Конспект и анализ первоисточников: Аристотель О душе. Платон Диалоги
. // Это еще не означает, что таковая часть
отсутствует.
Сократ: Значит, эта ее часть подобна божеству и тот, кто всматривается в
нее, и познает все божественное - бога и разум - таким образом, лучше всего
познает себя.
Алквиад: Это очевидно.
Сократ: И подобно тому, как зеркала бывают более ясными, чистыми и
сверкающими, чем зеркало глаз, так и божество являет себя более
блистательным и чистым, чем лучшая часть нашей души.
Алквиад: Это правдоподобно, Сократ.
Сократ: Следовательно, вглядываясь в божество, мы пользуемся этим
прекраснейшим зеркалом и определяем человеческие качества в соответствии с
добродетелью души: именно таким образом и познаем самих себя.
Когда смотришься в зеркало, не следует забывать, что это только зеркало, а
оно может быть и кривым, и замутненным. Но даже самое идеальное зеркало не
способно показать предмет таким, какой он есть. Не все, что видишь, стоит
принимать на веру.
Сократ: В самом деле, мой милый Аквиад, если у кого-либо (будь то частное
лицо или государство) есть возможность делать все, что ему вздумается, а
ума при этом нет, какая ему может быть уготована судьба? Например, если бы
больному была предоставлена возможность делать все, что он вздумает, при
том, что он не обладает разумом врача, и он будет действовать, как тиран,
тоесть не сумеет себя обуздать, то каков будет его удел? Разве не погубит
он скорее всего свое тело?
Знание еще не гарантирует правильность действий. Особенно, если это
касается человека лично.
Добродетель присуща свободе!
Добродетели необходима свобода для проявления, но свобода далеко не всегда
связана с добродетелью. К тому же, свобода - сестра пустоты.
Порочность - рабское свойство.
Отнюдь не согласен. Если только рабство не считать пороком или порок
рабством, то между ними нет прямой и однозначной зависимости. Рабство
непостоянно, а порочность имеет относительно продолжительный период
существования. Тем не менее, нет ничего неизменного, и быть рабом порока
можно лишь по своей воле, но это уже не рабство.
Алквиад: Но решено: с этого момента я буду печься о справедливости.
Сократ: Хорошо, если бы ты остался при этом решении. Страшусь, однако, - не
потому, что не доверяю твоему нраву, но потому, что вижу силу нашего народа
- как бы он не одолел и тебя, и меня.
Народ и на данный момент является большой силой, лишенной коллективного
разума, а это довольно опасное сочетание. В толпе лишь немногие способны
сохранить себя и не поддаться влиянию массы. Но масса не является
достаточно сознательной и организованной, а потому может легко стать
разрушительной и неуправляемой (примером служит дикий случай, когда толпа
раздавила нескольких человек просто стремясь укрыться от дождя под
навесом), и сопротивляться толпе - задача нелегкая для одиночек. Скорее
всего будешь не понят и раздавлен. Гитлер отмечал, что чем меньше в речи
нагрузки на разум, но больше на эмоции и чувства, тем скорее речь достигнет
ушей толпы и будет понята и принята, а это достаточно четко определяет
характер такого качественного образования, как человеческая масса.
Сократ: Итак, Лакет и Никий, поскольку Лисимах и Мелесий пригласили нас на
совет относительно своих сыновей, заботясь о том, чтобы души их стали коль
можно достойнее, нам следует показать им также, какие у нас были учители
(если мы утверждаем, что они у нас были), как и сами были достойными
людьми и, позаботившись о душах многих юношей, научили, по-видимому, своему
делу и нас. Или же - если кто из нас говорит, что не имел учителей, - он
должен назвать свои собственные дела и показать, кто из афинян либо
чужеземцев - рабов или свободных - стал благодаря ему, по общему мнению,
лучше. Если же мы не владеем таким искусством, мы должны посоветовать вам
поискать других, чтобы не рисковать испортить сыновей наших друзей и не
заслужить упрек от близких.
Вопрос правильного выбора учителя особенно важен для родителей, ибо от
учителя во многом будет зависеть то, каким станет их ребенок в будущем и
ошибка не может быть допущена, ибо исправить ее будет очень сложно. Ребенка
можно сравнить с только что затворенным гипсом, который еще жидок и
способен принять произвольную форму. Задай неверную форму, не задай ее
вообще или опоздай с заливкой, и гипс схватится и изменить уже что-либо
кардинально будет невозможно. А учитель есть составная часть формы и в
случае неправильного выбора не только будет получен негативный результат,
но и утеряна возможность получить позитивный результат и даже просто что-то
в корне исправить. Как потом ни шпаклюй отливку, если она не удалась в
начале, шпаклевка погоды не сделает. (Особенно, если отливка треснула, что
возможно и при неправильном воспитании.)
Сократ: Ссылаясь на многих, ты прибегаешь не к очень-то серьезным учителям.
Алквиад: Почему же? Разве они не способны обучить?
Сократ: Даже игре в шашки - и то не способны. А ведь это куда легче, чем
внушить понятие о справедливости. Что ж, ты считаешь иначе?
Алквиад: Нет, я с тобою согласен.
Сократ: Что же, те, кто не способен обучить менее серьезным вещам, способны
обучить более серьезным?
Алквиад: Да, я так думаю: они способны обучить вещам значительно более
важным, чем игра в шашки.
Сократ: Что же это за вещи?
Алквиад: Например, я научился у них правильной эллинской речи: здесь я
никак не могу назвать себя своим собственным учителем, но должен сослаться
на тех, кого ты называешь несерьезными учителями.
Необходимым атрибутом личности является ее индивидуальность, а для этого
при ее формировании необходим избыточный и разнообразный поток информации,
который могут дать лишь люди, причем их должно быть много, иначе новая
личность может пойти по пути подражания, а это я считаю негативным. Поток
также должен обладать определенной долей противоречивости, что необходимо
для развития личности и обучения ее навыкам индивидуального выбора и
анализа. Для этого также необходим большой поток информации от многих
людей, причем они должны быть разными и не предлагать "истину в конечной
инстанции", которой просто быть не может в человеческом мире. И то, что
человек чего-то не умеет, вовсе не означает, что он не умеет ничего. К
примеру, я не умею играть ни в шашки, ни в шахматы, ни в карты (имеется в
виду играть, а не переставлять фигуры), а следовательно я не могу и научить
других в них играть. Однако, это не означает, что я не умею работать с
компьютером на определенном уровне и не смогу обучить пользованию или азам
программирования.
Никий: Мне кажется, ты не знаешь, что тот, кто вступает с Сократом в тесное
отношение и начинает с ним доверительную беседу, бывает вынужден, даже если
сначала разговор идет о чем-либо другом,…
… незаметно для себя отчитаться в своем образе жизни как в нынешнее, так и
в прошлое время. Когда же он оказывается в таком положении, Сократ
отпускает его не прежде, чем допросит его обо всем с пристрастием… Я
получаю удовольствие от такого общения с этим мужем и не считаю злом, если
нам напоминают, что мы сделали что-то плохо или продолжаем так поступать,
но полагаю, что человек, не избегающий таких наставлений и сознательно
стремящийся согласно сказанному Солоном, учиться, пока он жив, необходимо
станет более осмотрительным в последующей своей жизни и не будет думать,
будто старость сама по себе делает нас умнее.
Редкий человек может получить удовольствие от того, что ему говорят, где и
в чем он не прав. Лишь немногие могут принять упрек, замечание без
раздражения, но как руководство к действиям по самоулучшению. Но это и
является одним из признаков мудрости, ибо со стороны недостатки виднее и
часто отношение окружающих есть ни что иное, как зеркало, в которое неплохо
было бы периодически смотреться.
Мужество - некая стойкость души. // Упрямство тоже?
Аксиох: Уж не знаю как, но по мере моего приближения к ужасному, все
превосходные и мужественные речи незаметно улетучиваются и теряют свой вес,
а вместо них поселяется страх изменчиво терзающий ум и подсказывающий мне,
что если я окажусь лишенным этого света и этих благ, то буду лежать где-то
незримый и безвестный, погребенный в земле, гния и превращаясь в червей и
ночных чудовищ.
Пугает не столько сама смерть, сколько неизвестность, ибо даже заявления
тех, кто сумел оттуда вернуться, до сих пор подвергаются сильным сомнениям,
хотя таковые являются неплохим лекарством от страха. Мне нравится
высказывание Дж. Эд. Челленджера из "Отравленного пояса" А. Конан-Дойла: "
Я кажусь себе слишком значительным явлением природы, чтобы мне грозил чисто
физический распад на горстку солей и три ведра воды."
Когда душа водворится в подобающее ей место, тело, оставшееся без нее,
землеподобное и неразумное, не будет уже человеком. Мы - это душа,
бессмертное существо, запертое в подверженном гибели узилище. Обитель эту
природа дала нам по причине сущего зла, и радости наши в ней бывают
поверхностны, легковерны и сопряжены с многочисленными страданиями, печали
же полновесны, длительны и лишены примеси радости. А болезни, воспаления
органов чувств и прочие внутренние недуги, которые душа, рассеянная в порах
нашего тела, чувствует поневоле, заставляет ее страстно стремиться к
небесному, родственному ей эфиру и жаждать тамошнего образа жизни,
небесных хороводов, стремится к ним. Так что уход из жизни есть ничто иное,
как замена некоего зла на благо.
Не стоит считать, что душа помещается в тело по злому умыслу для
| |  скачать работу |
Конспект и анализ первоисточников: Аристотель О душе. Платон Диалоги |
