Краткое содержание книги И. Тэна Происхождение современной Франции
ротивление правительству, ибо для них
правительство – простой чиновник, назначенный народом, которого последний
во всякое время может прогнать». Для них «цель оправдывает средства».
«Я., чтобы быть избранными, обещали алчным арендаторам доходы и
собственность помещиков».
Но «руководимое я. Собрание, если изменяет закон, то всегда в ущерб
угнетаемым и в пользу притеснителей». «Новым паспортным уставом оно
[Собрание] прикрепляет к месту всех граждан и подчиняет их право переезжать
с места на место даже внутри государства, произволу я. Муниципалитетов».
«Оно запрещает носить присущую духовному званию одежду, оно продаёт
епископские дворцы, дома, ещё занятые монахами и монахинями. Оно
восторженно приветствует священника, представляющего ему свою жену» [в
католической церкви – целибат, то есть священники не могут иметь жён].
«Единственным желанным для них родом правления является демократия
рассуждающей сволочи… Самые гнусные деятели, смутьяны по профессии,
разбойники, фанатики, злодеи всех категорий, гордые и вооружённые бедняки…
- вот их армия».
Состав партии я.: «моты, промотавшие отцовское наследство и потому
ненавидящие всех, сохранивших его; люди ничтожные, которым царящий
беспорядок открывает двери богатства и общественных должностей… мещане и
помещики по сердцу и уму, расслабленные привычкой чувствовать себя в
безопасности и наслаждении».
Король для я. – «чиновник, который должен считать для себя большим
счастьем право занимать кресло рядом с председателем Собрания».
«Если бы у короля было желание бороться, он мог бы ещё защищаться,
спастись и даже победить… Но у правящих, как и у управляемых, утратилось
понятие о государстве, у одних вследствие гуманизма, возведённого в
обязанность, у других вследствие неповиновения, возведённого в право».
«Каждый я. кружок в своём уезде облечён местной диктатурой; с т. з. я.
это – единственное право, а тех пор, как Национальное Собрание объявило
отечество в опасности, это уже является юридическим правом».
«В этой гибели разума и честности, которую навязывают якобинской
революцией, иногда кто-нибудь да всплывал», но с ними расправлялись. Так,
например, «администрации департаментов во многих местностях состояли из
либералов, друзей порядка, просвещённых людей, неподкупных и убеждённых
защитников закона».
Состав партии я. в 1789 г. – «все, кто пользовался почтением и
уважением, кто получил образование, умственную и нравственную культуру»,
1793 г. – «негодяи всех видов».
Том IV.
«Между якобинцами три человека, Марат, Дантон, Робеспьер, приобрели
первенствующее положение и власть. Это объясняется тем, что благодаря
уродству или неправильному строению своего ума и своего сердца, они
выполнили требуемые условия».
Марат (М).
«Из них трёх М чудовищнее всех. Он почти стоит на границе сумасшествия,
в нём можно отметить главные черты безумия, яростную экзальтацию,
постоянное возбуждение, лихорадочную деятельность, неиссякаемую страсть к
писанию, автоматизм мысли и столбняк воли, под влиянием и давлением idee
fixe, кроме того обычные физические симптомы, бессонницу, сероватый цвет
лица, крайнюю нечистоплотность».
«Лишённый таланта, неспособный к критике, человек посредственного ума,
он был создан только для преподавания науки или для занятия каким-либо
другим искусством, для того чтобы быть учителем или более или менее
решительным и хорошим доктором, чтобы следовать с некоторыми уклонениями по
заранее намеченному пути».
«В политике он присоединяется к бывшей тогда в моде нелепости –
Социальному контракту, основанному на естественном праве и он делает её ещё
глупее, присоединяя сюда рассуждения грубых социалистов, затерявшихся в
морали физиологов, основывавших право на физической потребности». Цитата по
М: «Из одних только потребностей человека проистекают все его права… Когда
у кого-нибудь нет ничего, он имеет право отобрать у другого силой то, в чём
у него излишек. Что я говорю? Он имеет право отобрать у него необходимое и,
чтобы только не погибнуть от голода, он имеет право задушить другого
человека и пожрать его ещё трепещущее тело. Для сохранения своей жизни
человек имеет право посягать на собственность, свободу, даже на жизнь
других людей, чтобы избегнуть ига он имеет право угнетать, порабощать и
убивать. Для обеспечения своего счастья он имеет право решаться на всё».
«Находя, что члены учредительного собрания разрушают и снова воссоздают
слишком медленно, он [М] заявляет, что он в состоянии всё уничтожить и
снова воссоздать в совершенно другом виде в одно мгновение».
«В глазах Марата, Марат – превосходящий всех своим гневом и характером,
является единственным спасителем». Он один из «помешанных с проблесками
разума», у него – «честолюбивый бред…, мания преследования». Сначала против
него – «заговор философов», далее – «заговор докторов», «наконец последовал
заговор академиков». «По его мнению учёные, не пожелавшие восхищаться им –
дураки, шарлатаны и плагиаторы». «В политике… друг народа [М] может иметь
соперниками только злодеев».
«После бреда честолюбия, мании преследования и постоянного кошмара
наступает мономания убийства. С первых же месяцев Революции эта мания
овладевает М; дело в том, что она была ему прирожденна, была ему заранее
привита, он отдался ей из принципов и сознательно. Никогда рассудительное
безумие не проявлялось более резким образом». «Оправдываются бесчисленные
мятежи, вызываемые голодовками и так как эти голодовки постоянны,
ежедневные мятежи вполне законны».
«С другой стороны, выставив принципом верховенство народа, он выводит
из него «священное право давших полномочия отозвать своих делегатов»,
схватить их за горло, если они нарушают свой долг, свернуть им шею, если
когда-нибудь у них появится поползновение неподобающе вотировать или
управлять».
«Точным глазомером хирурга М определяет размеры зла. В сентябре 1792 г.
в Совете Коммуны он исчисляет приблизительно в 40.000 число голов, которые
нужно отрубить. Когда шесть недель спустя общественный нарыв становится
гораздо больше, число возрастает соответственно, теперь он уже требует
270.000 голов, всё из человечности, «чтобы обеспечить ему общественное
спокойствие», при том условии, чтобы ему поручить произвести эту операцию,
одну только операцию, в качестве мстителя».
Дантон (Д).
«В Д нет ничего безумного, напротив, у него не только самый здравый ум,
но он ещё обладает политическим талантом в столь значительной степени, что
с этой стороны ни один из его сотрудников или противников не может быть с
ним сравниваем и что среди деятелей Революции один Мирабо был ему равен и
превзошёл его. Это оригинальный, самобытный ум, а не, подобно большинству
своих современников резонёрствующий теоретик и писака, то есть педантичный
фанатик, существо созданное книгами, лошадь вертящая мельничный жернов с
наглазниками и всё кружащаяся по одному и тому же пути. На его взгляд не
оказывают влияния абстрактные предрассудки, он не вносит с собой ни
социального договора подобно Руссо, ни социального искусства подобно
Сийесу, ни принципов или кабинетных комбинаций, он отошёл от них в сторону
инстинктивно, может быть даже из презрения: он в них не нуждался, он не
знал бы что с ними делать».
«До самого конца, вопреки взглядам своих приверженцев, он старался
уменьшить или по крайней мере не увеличивать сопротивлений, которые должно
было победить правительство».
«Деспотизм, установленный силой и поддерживаемый страхом – вот его цель
и средства; это он, прилаживая средства к цели и цель к средствам,
руководит великими днями и вызывает решительные меры Революции».
«Но почему же раз он создал машину, он не решается ею управлять? Дело в
том, что хотя он её построил, он не способен управлять ею».
«С одной стороны, глаза его не покрыты серой пеленой теории: он видит
людей не сквозь призму социального договора, как сумму арифметических
единиц, но видит их такими, какими они на самом деле, видит, что они живут,
страдают, в особенности те, которых он знает, видит что у каждого есть своя
физиономия, свои жесты… С другой стороны на глазах его нет толстой пелены
неспособности и непредусмотрительности. Он понял внутренний недостаток
системы, неизбежное и скорое самоубийство Революции». «Он предпочитает быть
гильотинированным, чем гильотинировать других».
Робеспьер (Р).
«Ни один ум своей посредственностью не соответствовал более духу
времени, в противоположность государственным людям он витает в пустом
пространстве, среди отвлечённостей, всегда сидя верхом на принципах, не
желая соскочить с них и коснуться обеими ногами практики». Р ничего не
понимает ни в области финансов, ни в области внешней политики.
«Он не имеет верного и точного представления о современной ему Франции:
вместо людей он видит 26 милли
| |  скачать работу |
Краткое содержание книги И. Тэна Происхождение современной Франции |
