О смысле жизни
убежденные в бессмертии
души, которое кажется им столь справедливым и ясным, Оказывались
все же не в силах доказать его своими человеческими доводами...
Признаем чистосердечно, что бессмертие обещают нам только бог
и религия; ни природа, ни наш разум не говорят нам об этом.»
Основоположник утопического социализма Р.Оуэн прелагает укреплять
в человеке любовь к жизни, а страх смерти побеждать знанием
законов природы и плодотворной работой. Он пишет:
«Вместо того чтобы воспитывать человека в страхе смерти (а это
вопрос воспитания) , надо учить людей смотреть на нее прямо,
т.е. как на всеобщий закон природы, неустранимый, и по всей
вероятности, не только необходимый, но, возможно, и весьма
благодетельный в своих конечных последствиях для всего, что
обладает жизнью. Поэтому надо с раннего детства знакомить людей
со всем касающимся известных нам законов, которые непосредственно
воздействуют на самого человека и на его род, и воспитывать людей
так, чтобы они не боялись неизбежного, и даже радовались, что,
испытав одну жизнь, преисполненную разумного счастья, они после
своего распадения переживут бесконечный ряд обновлений в виде
усовершенствованного существования. Таким образом, вместо того чтобы
бесцельно и неразумно отравлять жизнь и разрушать возможности
разумно пользоваться ею, каждую такую жизнь можно сделать в высшей
степени сознательной, интересной и полной высоких радостей.»
Р.Оуэн рассматривает жизнь не просто как движение к смерти он
пытается определить и ее смысл.
М. Монтень сказал : « Жизнь сама по себе - ни благо, ни
зло : она вместилище и блага и зла, смотря по тому, во что вы
сами превратили ее.»
З.Фрейд пишет так: « Вопрос осмысле человеческой жизни
ставился бесчисленное количество раз; на этот вопрос никогда не
было дано удовлетворительного ответа, и возможно, что таковой
вообще заповедан. Некоторые из вопрошавших добавляли: если бы
оказалось, что жизнь не имеет никакого смысла, то она потеряла бы
для них и всякую ценность, но эти угрозы ничего не меняют.
Скорее можно предположить , что мы вправе уклониться от ответа на
вопрос. Предпосылкой его постановки является человеческое
зазнайство, со многими другими проявлениями которого мы уже
сталкивались. О смысле жизни животных не говорят, разве только в
связи с их назначением служить людям. Но и это толкование не
состоятельно, так как человек не знает, что делать со многими
животными, если не считать того, что он их описывает, классифицирует
и изучает, да и то многие виды животных избежали и такого
применения, так как они жили и вымерли до того, как их увидел
человек. И опять-таки только религия берется ответить на вопрос о
цели жизни. Мы едва ли ошибемся, если придем к заключению, что
идея о цели жизни существует постольку, поскольку существует
религиозное мировоззрение.
Поэтому мы займемся менее претензионным вопросом: каковы смысл
и цели жизни людей, если судить об этом на основании их
собственного поведения : чего люди требуют от жизни и чего
стремятся в ней достичь ?
Трудно ошибиться отвечая на этот вопрос: люди стремятся к счастью,
они хотят стать и пребывать счастливыми. Это стремление имеет две
стороны, положительную и отрицательную цели: отсутствие боли и
неудовольствия, с одной стороны, переживание сильных чувств
наслаждения - с другой. В узком смысле слова под «счастьем»
подразумевается только последнее. Сообразно этой двойственной цели
человеческая деятельность протекает в двух направлениях, в
зависимости от того, какую из целей - преимущественно или даже
исключительно - она стремится осуществить.
Таким образом, как мы видим, просто определяется программой
принципа наслаждения. Этот принцип главенствует в деятельности
душевного аппарата с самого начала; его целенаправленность не
подлежит никакому сомнению, и в то же время его программа ставит
человека во враждебные отношения со всем миром, как с
микрокосмосом, так и с макрокосмосом. Такая программа
неосуществима, ей противодействует вся структура вселенной; можно
было бы даже сказать, что в плане «творения» отсутствует
намерение сделать человека «счастливым». То, что понимается под
счастьем в строгом смысле этого слова проистекает скорее из
внезапного удовлетворения потребности, достигшей высшей
напряженности и по своей природе возможно лишь как эпизодическое
явление.[8] Продолжительность ситуации, к созданию которой так
страстно стремится принцип наслаждения, дает лишь чувство
прохладного довольства; мы так устроены, что можем интенсивно
наслаждаться только контрастом и весьма мало - самим
состоянием.[9] Таким образом, возможности для нашего счастья
ограничены уже самой нашей структурой. Значительно менее трудно
испытать несчастье. Страдания угрожают нам с трех сторон: со
стороны нашего собственного тела, судьба которого упадок и
разложение, не предотвратимые даже сигналами боли и страха; со
стороны внешнего мира, который может обрушить на нас могущественные
и неумолимые силы разрушения, и, наконец, со стороны наших
взаимоотношений с другими людьми. Страдания, проистекающие из этого
последнего источника, мы, быть может, воспринимаем более
болезненно, чем любые другие; мы склонны их рассматривать как в
какой-то мере излишний придаток, хотя они не в меньшей степени
Фатальны и неотвратимы, чем страдания, проистекающие из других
источников.
Не приходится поэтому удивляться, что под давлением этих
угрожающих людям страданий, их требования счастья становятся более
умеренными; так же как и сам принцип наслаждения трансформируется
под влиянием внешнего мира в более скромный принцип реальности,
так как человек считает себя уже счастливым, когда ему удается
избежать несчастья, превозмочь страдания, когда вообще задача
устранения от страдания оттесняет на второй план задачу получения
наслаждения. Размышление нам подсказывает, что для разрешения этой
задачи можно пробовать идти самыми разнообразными путями; все эти
пути рекомендовались различными школами житейской мудрости и были
людьми исхожены.
...Религия затрудняет эту проблему выбора и приспособления те,
что она всем одинаково навязывает свой путь к счастью и к защите
от страдания. Ее методика заключается в умалении ценности жизни и
в химерическом искажении картины реального мира, что предполагает
предварительное запугивание интеллекта. Такой ценой, путем
насильственного закрепления психического инфантилизма и включения в
систему массового безумия, религии удается спасти многих людей от
индивидуального невроза. Но едва ли больше; как уже сказано, к
счастью ведут многие доступные человеку пути, хотя ни один из них
не приводит к цели наверняка. Не может выполнить своих
обещаний и религия. Когда верующий в конце концов принужден
ссылаться на «неисповедимые пути Господни», он этим только
признает, что в его страданиях, в качестве последнего утешения и
источника наслаждения, ему остается лишь безоговорочное подчинение.
Но если он к этому уже готов, то, вероятно, мог бы и миновать
окольные пути.»
Рассматривать проблему смысла жизни лишь как стремление
человека к счастью либо слишком широко, либо односторонне, так
как процессу существования человека сопутствует его деятельность. И
она вполне может составить смысл жизни многих людей.
В.С.Соловьев в своей работе «Нравственный смысл жизни в его
предварительном понятии» рассматривает еще один аспект этого
вечного вопроса - нравственный. Он пишет:
«Есть ли у нашей жизни вообще какой-нибудь смысл ? Если
есть, то имеет ли он нравственный характер, коренится ли он в
нравственной области ? И если да, то в чем он состоит, какое ему
будет верное и полное определение ? Нельзя обойти этих вопросов,
относительно которых нет согласия в современном сознании. Одни
отрицают у жизни всякий смысл, другие полагают, что смысл жизни не
имеет ничего общего с нравственностью, что он вовсе не зависит от
наших должных или добрых отношений к Богу, к людям и ко всему
миру; третьи, наконец, признавая значение нравственных норм для
жизни, дают им весьма различные определения, вступая между собою в
спор, требующий разбора и решения.
Ни в каком случае нельзя считать такой разбор лишним. При
настоящем положении человеческого сознания даже те немногие, которые
уже владеют твердым и окончательным решением жизненного вопроса
для себя, должны оправдать его для других: ум, одолевший
собственные сомнения, не делает сердце равнодушным к чужим
заблуждениям...
Между отрицателями жизненного смысла есть люди серьезные: это
те, которые свое отрицание завершают делом - самоубийством; и есть
несерьезные, отрицающие смысл жизни лишь посредством рассуждений и
целых мнимофилосовских систем. Ясно, что смысл не может
сов
| |  скачать работу |
О смысле жизни |
