Музей в хх веке
ла нью-йоркскую школу абстрактного экспрессионизма,
поддерживала многих художников.
После войны она переехала в Венецию и выставила свою коллекцию
для публики, а в 1979 год передала ее фонд Соломона Гуггенхайма [1].
В собрании Соломона Гуггенхайма неплохо представлены европейская
живопись ХХ века и американская живопись второй половины XX века,
современная скульптура. Здесь находится крупнейшее собрание работ Василия
Кандинского, Пола Клее, Пита Мондриана. В коллекции Пегти представлены
кубисты Пабло Пикассо и Жорж Брак, сюрреалисты Макс Эрнст, Сальвадор Дали,
Рене Магритт, послевоенное искусство Джексона Поллока, Фрэнсиса Бэкона [2].
Но, как я уже отметила выше, нет известнейших произведений, которые
неизменно привлекают толпы туристов, поэтому перед тем, как директором
музея Гуггенхайма стал Крене, его посещали не слишком многочисленные
ценители. После того как Крене взялся за дело, народ валом повалил на
выставки.
Журнал Forbes сравнивает состояние музейного мира после появления
Кренса
с состоянием завоеванной Европы, которую Наполеон разграбил, чтобы
пополнить коллекцию Лувра. В результате деятельности энергичного директора
музей Гуггенхайма обзавелся несколькими новыми филиалами и все время
организует новые проекты. Совместные выставки с европейскими музеями,
создание сайта визуальных искусств и перформанса, кино- и видеопроекты -
энергия Кренса бьет через край, вызывая немалое раздражение представителей
других, не столь всеядных музеев.
В 1988-м, когда 42-летний Томас Крене стал директором музея
Гуггенхайма, музей состоял из здания Райта на Пятой авеню в Манхэттене и
дома Пегги Гуггенхайм в Венеции. Уже в 1992-м на Пятой авеню была построена
дополнительная 10-этажная башня. Сейчас у Гуггенхайма есть филиал в Сохо
(Нью-Йорк), галерея в Берлине и большой новый музей в Бильбао (Испания).
Готовятся к открытию два подразделения в Лас-Вегасе (в одном из них
участвует Эрмитаж). Есть проект нового, более крупного музея в Венеции и
двух музеев в Бразилии. Стратегическое сотрудничество с Эрмитажем еще
принесет свои плоды. Вряд ли на Дворцовой площади появится что-либо
напоминающее спираль Райта, но совместные выставки делают неплохую рекламу
музею Гуггенхайма [1].
В дальнейших планах Кренса - открытие заведений в Восточной Азии,
Южной Азии, на Ближнем Востоке и в Африке. Уже получено согласие мэра Нью-
Йорка Рудольфе Джулиани на строительство $700-миллионного мегамузея в
Манхэттене, к югу от Бруклинского моста (неизвестно, что ждет этот проект
после терактов в Нью-Йорке). В итоге должна получиться сеть музеев,
охватывающая весь мир наподобие сети развлекательных парков. Одно это
шокирует ортодоксов. С их точки зрения, музеи не должны так быстро
развиваться. Когда лондонская галерея Тэйт собралась расшириться и
построить новое здание несколькими километрами ниже по реке, об этом
говорили годами. Впрочем, Кренс не обращает внимания на критику и
продолжает вести себя как завоеватель. Его можно понять. Сколько бы ни
стоили картины, принадлежащие музею, сами по себе они дохода не приносят, а
благотворительных взносов и пожертвований (даже таких инвесторов, как
General Electric) недостаточно. Нужны посетители, как можно больше
посетителей.
И Кренс устраивает выставки, которые и в страшном сне не приснятся
директору-традиционалисту.
Музей Гуггенхайма порадовал народ блокбастерами "Искусство
мотоцикла", "Хуго Босс" и "Джорджио Армани". Последнюю выставку спонсирует
модный журнал Time Warner, а сам Армани по случаю сделал музею небольшой
подарок - как говорят, $15 млн. В помещениях, где выставлены платья и
костюмы, которые носили голливудские знаменитости, не протолкнуться.
Публика довольна, коллеги Кренса морщатся и напоминают ему, что музейное
дело - это вам не индустрия развлечений, и здесь нет места коммерции. Кренc
в свое оправдание заявляет, что искусство может развлекать и обучать, и в
этом нет ничего предосудительного. Он считает, что раз уж во всем мире
проявилась тенденция к исчезновению границ между различными сферами
деятельности, например, между домом и офисом, то и музей вполне может стать
ближе к интересам широкой публики. С этим утверждением можно не
согласиться. Поход в народ с коммерческими выставками для традиционного
музея может окончиться плачевно - большинство специалистов сходятся во
мнении о том, что излишняя демократизация обесценивает само искусство,
элитарное по природе, и вредит престижу музея.
Впрочем, стоит отдать Кренсу должное. Музей Гуггенхайма может
гордиться своими высоколобыми проектами - "Великая утопия: русский и
советский авангард 1915-1932" или "Китай: 5000 лет". Последняя экспозиция,
организованная совместно с Министерством культуры Китая, была единственной
в своем роде попыткой объединить традиционное и современное китайское
искусство. Здесь были выставлены сотни объектов: от археологических
находок, фарфора, бронзы, традиционных пейзажей до работ соцреалистов 1950-
х годов [1]. От планировавшейся секции искусства последних лет музей
неожиданно отказался, что дало повод говорить об излишнем влиянии
китайского правительства на Кренса. Так или иначе, до прихода Томаса Кренса
музей Гуггенхайма прозябал во втором, если не в третьем ряду. Кренс
ухитрился сделать его привлекательным для публики и вывести в первый ряд.
В 1989 году музей Гуггенхайма посетили 350 тысяч человек. Сейчас
это число приблизилось к 3 миллионам в год, а с открытием филиала в Лас-
Вегасе может возрасти до 6 миллионов и тогда музей Гуггенхайма обгонит нью-
йоркский Метрополитен. Тем не менее, музей остается хрупким в финансовом
отношении .
При имидже Диснейленда музей Гуггенхайма далеко не столь
прибыльное предприятие. В 1999 году фонд Гуггенхайма заработал $27 млн, но
больше половины этой суммы ушло на то, чтобы заткнуть дыру в бюджете. Чтобы
остаться на плаву, нужны не только коммерческие выставки. Нужны совместные
проекты вроде Бильбао (местное правительство платит за все и еще презентует
$20 млн нью-йоркскому Гуггенхайму). У музея Гуггенхайма маленькие резервы -
суммы в $37 тыс. хватит только на то, чтобы покрыть годичные издержки, зато
есть долг в $46 млн. Для сравнения - Метрополитен обладает запасом на 11
лет, Музей современного искусства - на 8 лет. В этих обстоятельствах музей
Гуггенхайма напоминает велосипед, который не падает до тех пор, пока кто-то
крутит педали - чем и занимается Томас Кренс [1].
Каждый музей балансирует на грани между потребностью в деньгах и
риском превратиться во вместилище коммерческих проектов, вопрос только в
приоритетах, и Кренс выбрал второе, возможно он прав.
5. РОССИЙСКИЙ МУЗЕЙ И ИНТЕРНЕТ.
Советский музей был в некотором роде вещью в себе. Призванный
проводить государственную идеологию, музей ориентировался не столько на
показ и просветительскую деятельность, сколько на хранение, комплектование
и изучение коллекций. По этой причине запасники советского музея по
размерам и качеству не уступали основным коллекциям; по этой же причине
наблюдалось зачастую пренебрежительное отношение смотрителей и персонала к
посетителям и минимальное разнообразие экскурсионных программ. Это касалось
даже знаменитых «экспортно-ориентированных» музеев.
Естественно, что музеи оказались совершенно не готовыми к рынку,
тем более что зарождающейся в России рыночной экономике тоже было не до
них. Единственным способом выжить виделось выбивание денег из властей,
иностранных благотворителей или меценатство.
Но постепенно культура оказалась востребованной, более того -
модной и престижной, оказалось, что за "культурный досуг" люди готовы
платить, и платить немало. Ну и, конечно, дети: выяснилось, что родителей
не устраивает то, что их дети играют в компьютер и смотрят боевики, надо бы
их к искусству приобщить. Совпали основополагающая функция музейного дела -
культурное просветительство и интересы музейного бизнеса, которые требуют
открытости, увлекательности, познавательности, то есть того же культурного
просветительства.
Чтобы зарабатывать, надо что-то делать. Важнейшим ресурсом музеев
является общественная значимость. Государственная помощь (не обязательно
федеральных властей, но в первую очередь именно региональных), спонсорская
поддержка, гранты - основа финансирования музея. Но взаимовыгодное
сотрудничество имеет куда больше шансов на успех. Эрмитаж по своему статусу
получал бы какие-то деньги, но Эрмитаж - центр культурной жизни города,
участвующий в массе культурных программ, имеет куда больше возможностей их
заработать.
Один московский музей в течение нескольких лет ходил с протянутой
рукой, а когда перестроил экспозицию, разрешил "трогать руками" и сидеть на
некоторых экспонатах (благо все равно обивка уже не аутентичная) - пошли
посетители, нашлись спонсоры, посыпались гранты. Потому не причуда и не
блажь - постеры и рекламные плакаты Эрмитажа по всему городу и всякие
акции. Как не причуда и не блажь специальные шоу для детей, что устраивает
Дарвиновский музей в Москве [6].
Музей должен быть общедоступен, и потому только может
зарабатывать. Эта формула директора Метрополитен-музея 20-х годов актуальна
и сейчас. Исходя из этой формулы, бесплатные дни (или дни оплаты
| |  скачать работу |
Музей в хх веке |
