Изобразительное искусство в поэзии Державина
жанров: бытовые детали и
сатирические портреты не могли появляться в высоком жанре оды. Но Державин
и не соединяет сатиру и оду – он преодолевает жанровость. И его
обновленная ода только чисто формально может быть отнесена к данному жанру
оды : поэт пишет просто стихи, в которых свободно говорит обо всем, что
подсказывает ему его личный опыт, что волнует его разум и душу.
«…Истинный поэт находит в самых обыкновенных вещах пиитическую сторону, его
дело наводить на все живые краски, привязывать ко всему остроумную мысль…
показывать оттенки, которые укрываются от глаз других людей…» (Карамзин ,
«Аониды» ).
Эти то «обыкновенные вещи» и «оттенки» природы и увлекали
сейчас все более Державина. Воспевание радостей жизни, картины семейного
частного быта и яркие образы природы наполняют его поэзию, определяют новое
направление в его творчестве.
В произведениях поэта Державина и художника Боровиковского сходен колорит.
Боровиковский в своем произведении – портрете Екатерины 11 также
запечатлевал « обыкновенную» сцену и подлинную, невыдуманную природу.
Он представил императрицу пожилой женщиной в теплом салопе, идущей по аллее
царскосельского парка в сопровождении левретки. Насколько все изображенное
соответствовало действительности и было порождено реальными впечатлениями
от жизни, подтверждают стихи с описанием быта Царского села и объяснения к
ним Державина.
Летом 1793 года поэт жил в качестве секретаря Екатерины в Царскосельском
Дворце.
Под вечер, пишет он о себе в третьем лице, Державин «вышел в
Сад , где по обыкновению в сем часу нашел императрицу прогуливающейся. Она
под тению дерев сидела, несколько задумавшись».
В позднейшем стихотворении поэта «Развалины»(1797), написанном под влиянием
элегических воспоминаний, возникших у поэта при виде опустевшего Царского
Села, Державин, хотя и в условной, зашифрованной форме, объяснявшейся
боязнью вызвать гнев нового царя, ненавидевшего все, что было каким либо то
ни было образом связано с его матерью, рисует меткими живыми штрихами когда-
то виденную им сцену :
« А тут прекрасных нимф с полком
В прогулку с легким посошком
Ходила…
По мягкой мураве близ вод…
На восклицающих смотрела
Поднявших крылья лебедей.
На памятник своих побед
Она смотрела: на Алкида,
Как гидру палицей он бьет…»
Здесь присутствуют все детали, изображенные на портрете Боровиковского
(оригинал портрета находится в Третьяковской Галерее) : и «легкий посошок»
, с которым идет Екатерина «близ вод», и «мягкая мурава» на аллее, и
лебеди, и памятник
«Алкиду» – А.Г.Орлову, который подразумевался под именем древнегреческого
героя.
В более раннем стихотворении «Прогулка В Сарском селе (1791) под пером
Державина воскресают и прекрасные картины Царскосельского парка. Поэт со
своей «Пленирой» проплывает в лодке:
« И как между столпов
И зданиев Фемиды,
Сооруженных ей
Героев росских в славу,
При гласе лебедей,
В прохладу и забаву,
Вечернею порой
От всех уединяясь,
С Пленирою младой
Мы, в лодочке катаясь,
Гуляли в озерке;»
Он видит, как на «стекляны воду» повсюду «вечернею порой» ложится «длинна
тень», за лодкой летит «жемчужная струя», «сребром сверкают воды», небо и
здания покрываются «багряным златом».
Предвосхищен колорит будущего портрета Боровиковского.
Определяющим тоном выступает переливающееся зеленовато- жемчужными
отсветами синее одеяние Екатерины, находящее отзвук и в голубых тонах неба
и в гаснущем цвете зелени.
В портрете Левицкого 1783 года, как и в одах Державина, где воплощался
просветительский идеал мудрой просвещенной правительницы, она уподоблялась
«земной богине», представлялась «богоподобной» царицей Фемидой в
воображаемом идеальном храме правосудия.
Необыкновенно пышное, усложненное аллегориями,
идеализированное изображение Екатерины создал в портрете 1792-93 годов
Лампи, повторив его в 1794 году.
Этот стиль изображений соответствовал вкусам императрицы, он служил
выражению импозантности и возвышенной величественности – того, что
Екатерина желала иметь в своих портретах, призванных приподнимать ее над
простыми смертными.
В «Евгению. Жизнь Званская» (1807) – последнем значительном, уже вполне
архаичном по стилю и полном шероховатостей в слоге и все же мощном и
самобытном по своей выразительности произведении Державина присутствуют
удивительно наглядные, предметные и красочные описания.
С предельной достоверностью рисует он те или иные эпизоды и картины своей
деревенской жизни, рассказывая, например, как « …к госпоже, для похвалы
гостей,
Приносят разные полотна, сукна, ткани,
Узорны образцы салфеток, скатертей,
Ковров, и кружев, и вязани; »,
Как, гуляя, поэт зрит в скотнях, пчельниках или прудах,
«То в масле, то в сотах… злато под ветвями,
То пурпур в ягодах, то бархат – пух грибов,
Сребро, трепещуще лещами ;»
В его имении красят пряжу, когда
«…Иль как на лен, на шелк цвет, пестрота и лоск,
Все прелести, красы, берутся с поль царицы;
Сталь жесткая, глядим, как мягкий, алый воск,
Куется в бердыши милицы.»
В этих описаниях все точно, конкретно и законченно в своем материальном
единичном бытии.
Так же и в портрете Боровиковского все эти ткани одежд и человеческая
фигура в целом написаны с неотступной верностью их видимой телесной форме,
и вместе с тем они неподвижно рисуются на нейтральном, по существу,
отвлеченном фоне. Фигура выделяется из него, но при всей своей характерной
выразительности воспринимается как нечто изолированное от среды, в себе
самой замкнутое и статичное.
Портреты людей, созданные, написанные Державиным, отличаются сходством и
верностью оригиналам.
Возвратимся к «Фелице». Так, заказывая Рафаэлю изображение Фелицы, Державин
подробно намечает его:
Изобрази ее мне точно
Осанку, возраст и черты…
Это должен быть индивидуальный портрет, в котором сквозь
условный облик Фелицы проглядывает Екатерина 11:
Небесно-голубые взоры
И по ланитам нежна тень…
Коричными чело власами,
А перлом перси осени…
Одеяние на этом портрете также исторически достоверно.
Державин, как сообщает он в «Объяснениях», изображает Екатерину в
кирасирских доспехах, надетых ею 28 июня 1762 года, когда она отправилась
завоевывать престол «на белом добром коне и сама предводительствовала
гвардиею, имея обнаженный меч в руке».
Фелица – просвещенная монахиня и в то же время частное лицо.
Автор тщательно описывает привычки Екатерины, ее образ жизни, особенности
характера:
Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.
Фелица оказывает покровительство торговле и промышленности, она «просвещает
нравы», пишет «в сказках поученья», но на «любезную» ей поэзию она смотрит
как на «летом вкусный лимонад».
Портрет Александра 1, напротив, изображен Державиным без всяких атрибутов
власти, а просто как частное лицо, не лишенное приятности в обхождении:
Белокур, голубоок,
Молод и лицом прекрасен,
Ростом строен и высок,
Тих, приветлив и приятен
Взору, сердцу и уму…
Все девушки, которых пишет уже стареющий Державин – Люсеньки, Верушки,
Палаши, Параши – отличаются одна от другой присущими персонально каждой
качествами.
Они не просто милы и обаятельны, а имеют свои собственные, индивидуальные и
неподражаемые черты.
Таков, например, написанный Державиным портрет своей молодой родственницы
Варюши:
Написал бы, как в диване
В голубом твоем тюрбане
Ты сидишь и, для красы
На чело спустя власы,
Всех улыбкою любезной
Вмиг умеешь полонить:
Должно быть душе железной,
Чтоб, взглянув, не полюбить.
Помимо схожего с оригиналом внешнего портрета, Державин удивительно точно
отображает и внутренний мир героя, дает верную характеристику человеку,
видны его внутренние противоречия, раскрыты затаенные качества.
Наиболее полно это отображено в многочисленных портретах
Потемкина:
Он мещет молнию и громы
И рушит грады и берет,
Волшебны созидает домы
И дивны праздники дает.
Там под его рукой гиганты,
Трепещут земли и моря,
Другою чистит бриллианты
И тешится, на них смотря…
То крылья вдруг берет орлины,
Парит к Луне и смотрит вдаль,
То рядит щеголей в ботины,
Любезных дам в прелестну шаль.
Здесь упомянуты и военные заслуги, и прихоти, отличавшие Потемкина: любовь
его к бриллиантам, манера чистить их во время разговора, и щедрость его.
Наиподробнейшей характеристики был удостоен Л.А.Нарышкин, известный балагур
и хлебосол, по прозвищу «шпынь», увековеченный Фонвизиным в «Вопросах
сочинителю» Былей и небылиц»:
Лев именем – звериный царь,
Ты родом – богатырь, сын барский,
Ты сердцем – стольник, хлебодар,
Ты должностью – конюший царский,
Твой дом утехой расцветает,
И всяк под сень его идет…
Всегда жил весело, приятно
И не гонялся за мечтой,
Жалея о тех, кто жил развратно,
Плясал и сам под тон чужой…
Здесь сообщены имя и должность Нарышкина – он был обер-шталмейстером,
отмечены его личные качества, а в последней строке звучит конкретный укор.
Затем, в «Объяснениях», Державин дополняет причину, послужившую упреком
Нарышкину: «Он весьма умел угождать сильным людям и паче любимцам
императрицы».
Т.о., в стихах Державина каждый раз описан именно определенный, конкретный,
данный человек, со всеми особенностями его личной биографии и душевных
качеств, которые замечает или о которых хочет сказать поэт.
Уменье увидеть, выделить и описать личные каче
| |  скачать работу |
Изобразительное искусство в поэзии Державина |
