Основы феноменологии Гуссерля
ать в определенные отношения с другими
предметами. Если "очиститься" от признаков, полученных в процессе
познавательной деятельности, т.е. в процессе определенных субъект-объектных
отношений, и содержащих в себе признаки этих самых отношений, чем
становится предмет мысли?
Предмет мысли, он же вещь, становится "абсолютной субъективностью", как
выражался сам Гуссерль. Предмет мысли становится чистым ноэзисом (от греч.:
"noesis" - "мышление").
Явление вещи не есть являющаяся вещь: сами явления не являются, они
переживаются. Что такое "абсолютная субъективность"? Это - сознание,
направленное к предмету, или поток сознания.
Исходной и фундаментальной характеристикой сознания поэтому является
предметность. Сознание предметно потому, что оно интенционально (intentio -
стремление). На каждом шагу сознание являет собой непрерывный выход за свои
собственные пределы - выход к предмету. Интенциональность не наличествует,
она функционирует. Интенциональность сознания невозможно описать как нечто
постоянное, как субстанцию. Сознание формирует смысл о предмете.
В интенциональности сознания, т.е. смыслоформирующей направленности к
предмету, впервые возникает феномен сознания, в отличии от явления
сознания. В феномене сознания впервые появляется предмет-существующий. Для
феноменологически очищенного сознания предмет есть предмет-существующий, а
не предмет-функционирующий (в предметной деятельности). Предмет, о котором
сознание формирует смысл. В этом пункте Гуссерль говорит от имени
математики, стремящийся установить статус существования математическим
объектам. Чтобы разобраться, что такое чистое существование предмета,
Гуссерль анализирует понятие "нуль".
Если есть какое-либо понятие, должен быть предмет, который обозначается
этим понятием: если есть понятие "конь", то должны быть реальные кони на
лугу или в стойле. Что такое нуль в математике? Это - ничто. Если есть
понятие "нуль", то предмет нуля - это отсутствие предмета, это -
несуществование. Следовательно, понятие нуль отражает признаки небытия. Но
сознание схватывает что-то, когда оперирует понятием "нуль" (или понятием
"небытие"). Какой предмет схватывает сознание, если предмета не существует?
О чем мы мыслим и говорим, когда мыслим и говорим о небытии? Гуссерль
считает, что именно здесь-то и появляется чистое сознание предмета,
поскольку самого предмета нет. Появляется сознание как смыслоформирование.
Итак, Гуссерль различил феномен сознания (или чистое сознание, сознание как
таковое) и явление сознания (или являющееся сознание, проявление). Вслед за
Гуссерлем можно различить, например, феномен добра (чистое добро, добро как
таковое) и явление добра (проявление добра в поступке); феномен красоты
(красота как таковая) и проявление красоты (искусстве, человеческом
поступке) и т.д.
Феноменологическая редукция помогла выявить два аспекта сознания: сознание
как ноэму (предметное содержание мысли) и сознание как ноэзис
(смыслоформирование предмета).
Вещь у Гуссерля преобразуется из ноэматической в ноэтическую, из вещи,
обладающей свойствами в процесс смыслопорождения вещи. Выдвижение на первый
план смысловой (смыслоформирующей) связи субъекта и предмета - вот итог
многолетних философских размышлений Гуссерля. В этом - смысл феноменологии,
различившей явление сознания (содержание сознания, ноэма) и феномен
сознания (смыслоформирование, ноэзис).
Ж.-П.Сартр, разбирая гуссерлево понятие "интенциональность", писал:
сознание (субъект) и мир (объект) сосуществуют друг с другом, являясь
внешними по отношению друг к другу. Сознание как интенция осуществляет
"прорыв к...". Вы, например, видите дерево - на обочине дороги, в облаке
пыли, одинокое и скрюченное на жаре. Сознание (дерева) вырывается из себя
для того, чтобы убежать от себя; убежать к тому, что не есть ты сам. Не
узнаете ли вы в этом описании, спрашивает Сартр, ваши стремления и ваши
предчувствия? Если бы вы проникли "в" сознание, вы бы были подхвачены
стремительным вихрем и снова выброшены наружу, к дереву, в самую пыль, ибо
сознание не имеет "внутренности", оно существует только вне самого себя, и
именно это абсолютное убегание, этот отказ быть субстанцией определяют его
в качестве сознания.
Сартр цитирует слова Гуссерля: "Любое сознание есть сознание о чем-то" и
продолжает словами М.Хайдеггера: бытие (бытие сознания) - это бытие-в-мире.
Это - "бытие-в..." в смысле движения. Быть - это прорываться в мир, это
исходить из небытия мира и сознания, чтобы внезапно прийти к сознанию-
прорывающемуся-в-мир. И пусть сознание пытается восстановить себя, совпасть
в конце концов с самим собой - взаперти, в тепле и уюте оно исчезает. Эту
необходимость для сознания существовать как сознание о какой-либо отличной
от него самой вещи Гуссерль и называет "интенциональностью".
Можно подытожить: дерево, о котором писал Сартр, может быть представлено,
как минимум, двумя способами. Во-первых, и по-обыденному просто, о дереве
можно иметь представление и наделить его некоторыми характеристиками. Это
будет дерево - ноэма. Во-вторых, можно преобразовать дерево-ноэму в дерево-
ноэзис, в интенциональность-к-дереву. И тогда можно увидеть как Я открываю
для себя эту вещь - дерево. В конечном счете, все находится вне нас,-
сказал бы Сартр, даже мы сами.
Чтобы говорить научно, т.е. говорить о бытии в логосе, надо сначала
говорить о нем в эйдосе (смысле). Необходимо первоначальное разграничение
как предметов вообще, так и сфер отдельных возможных знаний. Необходима эта
первая встреча мыслящего сознания с мыслимым предметом, которая
психологически должна выразиться в искательстве — иногда весьма
затруднительном — подлинного смысла вещи, затуманенного и затерянного среди
частностей ее проявления в разных местах и временах, искательстве при
наличии разных выводов, случайных и неслучайных. Если видно издалека ту или
иную вещь и не возможно различить ее деталей настолько, чтобы сказать,
какая именно эта вещь, то необходимо или взять бинокль, или подойти ближе,
или принять еще какие-либо другие меры, чтобы, наконец, увидеть предмет и
назвать его. Мысль, приступая к той вещи, которая именуется как «слово»,
или, приступая к той вещи, которая именуется как «мысль», т.е. к самой себе
(и в этом случае она сама для себя — объект, который ею ищется и
формулируется), должна необходимым образом зафиксировать то, что она здесь
видит, убедиться в том, что виденное здесь есть подлинное, некажущееся, и
только тогда может начаться конструирование какой-нибудь теории или науки о
мысли. Это первоначальное знание вещи как определенной осмысленности есть
то, что надо назвать феноменологией. Нам надо знать, как живет и действует
мысль и слово, наряду с прочими фактами. Еще не строя никаких теорий, мы
начинаем всматриваться в то, что называется мыслью и словом. Мы сразу же
видим, что звук слова есть нечто совсем иное, чем значение слова, что
значение слова есть нечто совсем иное, чем предмет, к которому слово
относится и т.д. Мы начинаем таким образом постепенно расчленять и
описывать тот смутный и неясный предмет, который обычно именуется как
«слово». Не строя никаких теорий о том, как фактически происходит и живет
слово, как происходит и живет звуковая и незвуковая сторона слова, мы уже
твердо знаем, что звук слова не есть значение слова, и какие бы теории
потом ни строились о звуке или о значении, мы убеждаемся, что это
различение должно остаться при всякой теории, и никакие факты не в силах
ниспровергнуть этой простой феноменологической установки.
Феноменология есть до-теоретическое описание и, формулирование всех
возможных видов и степеней смысла, заключенных в слове, на основе их
адекватного узрения, т.е. узрения их в их эйдосе.
Феноменология не есть теория и наука, ибо последние есть проведение
некоторого отвлеченного принципа и отвлеченной системы, приводящей в
порядок разрозненные и спутанные факты. Кроме того, наука всегда есть еще и
некое «объяснение», не только описание. Феноменология есть зрение и узрение
смысла, как он существует сам по себе, и потому она всецело есть смысловая
картина предмета, отказываясь от приведения этого предмета в систему на
основании каких-нибудь принципов, лежащих вне этого предмета.
Феноменологический метод поэтому, собственно говоря, не есть никакой метод,
ибо сознательно феноменология ставит только одну задачу — дать смысловую
картину самого предмета, описывая его таким методом, как этого требует сам
предмет.
Феноменология — там, где предмет осмысливается независимо от своих
частичных проявлений, где смысл предмета — самотождественен во всех своих
проявлениях. Это и есть единственный метод феноменологии — отбросивши
частичные проявления одного и того же, осознать и зафиксировать то именно,
что во всех своих проявлениях одно и то же. Феноменология есть эйдетическое
видение предмета в его эйдосе.
Итак, феноменология есть осязание умом смысловой структуры слова,
независимо от характера этой структуры и от характера слова и независимо от
той смысловой и не смысловой связи элементов, которая для него характерна.
Она — не наука и не имеет научного метода, поскольку и физическое зрение
еще не есть ни наука, ни метод. Но физическое зрение видит предмет во всей
его случайной пестроте данного момента, а феноменологическое зрение видит
его смысловую структуру, независимую от случайностей и пестроты и во всех
этих случайностях и пестроте пребывающую неизменной и самотождественной.
Чтобы вообще рассуждать о вещи, надо знать, что такое она есть. И уже это-
то знание должно быть адекватным. Если же вы боитесь, как бы ваше знание не
оказалось неадекватным, то это значит, что вы боитесь, как бы не оставить
рассматриваемый вами предмет совсем в стороне и
| |  скачать работу |
Основы феноменологии Гуссерля |
