Некоторые аспекты жизни и философии В.В. Розанова
кому лицу»...
Теория пола Розанова является неотъемлемой частью его религиозной
философии. Присущее Розанову «чувство Бога» неотделимо от другого
свойственного ему «чувства пола», пронизывающего все произведения философа
на втором этапе его творчества. Чувство пола сливается с чувством Бога в
единое религиозно-половое чувство: поэтому, в философии Розанова
неразделимы вопросы религии и вопросы пола; метафизика религии
усматривается философом именно в метафизике пола. Пол видится мыслителю
таинственным основанием существующего, космичным, над-мировым началом, в
котором синтезируется плотское и духовное; сфера пола не исчерпывается для
него интимными отношениям мужчины и женщины – пол, по Розанову явление
трасцендентное, всеобщее и бесконечное, охватывающее сущность бытия,
составляющее причину мировой гармонии.
В философии Розанова отсутствует проблематика греховности – в стихии
пола освящается все: священен акт рождения, а потому священна рождающая
природа, земля; священен половой акт, зачатие, семья, как институт
способствующий продолжению рода. Один из наиболее важных и интересных
моментов учения философа о поле – его представление о непостоянстве
полового напряжения: пол для Розанова не есть Константа, не есть нечто
определенное и законченное. Условно для него и противопоставление мужского
и женского начал – принадлежность человека к тому или другому полу
неоднозначна - и мужское и женское присутствует в каждой клетке любого
человека, таким образом стремление к обладанию противоположным полом
видится мыслителю проявлением жажды полноты бытия, обретаемой на время
только в половом акте.
Розанова можно причислить к религиозным мыслителям, но он
неортодоксален. В давние времена его без труда обвинили бы в ереси. Но
сегодня в церковных кругах найден оправдательный термин – религиозный
натурализм: Розанов – теоретик человеческого естества.
«Несчастная книжность, несчастная интеллигентность сделала то, что
человек мыслит себя «подобием Божием», когда строчит газетную статью или
брошюру, а не когда носит на руках больного ребенка, не когда мать кормит
его грудью, не когда родители зачинают его. Проклятое скопчество, родитель
сухой и суетной интеллигентности».
Вопросы пола, которым Розанов уделяет чрезвычайно большое место в
своих книгах, принесли ему при жизни скандальную славу, мешают они
правильному его восприятию и по сей день. Суть его учения: пол не есть
нечто постыдное, запретное, а мистическая основа жизни, основа семьи,
основа общества. Пол не только не есть грех, но наоборот: признание
важности пола ведет к оздоровлению общества, очищению, освобождению от
греха. У Розанова пол одухотворяется, даже обожествляется как сфера,
связанная с зарождением жизни, зарождением души. Тема пола всегда у него
связана с темой брака, семьи («...дать почувствовать семью как ступень
поднятия к Богу».)
Многие из писавших о Розанове признают, что он сумел осветить
щекотливую тему пола с предельной откровенностью, даже с бесстыдством, но
без пошлости и почти без грязи. Но непонимание сути сочинений Розанова на
темы пола приводило к тому, что некоторые из них арестовывались цензурой по
обвинению в порнографии («В мире неясного и нерешенного», «Метафизика
христианства» и даже «Уединенное»).
Именно глубочайшее проникновение в тайны пола является главным вкладом
Розанова в историю мысли. Главное, что стремился выразить в своем учении о
поле Розанов – это то, что душа и тело не должны восприниматься раздельно:
пол – их синтез. Он проповедник единства личности, единства духа и плоти.
Что привело к разрыву духа и плоти? Только ли церковь виновата в этом? Р.
возвышает пол, доказывая его одухотворенность, космичность, но для него пол
- это именно природное начало в человеке.
Пол – синтезирующее начало личности, пронизывающее все сферы
деятельности человека. Половой акт – и физический, и духовный; центр
гармонии. Религиозность составляет важнейшую черту мировоззрения Розанова.
Бога он воспринимает как безусловную реальность, как абсолютно Сущее. Он
был также увлечен иудаизмом.
Розанов тяготеет к идеализации семейного быта и утверждает, что смысл
жизни в продолжении рода. Утверждая, что основа христианства – аскетизм,
монастырь. Аскетическое отношение к миру выражается прежде всего в
отрицательном отношении к браку, к полу. В этом Розанов видит прямую
причину ослабления церкви, в этом же для него – причина кризиса всей нашей
христианской цивилизации. «Пусть объяснит духовенство, для чего растут у
девушек груди? – чтобы кормить свое дитя. – Ну а ... «дальше» для чего
дано? Сказать нечего, кроме: - Чтобы родить дитя. И весь аскетизм
зачеркнут».
Из «Опавших листьев. Короб 1. СПб, 1913»
Семья, По Розанову, для женщин и есть их монастырь. Противоречивый
Розанов не против монашества как такового, он только считает его не нормой
и правилом праведной христианской жизни. Он против того монашества, которое
в его время зачастую вырождалось в удобную форму беззаботного, сытного
существования. Розанов отмечает, что как раз монашеское уединение в
большинстве случаев непроизвольно вызывает неодолимую сосредоточенность на
«греховной плоти», отсюда и вытекает восприятие пола как чего-то порочного,
дьявольского, но в то же время чрезвычайно притягательного.
Любовь занимает очень важное место в мировоззрении Розанова. Он,
конечно, не отделяет любви от пола – для него это не только «духовная
симпатия», но и взаимное тяготение, в том числе, конечно и половое: «любовь
есть взаимное пожирание, поглощение. Любовь есть всегда обмен души и тела.
Поэтому когда нечему обмениваться, любовь погасает». Когда любовь
кончилась, брак теряет свою религиозную основу. Любовь – критерий
нравственности. Семья, по Розанову, кончается не тогда, когда муж или жена
изменяет, а когда прекращается любовь. Семья без любви – в первую очередь
половой любви – безнравственна, как безнравственна и всякая половая жизнь
без любви. Душа женщины – мужского рода и тянется к родному телу
(соответственно, душа мужчины – наоборот). Отсюда любовь: «душа ищет своего
тела, родни себе».
Для Розанова вся жизнь так или иначе вращается вокруг пола. Невидимые
нити от всех розановских тем тянутся к полу. Это основа, из которой
вырастает его мировоззрение. (По той огромной роли, которую он отводит
полу, Розанов явно близок к Фрейду. Но для Фрейда пол проявляется в
бессознательных, темных, разрушительных инстинктах человека. Для Розанова
же пол является воплощением положительного природного начала, мистической
основой, из которой вырастает личность и через которую человек связан с
Богом.)
«Трилогия» Розанова
В трилогии Розанова («Уединённое» (1913) и два короба «Опавших
Листьев» (1913 и 1915)) неизменно поражает магия слова. Пересказать
невозможно. Изменить нельзя. Можно только слушать. Восприятие литературы
для него всегда чувственно. Вкус, осязание, слух – это то, с чего всё
начинается. И через слух рождается ощущение, понимание…
Менее всего писатель стремился к созданию последовательной философской
религиозной или литературно-критической концепции. Принцип «бесформенности»
превалирует в «случайных» записях, набросках «для себя», составляющих
трилогию и отражающих сам процесс мышления, что для Розанова существеннее
законченной системы или догмы.
Розанов в письме Э. Голлербаху, своему другу: «Вы знаете, что моё
«Уединённое» и «Опавшие листья» в значительной степени сформированы под
намерением начать литературу с другого конца вот с конца этого уединённого,
уединения сердца, «своей думки», без всякой социально-демократической
сволочи. Жажда освободиться от неё, духовно из неё выйти – доходила до
судороги и сумасшествия».
Розанов: «На самом деле человеку и до всего есть дело - и ни до чего
нет дела. В сущности он занят только собою, - и занят вместе целым миром. Я
это хорошо помню, и с детства, что мне ни до чего не было дела. И это как-
то таинственно и вполне сливалось с тем, что до всего есть дело. Вот по
этому-то слиянию эгоизма и без эгоизма «Опавшие Листья» наиболее удачны».
Розанов (в ответ на рецензию З. Гиппиус): «Все книги должны быть
такими, т.е. «не причесываясь» и «не надевая кальсон»
Если в предыдущих статьях и книгах Розанов нередко прибегал к своим
излюбленным «антиномиям» (противоречиям), подчас ставившим в тупик его
читателей, то в трилогии от «двуликости» он обратился к многоголосию, чем-
то напоминающему полифоничность поздних романов Достоевского.
Действительно, если читать подряд даже одну из частей «трилогии», то
создаётся впечатление разнобойного «шума голосов».
Трилогия не рассчитана на непрерывное чтение, как читаются повесть и
романы. Перед нами весьма своеобразная смесь талантливости
| |  скачать работу |
Некоторые аспекты жизни и философии В.В. Розанова |
