Иеронимус Босх
рестьяне... Босх связывает эти детали цельным пространством,
постигает некий ритм - оживотворяющий мир, открывает тайное единство
природы.
Босх вводит в канонический сюжет нетрадиционные образы: это фигура
Святого Иосифа, который сушит над костром пелёнки; группа зловещего вида
персонажей, забравшихся в Вифлеемский хлев (исследователи считают их
олицетворениями ослабляющих Церковь беззаконий и ересей, а их предводителя
в красном плаще и короне из терниев — самим сатаной); любопытные поселяне,
удивлённо глядящие на Богоматерь и волхвов из-за угла и с кровли хлева.
Мария, и волхвы, еще недавно возвышающиеся перед зрителем, которого
художник с благоговением подводил к ним, утратили свою самостоятельность.
Они сбились в тесную группу, которая представляет лишь малый эпизод целого.
За ними – дали. Пейзаж вмещает конных воинов, деревья, мост, отдельные
фигуры, город, дороги, дом и Вифлеемскую звезду – и все равно остается
большим, безмолвным и пустынным.
Участники поклонения уменьшились в размерах и придвинулись друг к
другу; хлев, где происходит действие, покосился, съежился, неровными
кусками обваливается, продырявливается глинобетонная стена; из дверей и
случайных отверстий показываются люди – они смотрят на сцену, смотрят
исподтишка, не мешая ей и не отрываясь от нее. Пастухи лезут на крышу и
заглядывают из-за угла. Природы же предстает одухотворенной и безмолвной.
Пейзаж «Поклонения волхвов» обладает не только тонкими световыми и
воздушными оттенками, но как бы чувством еле заметной пульсации жизни.
Здесь все пронизано ощущением длительности, и проявляется эта длительность
не в людях – потому что движения каждого из них как бы зафиксированы,
остановлены, ничтожны, а в зрелище мира – в смене одних фигур и эпизодов
другими, в том, что эмоциональная атмосфера, поглотив их, сама сохраняет
свою напряженную пустынность. И даже форма алтаря обостряет ощущение этой
пульсации: верхний край сползает, изгибается книзу, потом начинает
подниматься вверх, чтобы опять спуститься вниз и снова подняться.
Произведение «Несение креста» (1515-16) полно отчаяния и страха перед
безумной действительностью; фигура Христа тут почти теряется среди
безобразных, злобных лиц толпы.
Босх неоднократно обращался к сюжетам из цикла страданий Христовых.
Эти его картины резко выделяются среди множества подобных изображений:
произведения Босха окрашены индивидуальным переживанием, личной болью.
«Несение Креста» самая потрясающая из всех. Вся сё плоскость заполнена
человеческими фигурами, точнее лицами; теснятся физиономии стражников,
палачей, праздных зевак — грубые, уродливые. Ещё более страшными делают эти
лица переполняющие их фанатичная жестокость, скотское равнодушие, тупое
злорадство. На фоне этого человеческого зверинца особенно прекрасными
кажутся спокойные и кроткие лица Христа и Святой Вероники, в руках которой
белый платок с нерукотворным образом Спасителя. Христос идёт навстречу
своей смерти: направо, в ту сторону, которая в средневековом искусстве
отводилась для изображений, связанных со смертью и грехом. Вероника
движется налево, то мир жизни, унося на платке лик Христа.
Босха не занимала мысль о положении в мире одного человека. В конце
своего творчества Босх истолковал свои прежние представления о жизни людей
применительно к конкретному человеческому обществу. Мы имеем в виду его
знаменитого «Блудного сына» или «Бродягу», как ее называют разные
исследователи.
Вписанная в круг композиция построена на пересечении сухих, узких форм
и на преувеличении пространственных паузах.
Эта картина не связана непосредственно со Священной историей, но её
тема — земной путь человека — воплощена с тон же силой и глубиной, какие
мастера Нидерландов привыкли вкладывать в изображения библейских событий.
Бродяга олицетворяет человека вообще — несчастного грешника, которому
всегда открыт путь возрождению. В «Бродяге» в отличие от большинства работ
художника нет ни фантастических, ни драматических сцен.
Герой картины – тощий, в разорванном платье и разных башмаках,
иссохший и словно расплюснутый по плоскости – представлен в странном
остановившемся и все же продолжающемся движении. Эта нелепая фигура,
расположенная в центре картины, достаточно велика, чтобы занять ее большую
часть, но слишком бесплотна, необъемна, чтобы загородить собой
пространство, эта фигура ступает редкими, неверными шагами, уходит и все же
остается в центре композиции.
Она почти списана с натуры – во всяком случае, европейское искусство
не знало до Босха такого изображения нищеты, - но в сухой истощенности ее
форм есть что-то от насекомого.
Дальше сюжет композиции можно трактовать по-разному.
- Это блудный сын, уходящий в отчий дом. Но на худом лице горят
завороженные глаза – они прикованы к чему-то невидимому нами. А сзади него
жизнь, покидаемая им. Дом с прозрачной крышей и полуоторванной ставней
реален. За углом мочится человек, рыцарь обнимает женщину, старуха
выглядывает из окна, едят из корытца свиньи. И собачка – маленькая, с
бешеными глазами, - приопустив голову, смотрит вслед уходящему. Эта та
жизнь, которую ведет человек, с которой, даже покидая ее, он связан. Только
природы остается чистой, бесконечной. И цвет картины выражает мысль Босха –
серый, почти гризайльные тона объединяют людей и природу. Это единство
закономерно и естественно. А розоватые или сиреневатые оттенки лишь
пронизывают это единство ощущением печальным, нервным, вечно изменчивым и
все же постоянным.
- За спиной героя — убогая деревенская харчевня: крыта её обветшала,
оконные стекла выбиты, в дверях солдат пристает к служанке, у стены
вправляет нужду какой-то пьяница. Босх делает эту трущобу предельно ёмким
образом, воплощающим бесцельность и беззаконие существования сё обитателей.
Бродяга принимает решение оставить прежнюю греховную жизнь; неуверенно,
оглядываясь назад, крадётся он к закрытой калитке. За калиткой расстилается
типичный нидерландский пейзаж с песчаными холмами, скудной зеленью, неярким
небом. Босх по обыкновению словно задает себе и зрителю вопрос: вернется ли
бедный путник домой, или кривой путь вновь приведет его в этот бедный,
грязный скучный притон?
Но какова бы не была трактовка, основная идея картины не меняется; и
также остается еще одно – мы легко узнаем этого блудного сына или бродягу:
это странник с внешних створок «Воза сена»; он постарел, ещё более
обносился, поранил левую ногу; но лицо его сделалось мягче, спокойнее, в
глазах не видно прежней скорби и подозрительности. Изображенные на обеих
картинах странники считаются автопортретами Босха, исполненными мастером в
разные периоды жизни.
Сейчас предполагают, что на картине изображен средневековый коробейник.
Картина оказалась частью триптиха, распиленного и проданного по частям в
XIX веке разным покупателям. В ходе подготовки роттердамской выставки
усилиями голландских реставраторов оно обрело своих прямых "родственников".
Хотя центральная часть триптиха с изображением, возможно, "Страшного суда"
утрачена, зато в Роттердаме выставлены обе боковые створки. На внутренней
стороне левой створки были два сюжета: "Корабль дураков" и "Аллегория
обжорства", с правой стороны была сцена "Смерть купца". Сам "Коробейник"
или «Бродяга» или «Блудный сын» был написан на внешней стороне створок и
был виден средневековому зрителю, когда триптих был закрыт. Когда створки
распиливались для продажи, две половинки "Коробейника" были умело соединены
и проданы как единое произведение, с тех пор так и существовавшее.
Благодаря методу дендрохронологического анализа было установлено, что все
эти 4 произведения написаны на досках, вырезанных из одного дерева, в одно
и то же время, около 1495 года (а не в 1500-1510 гг., как они датировались
раньше). Следовательно и относятся эти картины не к позднему периоду, а к
зрелому. Хотя если рассматривать особенности каждого из периодов
творчества, то это все-таки поздний период. Вопрос так и остается открытым.
Заключение
Гибридные существа, кошмарные образы, фантастические животные:
живопись Иеронима Босха на протяжении пяти веков была предметом восхищения,
так и не понятая при этом до конца.
В картинах Босха зрителя тревожит более всего не различие, а именно
близость нормального и фантастического миров. Который из них ложен? Который
истинен? Босх жил и творил в то время, когда Средние века уступали дорогу
Возрождению, и начала вставать центральная проблема гуманизма, связанная с
конфронтацией сознания с непознаваемым.
Как далеко саркастическое отношение Босха к людям. Кажется, что
художник перенес на свои полотна все ужасы инквизиции, все пороки своего
времени. При этом виртуозная живописная техника Босха – резкие и
трагические сочетания цветов, точность кисти – приобретает убедительную
достоверность его самым причудливым чудовищам, рядом с которыми беспомощно
мечутся слабые фигурки испуганных людей. Так Босх пытался передать весь
трагизм времени.
Был ли он еретиком или, наоборот, глубоко религиозным человеком,
которому открывалось некое тайное и сверхличное знание, сейчас сказать
трудно. Но всматриваться в его живописные работы необыкновенно интересно.
С Босхом кончается искусство 15 века. Творчество Босха завершает этот
этап чистых прозрений, потом напряженных исканий и трагических
разочарований.
| |  скачать работу |
Иеронимус Босх |
