Николай Гумилев
рышень. Это можно только приветствовать. Как
юношеский поэт Гумилёв не в пример лучше Асадова или Гребенщикова.
Вот и неудивительно, что Набоков, который в юности отыскал чрезвычайно
трогательные слова для лапидарной эпитафии Гумилёву, в старости жаловался:
«Как любил я стихи Гумилёва! Перечитывать их не могу»...
Действительно, сложно представить себе пожилого, обрюзгшего Набокова,
который читает стихи про Люциферов, голубые гробницы, леопардов, розоватые
брабантские манжеты, бледного и красивого рыцаря, владыку пустыни Фингала,
мастодонтов, ненюфаров, ашкеров и Елефантину. Гумилёв использует множество
экзотических слов явно с единственной целью – показать, что он их знает.
Это особенно заметно в рифмах:
И ты вступила в крепость Агры,
Светла, как древняя Лилит,
Твои веселые онагры
Звенели золотом копыт.
Еще одна вполне подростковая особенность – неумение убедительно
закончить стихотворение. Особенно часто произведения кончаются на полуфразе
в его раннем творчестве. В первом сборнике «Романтические цветы» стихи,
которые свободны от этого недостатка, автоматически стали хрестоматийными –
это «Выбор» («Созидающий башню сорвется») и «Жираф». Но вопросительная
интонация в конце сохранилась у Гумилёва до последних дней.
В общем, Гумилёва очень трудно воспринимать всерьез. Первые две его
книги – «Романтические цветы» и «Жемчуга» – это свидетельства
поверхностного освоения подростком мировой культуры. «Чужое небо» –
женоненавистнические стихи, продиктованные сложными отношениями с
Ахматовой. «Шатер» – зарифмованный путевой дневник. Спору нет, в русской
поэзии мало столь здоровых личностей. Но пускать подростка в пантеон
Серебряного века?
Да только Гумилёв не просто обаятельный, смелый и благородный человек.
Он гениален. Беда лишь в том, что гениальность прячется у него в огромной
груде балласта – у него не было чутья и вкуса, чтобы оставить лишь те
жемчужины, которые бесспорно и несомненно сохранятся в веках, покуда будет
существовать русский язык.
Иногда эти крупицы гениальности – тоже детские:
Где вы, красивые девушки <...>
Или вы съедены тиграми,
Или вас держат любовники?
Многие его стихи состоят из двух-трех строк, а все остальное –
досадный довесок.
Ни шороха полночных далей,
Ни песен, что певала мать...
После этих строчек стихотворение идет под откос. Та же ситуация – с
этой вот строфой из вступительного стихотворения сборника «Шатер»:
Оглушенная ревом и топотом,
Облеченная в пламя и дымы,
О тебе, моя Африка, шепотом
В небесах говорят серафимы.
А есть у него прорывы в поэтику мастеров, которые станут писать так
только спустя много лет. Вот, например, из чего выросла «Ночь» Пастернака:
Мы ничего не знаем,
Ни как, ни почему,
Весь мир необитаем,
Неясен он уму.
А это – тоже с интонацией незавершенности – Мандельштам:
Но идешь ты к раю
По моей мольбе.
Это так, я знаю,
Я клянусь тебе.
Или вот прообраз «Песенки» Бродского («Носи перстенек, пока / виден
издалека - / потом другой подберется. / А надоест хранить - / будет что
уронить / ночью на дно колодца»):
Уронила девушка перстень
В колодец, в колодец ночной,
Простирает легкие персты
К холодной воде ключевой...
Я не знаю, правы ли те, кто считает Гумилёва времен «Огненного столпа»
другим, несравненно лучшим поэтом, чем был Гумилёв «Романтических цветов».
Да, в «Столпе» есть неожиданно-визионерский «Заблудившийся трамвай», есть
афористичное «Слово», есть акварельный «Слоненок» (от которого тоже
остается впечатление незаконченности) и есть пронзительный «Звездный ужас»,
который – вместе с другими африканскими стилизациями – восстановил
пропавшую было традицию пушкинских «Песен западных славян». Но там же есть
и лубочная «Ольга», и трогательный в своем подростковом самолюбовании
манифест «Мои читатели». Может быть, Гумилёв дорос бы до масштабов своего
дара. Мы этого никогда не узнаем (о чем там разговаривал Ленин по телефону
в августе 1921 года?). Но я уверен в одном: жалкое прозябание ему не
грозило. Ни в совдеповской России, ни в стуже эмиграции. Потому что –
Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны,
Как вино, впивал он запах сладкий
Белому неведомой страны.
На этой повисшей в воздухе Гумилёвской ноте и прервем рассказ. [4]
Источники
[1] «Николай Гумилёв», Лев Аннинский,
http://www.user.cityline.ru/~stgeorge/
[2] Гумилёв Н., Избранное, лит.-биогр. хроника И. А. Панкеева; Москва
«Просвещение» 1991
[3] «Гумилёв-драматург», В. Сечкарев, http://aha.gumilev.ru
[4] «Николай Гумилёв. От «Романтических цветов» до «Огненного столпа»,
Виктор Сонькин, «Русский журнал» http://www.russ.ru
| |  скачать работу |
Николай Гумилев |
