Первые эмансипированные женщины
новским походом па Россию. Потерпев полное
поражение на Востоке, Антоний в закрытой повозке бежал в Александрию.
Клеопатра выехала ему навстречу; она привезла ему деньги, одежду,
великодушно предоставила в его распоряжение другие средства, чтобы
подготовить новый, еще более крупный поход против парфян. Но было уже
слишком поздно. Неудача парфянского похода, а также унижение, которое
претерпела его сестра в результате двоеженства Антония, побудили Октавиана
к действиям. Он мобилизовал все военные силы Рима на суше и на море: для
него шла речь о мести и о борьбе за власть, за господство над империей.
Морская победа Октавиана над Антонием близ Акция решила исход борьбы и
ознаменовала конец драмы. Двое возлюбленных покончили самоубийством.
Характерно, что войну Рим объявил Клеопатре, а не Антонию. Ее Рим считал
врагом номер один, ведь это она подговорила Антония отделиться от империи и
угрожала мировому господству Рима.
Доказательством верности Клеопатры Цезарю можно считать уже тот факт,
что в своем завещании она объявила Цезариона полноправным наследником.
Возможно, этот потомок македонян и римлян, соединив в себе высокие
способности отца и матери, сумел бы сделать еще больше их. Но Август почти
сразу после победы под Акцией приказал казнить восемнадцатилетнего юношу.
Клеопатра — не первая из женщин, которая в своей переменчивой жизни
нашла вторую любовь или еще раз вышла замуж. Она не забыла своей первой
большой любви и тем не менее двенадцать лет дарила свою благосклонность
также Антонию. Антонию она осталась верна даже тогда, когда его звезда
начала заходить. Октавиан через посредников, обещая Клеопатре полное
прощение, пытался подговорить ее, чтобы она убила Антония. Клеопатра
отказалась. В преддверии неминуемой гибели царица устроила великолепный
праздник в честь дня рождения своего возлюбленного, чтобы поддержать в нем
уверенность. Эта была вера не скептичной гречанки, а глубоко религиозной
египтянки. Она обожествляла Антония, видела в нем Осириса, который умирает
и возрождается, в себе же видела Исиду, которая ищет умершего возлюбленного
и находит.
Богиня эмансипации
Чтобы создать в Восточном Средиземноморье тигль для переплавки народов
и идей, нужна была объединяющая мысль, объединяющая религия. Властители из
ветви сирийских Селевкидов весьма нетерпеливо пытались навязать покоренным
ими народам Зевса Олимпийского в качества верховного бога, сами же себя
ощущали наместниками Зевса Сотера («Soter» означает «спаситель»). Терпимые
властители из ветви египетских Птолемеев, которые проводили политику
ассимиляции, опираясь на восточные религиозные представления, ввели культ
универсального бога — Сараписа, или Сераписа. Сарапис изображался в облике
бородатого Зевса с корзиной зерна на голове — восточным символом
плодородия. Для греков Сарапис был равен Зевсу, Гелиосу, Аиду и Асклепию;
египтяне видели в нем новое воплощение Осириса.
Почитание Сараписа распространилось за пределы Александрии — отчасти
через греческих торговцев, отчасти благодаря многочисленным приверженцам,
которых привлекли странствующие апостолы этого бога и действовавшие его
именем чудесные целители. В 1850 году французский археолог О. Мариэтт
обнаружил в Мемфисе святилище Сараписа, в подземных галереях которого
находились погребения священных быков Аписов. Один из 24 гигантских
каменных саркофагов весил почти 70 тонн. К святилищу примыкала лечебница,
где высокие медицинские знания греческих врачей в сочетании с египетской
магией творили подлинные чудеса исцеления. Это особенно способствовало
славе Сараписа.
В ту пору бог немыслим был без богини. Рост влияния Исиды в греко-
римской религии был тесно связан с ростом влияния Сараписа; но Исида вскоре
по своему влиянию превзошла Сараписа. Вокруг Исиды сложился целый культ с
религиозными мистериями и иерархией жрецов. В бесчисленных гимнах она
воспевалась как богиня небес и мироздания, как избавительница от бед,
повелевающая судьбами и распространяющая культуру. Греки сравнивали ее с
Герой, Деметрой, Ио, Гекатой, Афродитой, Тихе и изображали ее с лунным
диском над головою, с систром и кувшином нильской воды. Богиня, которую в
родной стране изображали с застывшими и безжизненными чертами лица, теперь
приобретала греческий шарм. В ее уста вкладываются греческие слова, ей
приписываются изречения в духе греческих философов. Она становится
универсальной богиней.
[pic] [pic]
Исида в греко-римскую эпоху перестала универсальной богиней.
Ее культ характеризовался особыми мистериями и иерархическим институтом
жрецов, а) Исида-Артемпда с лунным диском на голове, систром и кувшином для
освящения (Рим), б) Исида в виде римской богини Фортуны с рогом изобилия и
высокой короной (Неапольский музей)
Исиду представляли как богиню-мать, вскармливающую ребенка. Здесь она
изображена на троне в виде небесной царицы. Еще до распространения
христианства в Римской державе она пользовалась широким почитанием в
народе, так что Калигула был вынужден возвести ее культ в ранг
государственной религии.
Для людей образованных мистерии Исиды были связаны с глубокими идеями
стоической философии. В одном из посвященных ей греческих гимнов богиня
заявляет: «Я — мать всей природы, повелительница всех стихий, я — начало и
первоисточник столетий, я — верховная царица всех обитателей неба, я —
владычица мертвых. Сияющие высоты небес, целительные ветры морские,
горестное безмолвие царства мертвых — все это я, всем этим я правлю, как
хочу и желаю». И далее: «Все, что в мире есть крепкого, доброго и
одушевленного, сама жизнь и все, что есть в ней, и все, что она рождает,
исходит из нее (Исиды)».
В сочинении одного из стоиков, приверженца Исиды, богиня говорит: «Я
отменила тиранию, сделала справедливость сильней, чем золото и серебро;
благодаря мне природа различает добродетель и грех». Одна надпись в
святилище Исиды на острове Иос многозначительно свидетельствует: «Я
добилась того, что мужчины стали вновь любить своих жен»; между тем в одной
молитве говорится: «Ты дала женщинам ту же силу, что и мужчинам». Исида
стала покровительницей тогдашнего «женского движения», у нее было много
неистовых поклонниц.
Быстрый рост числа приверженцев Исиды осуждал Плутарх в своих брачных
предписаниях. Женщины, по его мнению, должны молиться лишь тем богам,
которых признают их мужья, то есть греческим и римским; перед всяким же
другим культом или суеверием, то есть перед восточными религиями, им
следует закрыть дверь. Плутарх, обычно выступающий за равноправие,
настоятельно подчеркивает, что лишь эмансипация позволила женщинам сменить
богов против воли своих супругов. Сенека (I в. н. э.) называет рьяных
поклонниц Исиды «извращенными» женщинами, требующими новой этики и морали.
Калигула возвел почитание Исиды в ранг государственной религии, но,
как можно судить по росписи в одной из вилл в Геркулануме, она, видимо,
получила распространение только в верхних слоях общества. Картина
изображает богослужение Исиде, здесь мы видим ибисов, пальмы, сфинксов и
темнокожего жреца — вещи весьма необычные, подчеркнуто чужестранного
происхождения; все полно солнца и экзотики. Не о такой ли обстановке
мечтали римские женщины, которые на росписи представлены как «хор избранниц
Исиды», аристократическая свита царственной богини?
Женщины из низов, которые об эмансипации не помышляли и на нее не
надеялись, не находили утешения в этой показной утонченной религии для
избранных; они обращались к другим религиям, тоже пришедшим с Востока,— к
иудаизму и христианству. Эти последние обещали избавить страждущих от
угнетения, отчаяния и уныния, внушали им надежду на приход мессии. В
Римской империи христиан еще несколько веков считали просто одной из многих
еврейских сект и подвергали преследованиям наравне с прочими. Известно, что
в числе первых, кого захватило религиозное движение, пришедшее из Иудеи,
были женщины, особенно из самых бедных слоев. Женщин-прозелитов — так
называли новообращенных — было больше, чем мужчин. К ним обращал свои
проповеди в синагогах Павел, эти женщины стали первыми приверженцами
христианства. Он с любовью называет их своими соратницами и матерями
общины.
Послесловие
Что же теперь?
С одной стороны, получив абсолютно равные с мужчинами права и
возможности (за что, собственно, и боролись первые эмансипе), феминистки не
остановились на достигнутом. Сегодня они выдвигают требования, повергающие
в шок даже видавших виды борцов (т.е. «борчих» – пардон за новояз – еще
один результат патриархальности культуры: многие слова, в том числе слово
человек, мужского рода) за женские права, а в бесправном положении часто
оказываются уже мужчины, каждый неосторожный взгляд которых может быть
истолкован как посягательство на женскую честь. Да и вообще, по мнению
таких феминисток, современные мужчины должны постоянно испытывать комплекс
вины за разгильдяйства своих предков. Может, это где-то и справедливо, но
равенства опять не получается. С другой стороны, в борьбе за равенство,
женщина зачастую не только приобретает новые права, но и теряет прежнее
обаяние – то, о чем писал Бердяев – и превращается в нелепое подобие
мужчины.
Для современного общества, слава Богу, тяжелое и унизительно прошлое
женщины – не более, чем древняя и не самая приятная страница истории
человечества. Вместе с женским бесправием из нашей жизни ушло и отношение к
женщине как к существу второго сорта и источнику бед. При этом,
одновременно с появлением женских прав, из жизни стало понемногу исчезать
обаяние женственности. Виноваты же в этом,
| |  скачать работу |
Первые эмансипированные женщины |
