Маньеризм в моде
и т. п. При
такой укладке волос головные уборы утратили свое значение и превратились в
часть прически. Из них особенно любима была небольшая шапочка с обшивкой из
золотых желудей. Носили также уборы в виде тюрбанов с белыми или цветными
перьями. Маски стали частью туалета, но им чаще стали придавать форму
широких очков. Из драгоценных украшений — цепочек, серег, колец и пр. —
модными были появившиеся в то время очень изящные вещицы в форме медальонов
с девизами, небольших флакончиков и футлярчиков, которые носили на
цепочках.
Траурная одежда также подверглась многократным изменениям в покрое и
цвете. Прежний траурный цвет французских королей — красный или фиолетовый —
был заменен черным при Генрихе III. Когда умерла его любовница Мария
Клевская (1574 г.), он несколько дней подряд носил черную одежду, на
которой были вышиты серебром слезы, черепа и потухшие головни. Но еще
раньше изменения цвета траурной королевской одежды изменился ее покрой: она
стала длиннее, иногда намного. При погребении Генриха II (1559 г.) его сын,
Франциск II, шел за гробом в фиолетовой одежде и такой же мантии, шлейф
которой длиной тридцать локтей несли принцы королевского дома.
Женщинам предоставлялось выбирать для траурной одежды белый, черный
или коричневый цвет, причем запрещались серый, фиолетовый и голубой. Они
также не могли носить драгоценных камней в волосах или на головных уборах,
но могли ими украшать кольца, пояса, зеркальца и молитвенники. После смерти
Генриха I его любовница, герцогиня Валентинуа, одевалась исключительно в
черное с белым, не закрывая при этом своей шеи. Такой траурный костюм был с
тех пор принят при дворе и продержался более 40 лет. Вдова Франциска II,
Мария Стюарт, прибавила к нему большую белую вуаль. При Карле IX знатные
дамы заменили черный цвет коричневым. Их траурные платья были покрыты
эмблемами: слезами, черепами и т. д. Эти эмблемы они также носили на
ожерельях и браслетах. По истечении известного срока эмблемы заменялись
портретом умершего, окруженным слезами, который носили на груди. Так
продолжалось до Генриха IV, когда для траура был окончательно назначен
исключительно черный цвет.
3.4. Германия и Швейцария
Нигде не появлялось так много подробных постановлений относительно
одежды, как в Германии. Постепенно каждый владетельный князь, каждое
начальство или городская община стали считать в числе своих обязанностей
издание таких постановлений. В некоторых местах удалось добиться их
исполнения, но это не имело прочного влияния на дальнейшие видоизменения
костюма. Гораздо существеннее было постоянно возраставшее испанское и
французское влияние, а также ставшее более серьезным и сдержанным общее
настроение. То и другое, действуя одновременно, освободили костюм от многих
излишеств и постепенно придали ему характер натянутости, чопорности,
противоположный прежнему. Однако это происходило очень медленно и началось
с высших классов, которые уже в 40-х годах начали приобщаться к французской
моде.
Остальные сословия последовали их примеру не ранее середины 60-х
годов. С этих пор опять появляются постоянные повторения законов против
роскоши и сведения, дошедшие до нас от проповедников, об иностранной одежде
и обуви. Вот что говорит один из них, магистр Вестфаль: «Если мы взглянем,
что делается на свете, то увидим, что почти у каждого народа, у каждой
нации и страны есть свой собственный костюм. Только у нас, немцев, нет
ничего своего, а одеваемся мы по-разному—по-волошски, по-французски, по-
венгерски, чуть ли не по-турецки и из-за своей глупости не можем придумать
ничего своего. Кто может перечислить все те странные покрои и моды, которые
сменились в эти последние тридцать лет?.. Кроили и перекраивали штаны на
разные манеры, и такая отвратительная из них одежда вышла, что честному
человеку становится страшно и возмутительно. Никакой вор на виселице не
болтается так отвратительно и так не растерзан, как нынешние штаны наших
железоедов и буянов». Под последними магистр подразумевал, кроме щеголей и
забияк, главным образом ландскнехтов, которым даже утвержденный на сейме
1530 г. устав разрешал одеваться по собственному усмотрению.
Около середины столетия отделка разрезами в мужском костюме рыла
доведена до абсурда, так что жалобы на его безобразный вид были вполне
обоснованы. До сих пор изменяли только форму и расположение разрезов,
слегка выпуская сквозь них подкладку. Теперь все стало наоборот: количество
разрезов уменьшилось, но их размеры увеличились, и подкладка выпускалась
сквозь них так, что висела мешком. Это делалось главным образом на рукавах
и штанах и до 1553 года имело весьма умеренные размеры. Со временем это
было настолько преувеличено, особенно на штанах, что поражало даже
современников. Необъятной ширины шаровары из какой-нибудь тонкой материи,
обычно шелковой, схватывали несколькими вертикальными суконными или
бархатными полосами, а в промежутки между ними выпускали излишек шелковой
материи, которая мешком висела вокруг ног. По сведениям современников эти
штаны были изобретены ландскнехтами между 1533 и 1555 гг. и назывались
плудерхоэе (шаровары). Местом изобретения Нюрнбергская хроника называет
лагерь курфюрста Морица Магдебургского. Однако в стихотворении,
напечатанном в 1555 г. под заглавием «Новая жалобная песнь старого
немецкого солдата на мерзкую и неслыханную одежду—шаровары», говорится, что
они были изобретены в Брауншвейге. Во всяком случае это было чисто немецкое
изобретение, притом протестантское, на что указывали проповедники. Один из
них, Андрей Мускулус, в своей проповеди по поводу этой моды говорит: «Кто
хочет видеть такие штаны, тот пусть ищет их не у католиков, а идет к
лютеранам и евангелистам. Там он насмотрится на них до тошноты и омерзения
так, что у него защемит сердце и он задрожит от ужаса, как перед у каким-
нибудь мирским чудищем».
Ландскнехты довели этот покрой до крайностей. Они носили шаровары
такой длины, что они спускались до лодыжек, хотя их края были подвязаны
выше колена, и такой ширины, что на них шло до 30 локтей материи. В
названном стихотворении не без преувеличения говорится о шести локтях
верхней материи и о 99 локтях подкладки, а также о гульфике размером с
телячью голову. Так же иногда отделывались и рукава, но их размеры были
скромнее. Разрезы на камзолах шли обычно сверху вниз и были гак часты и
велики, что камзол казался изрезанным на ленты. С этим костюмом ландскнехты
носили высокие островерхие шляпы, украшенные перьями, и узкий короткий
испанский плащик, отделанный по борту небольшими разрезами. В таком виде
костюм у военных продержался вплоть до уничтожения наемных войск: в
Германии до начала 90-х годов, а в Швейцарии — на несколько десятков лет
дольше. Почти одновременно с его появлением исчезла разнополосность, так
называемая мипарти, оставшись в официальной одежде низших городских чинов.
Только в Швейцарии одежду мипарти еще некоторое время продолжали носить
наемные военные.
Несмотря на излишества этого костюма, ожесточенно преследуемого
проповедниками, он начал распространяться в различных сословиях общества с
момента своего появления. Его носили студенты, ремесленники, бюргеры и
молодежь из дворян. Ни весьма значительные затраты, которых он требовал, ни
насмешки, ни запрещения не могли остановить его распространение. В Дании
такие шаровары разрезали на всяком, кто в них показывался на улице.
Некоторые государи думали быстрее достигнуть цели, посмеявшись над новой
модой. Например, курфюрст бранденбургский Иоахим II велел схватить
несколько таких шароварников и, посадив в клетку, три дня подряд выставлять
напоказ народу, а перед клеткой заставил играть музыкантов. Несколько
дворян были им наказаны за ношение модных шаровар тем, что по его
приказанию им разрезали пояс шаровар, отчего шаровары свалились и они,
очутившись голыми посреди улицы, стали потехой прохожих. Такие наказания
устрашали, но только время. Скоро они забывались. Наследник Иоахима II,
Георг Вильгельм, был вынужден даже в уставе основанной им в 1574 г.
монастырской школы упомянуть о запрещении учителям носить короткое
отороченное платье с городками и шаровары, а ученикам — короткие плащи,
длинные штаны с разрезами, такие же башмаки и остроконечные шляпы с
перьями.
К новому костюму отнеслось враждебно не только духовенство. Cреди
бюргеров и дворян было немало таких, которые его не одобряли. Если они и
носили шаровары, уступая влиянию современной моды, то в более простом
варианте. Вследствие этого появились шаровары гораздо меньших размеров,
которые занимали как бы среднее положение между прежними короткими штанами
с разрезами и широкими шароварами.
Некоторые щеголи и в них допускали излишества, но все они
ограничивались утолщением выпуска вокруг талии и бросающейся в глаза
отделкой гульфика бантами. Обычно эти шаровары делались не длиннее чем до
середины бедра, реже до колена, потому с ними надевали узкие панталоны и
чулки. Те и другие распространялись все больше, так что длинные панталоны в
обтяжку остались принадлежностью придворного испано-французского костюма.
Впрочем, при дворе их носили не все, а в начале 90-х годов они были
оставлены и там.
Шелковые вязаные штаны (трико) появились довольно поздно. Е
| |  скачать работу |
Маньеризм в моде |
