрелище: белые,
оборванные тучи перетягивались через вершину горы, и уединенный монастырь,
озаренный лучами солнца, казалось, плавал в воздухе, несомый облаками».
А вот стихи, навеянные этим зрелищем:
Высоко над семьею гор,
Казбек, твой царственный шатер
Сияет вечными лучами.
Твой монастырь за облаками,
Как в небе реющий ковчег.
Парит, чуть видный над горами.
"Монастырь на
Казбеке".
О красоте снежных хребтов Кавказа А.С. Пушкин восторженно писал брату еще
во время первого путешествия на Кавказ в 1820 году: «Жалею, мой друг, что
ты со мною вместе не видел великолепную цепь этих гор; ледяные их вершины,
которые издали, на ясной заре, кажутся странными облаками, разноцветными и
недвижными;
жалею, что не всходил со мною на острый верх пятихолмного Бешту (по-
современному Бештау, что по-тюркски значит «пять гор»,— Машука, Железной
горы, Каменной и Змеиной. Кавказский край, знойная граница Азии, —
любопытен во всех отношениях» (письмо от 24 сентября 1820 г.).
При этом надо подчеркнуть, что поэта дикая природа больше привлекала, чем
окультуренная. Девять лет он не был на кавказских водах, и многое за это
время изменилось: «Нынче выстроены великолепные ванны и дома. Бульвар,
обсаженный липками, проведен по склонению Машука...
Признаюсь: Кавказские воды представляют ныне более удобностей; но мне было
жаль крутых каменных тропинок, кустарников и неогороженных пропастей, над
которыми, бывало, я карабкался».
Здесь интересно обратить внимание на то, сколь скрупулезно, оттачивая
фразы, работал АС. Пушкин над «Путешествием в Арзрум», в основе которого
лежали его дневниковые записи. Вот так выглядел последний абзац в дневнике:
«Конечно, Кавказские воды нынче представляют более удобностей, более
усовершенствования.— Таков Естественный ход вещей.— Но признаюсь: мне было
бы жаль прежнего дикого, вольного состояния.— Мне было жаль наших крутых
каменистых тропинок, кустарников и неогражденных пропастей, по которым
бродили мы в прохладные кавказские вечера»
Северокавказская часть трудного горного пути пройдена: «Пост Коби
находился у самой подошвы Крестовой горы... Мы достигли самой вершины горы.
Здесь поставлен гранитный крест, старый памятник, обновленный Ермоловым».
«Мгновенный переход от грозного Кавказа к миловидной Грузии
восхитителен. Воздух юга вдруг начинает повевать на путешественника. С
высоты Гут-горы открывается Кайшаурская долина с ее обитаемыми скалами, с
ее садами, с ее светлой Арагвой, извивающейся, как серебряная лента, — и
все это в уменьшенном виде, на дне трехверстной пропасти, по которой идет
опасная дорога... Светлые долины, орошаемые Арагвою, сменили мрачные ущелия
и грозный Терек».
Вот и главный город Грузии — Тифлис. Он «находится на берегах Куры, в
долине, окруженный каменистыми горами. Они укрывают его со всех сторон от
ветров и, раскаляясь на солнце, не нагревают, а кипятят недвижный воздух.
Вот причина нестерпимых жаров, царствующих в Тифлисе, несмотря на то, что
город находится только еще под 41-м градусом широты» Поэтому северянину
Пушкину жара казалась нестерпимой.
«В Тифлисе главную часть народонаселения составляют армяне: в 1825 году
было их здесь до 2500 семейств. Во время нынешних войн число их еще
умножилось. Грузинских семейств считается до 1500».
Заметим, в начале XIX века в Тифлисе было всего около 15 тысяч жителей.
Поэт дал описание Тифлиса, подчеркивающее торговое значение города:
«Азиатские строения и базар напомнили мне Кишинев. По узким и кривым улицам
бежали ослы с перекидными корзинами; арбы, запряженные волами, перегоражали
дорогу. Армяне, грузинцы, черкесы, персияне теснились на неправильной
площади...» Это наглядно отражало то, о чем один из исследователей Грузии
Бурнашев писал: «Большой торг состоит у них с горскими и персидскими
ближними соседями и в их рукоделиях, то есть медною посудою, бумажными
полотнами, набивными крашенными и белыми, саблями и кинжалами, мелкими
железными вещами, платьем, шапками и обувью».
Из Тифлиса А.С. Пушкин послал, можно сказать, единственное за все время
путешествия письмо — Ф.И. Толстому (между 27 мая и 10 июня 1829 г.).
Интересно замечание поэта: «Грузинские деревни издали казались мне
прекрасными садами, но, подъезжая к ним, видел я несколько бедных сакель,
осененных пыльными тополями».
Но вот милая Грузия почти осталась позади. «Я стал подыматься на Безобдал,
гору отделяющую Грузию от древней Армении. Широкая дорога, осененная
деревьями, извивается около горы. На вершине Безобдала я проехал сквозь
малое ущелие, называемое, кажется, Волчьими воротами, и очутился на
естественной границе Грузии. Мне представились новые горы, новый горизонт;
подо мною расстилались злачные зеленые нивы. Я взглянул еще раз на
опаленную Грузию и стал опускаться по отлогому склонению горы к свежим
равнинам Армении. С неописанным удовольствием заметил я, что зной вдруг
уменьшился: климат был другой».
В Армении: «Я ехал посреди плодородных нив и цветущих лугов. Жатва
струилась, ожидая серпа. Я любовался прекрасной землею, коей плодородие
вошло на Востоке в пословицу... Перед нами блистала речка, через которую
должны мы были переправиться».
И вот вместе с русскими войсками А.С. Пушкин вступил в город, которому дал
прекрасную географическую характеристику: «Арзрум почитается главным
городом в Азиатской Турции. В нем считалось до 100 000 жителей, но,
кажется, число сие слишком увеличено. Дома в нем каменные, кровли покрыты
дерном, что дает городу чрезвычайно странный вид, если смотришь на него с
высоты... Климат арзрумский суров. Город выстроен в лощине, возвышающейся
над морем на 7000 футов (2300 метров.). Горы, окружающие его, покрыты
снегом большую часть года. Земля безлесна, но плодоносна. Она орошена
множеством источников и отовсюду пересечена водопроводами. Арзрум славится
своею водою. Евфрат течет в двух верстах от города. Но фонтанов везде
множество».
Это путешествие поэта продолжалось почти четыре месяца— с начала мая до
конца августа 1829 года- и оставило в душе поэта глубокий след. Через семь
лет в одном из писем (к В.Д. Сухорукову) он писал: «В соседстве Бештау и
Эльбруса живут и досуг и вдохновение».
«Путешествие в Арзрум»— самое географическое произведение поэта— стало
своего рода эталоном в описании путешествий. Так, например, о «Фрегате
Паллада» И.И. Гончарова говорится: «По мастерству ведения, по глубине
понимания того, что открывается взгляду путешественника, по какой-то
волшебной естественности очерки Гончарова сродни «Путешествию в Арзрум А.С.
Пушкина».
Остров Буян
С детских лет мы знаем:
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана…
И, конечно, считаем этот остров сказочным, мифологическим. Ведь
поэтическая сказка А.С. Пушкина основана на народной сказке, сюжет которой
он записал в Михайловском со слов няни Арины Родионовны (в письме к брату
Л.С. Пушкину в ноябре 1824г. он писал: «...Вечером слушаю сказки — и
вознаграждаю тем недостатки прок
| |  скачать работу |
География в жизни и творчестве А.С. Пушкина |
