П.Л. Лавров: субъективный метод в социологии
dquo;способных наслаждаться развитием и вырабатывающих
условия развития”. Таким образом, вся система социологии Лаврова как науки
о солидарности, развертывается в стройную целостность: из понятия
солидарности вытекает необходимость классификации ее форм, из последней
следует важность формы сознательной солидарности; понятие последней
приводит Лаврова к теории относительно исторических народов, понятие их
обусловливает понятие интеллигенции (и рядом с ней понятие “пасынков
истории” и “культурных дикарей”), а из понятия и роли интеллигенции
вытекает проблема “критически мыслящих личностей”.
“Усвоение личностью потребности развития составляет характеристический
признак вступления этой личности в историческую жизнь; выработка в
обществе интеллигенции в таком размере, в котором она способна оказывать
влияние на общество, есть условие вступления в эту жизнь данного общества.
До выработки этой исторической силы большинство людей оставалось и
остается вне истории”. Таковы:
1) все неисторические племена и народы, где нет еще солидарности,
основанной на критическом убеждении, где нет интеллигенции как
носительницы потребности развития;
2) вне истории же, даже в обществах, живущих исторической жизнью,
остаются “пасынки истории“; это все те униженные и обделенные
группы (рабы, низшие касты и т. д.) и лица, которых общество лишает
возможности участвовать в исторической жизни, т.е. наслаждаться и
ощущать потребность развития;
3) вне истории, наконец, остаются “культурные дикари”, как
совокупность лиц и групп, которые пользуются всеми выгодами
цивилизации и наслаждаются внешними формами интеллектуальных,
эстетических и социальных завоеваний, но не чувсвуют потребности
развития и наслаждения им. Таковы, например, все “вылощенные”,
прекрасно одетые, воспитанные люди с пустой душой, без внутренних
запросов, таков “мещанин-буржуа” и т. д.
4. Теория факторов П. Л. Лаврова.
В силу каких же причин или факторов происходило как само установление
солидарности в мире людей, так и их смена? Что служит “двигателем”
исторических процессов?
Сущность взглядов Лаврова на эти вопросы сводится к следующему. “Где
искать двигателей этих разнообразных изменений? – спрашивает он; и
отвечает: “этих двигателей надо искать, во-первых, в потребностях
отдельной личности, во-вторых, во влиянии на личности социальной среды,
т.е. существующих в данную эпоху форм общежития”, создаваемых, опять-таки,
потребностями личности. Следовательно, “двигатели” сводятся к
потребностям”.
Установив это положение, Лавров переходит к классификации этих
потребностей-сил. Прежде всего, он различает потребности основные,
унаследованные человеком от животных, во-вторых, потребности временные,
являющиеся “историческими категориями”, возникающие и атрофирующиеся во
все периоды.
Главнейшими видами основных потребностей являются: питания, полового
совокупления, ухода за детьми, безопасности, возбуждения нервов, частным
видом которой является потребность общежития. Важнейшей формой временных
потребностей служит потребность развития. Каждая из этих основных
потребностей имела далеко не одинаковое влияние на сближение людей и
установление солидарности между ними. Наибольшее влияние в этом отношении
имели потребности: питания, безопасности и возбуждения нервов. Меньшее
значение имели: потребность общежития, половая и родительская
привязанность.
Потребность в пище лежит в основе всей экономической деятельности и
эволюции экономической жизни человечества. Потребность безопасности
вызвала политическую организацию людей и эволюцию последней.
Потребность в нервном возбуждении является основой украшения жизни,
эстетических явлений, она же вызвала в дальнейшем наслаждение процессами
сознательной критики, познавания и развития мысли.
Какая же их этих трех потребностей является главной? Соответственно с
этим, какая из теорий: теория ли исторического материализма, выдвигающая в
качестве основного фактора экономику, или теории, усматривающие главный
фактор в политике или идеях – является правильной? С точки зрения Лаврова,
доминирующее значение приходится признать за потребностью в пище, а,
соответственно с этим – за экономическим фактором. Если по времени
появления каждая из трех потребностей находится в одинаковом положении, то
в отношении повторяемости “потребность в пище безусловно преобладает над
двумя другими”. В силу этого “экономические мотивы во все эпохи борьбы
осознанных интересов должны были безусловно преобладать над
политическими”.
Тем не менее, Лавров вводит по этому вопросу целый ряд оговорок, не
позволяющих отнести его к сторонникам экономического или исторического
материализма, и даже противоречит себе самому (с одной стороны,
экономический фактор является главным, обусловливающим остальные, с другой
– это не всегда бывает, в иные эпохи может быть и наоборот).
Такова в основных чертах теория факторов-сил (потребностей) Петра
Лавровича. Из нее мы видим, что:
1) Лавров – плюралист, а не монист:
2) Что в качестве моторов истории он берет потребности индивида:
3) Что наиболее важными из них он считает потребности питания, нервного
возбуждения и безопасности:
4) С момента появления потребности развития большое значение приобретает
эта последняя. Она служит верстовым столбом, отделяющим доисторический
период от исторического, исторические народы и группы от не
исторических, высшие формы сознательной солидарности от других.
Обладание ею является характерной чертой интеллигенции. Она служит
главной силой, изменяющей застывшие, установившиеся формы общежития.
Вся история сводится ни к чему иному, как к “процессу переработки
культуры мыслью”.
5. Механизм смены форм солидарности в историческом процессе и предел их
развития.
Решение данного вопроса вводит нас в механику исторического процесса.
Здесь дедуктивно даны три возможных ответа, к которым и сводятся все
существующие на этот счет теории. Первый ответ будет гласить: механизм
смены форм солидарности или исторических событий остается одним и тем же
на протяжении всего исторического потока времени. Все события
располагаются в определенный цикл. Когда цикл исчерпан, его этапы
пройдены, начинается снова повторение того же цикла. Исторический процесс
с этой точки зрения представляет “шаг на месте”. Историко-социальные
события сводятся к повторяющимся явлениям. Ни о какой эволюции, как не
повторяющемся во времени процессе, ни о каких законах или исторических
тенденциях, при такой крнцепции, говорить не приходится. Познание
закрномерности социальных явлений здесь сводится к простому познанию
этапов одного итого же цикла. Раз он познан,- проблема решена: вся история
сводится к монотонному и вечному повторению того же круга. Такова, напр.
концепция Экклесиаста, отчасти Вико, Лебона, Ницше и др.
Противоположной теорией исторического процесса служит та, которая
рассматривает его , как сплошной неповторяющийся во времени процесс, где
каждый новый элемент не повторяет другой, где каждое звено процесса
самобытно, где есть непрерывное творчество новых и новых явлений, где
элемент повторения совершенно отсутствует. При такой концепции, очевидно,
нельзя искать в общественных событиях законов повторяющихся явлений: раз
нет повторения, не может быть и закономерности повторяющихся явлений.
Единственная закономерность, которую можно искать при такой концепции, это
закономерность исторического развития, состоящая в открытии тех постоянных
тенденций развития и тех последовательных во времени этапов эволюции,
через которые проходит ряд исторических явлений. Такова точка зрения чуть
ли не большинства “философов истории” и “теоретиков исторического
процесса”.
Наконец, возможна и третья точка зрения, синтезирующая обе
предыдущие. Она заключается в утверждении, что в каждый данный момент в
историческом процессе даны два различных элемента: элемент повторяющихся
во времени явлений и элемент явлений не повторяющихся. Пестрое море
общественных явлений не представляет беганья белки в колесе или
монотонного повторения одного и того же цикла, а скорее – спираль, где
циклы есть, и как циклы, они во многом сходны друг с другом, но эти циклы
не сливаются в один круг, а образуют спираль, где каждое звено ново по
сравнению с предыдущим. Исторический процесс ритмичен, но эти ритмы – не
копия один другого, а каждый их них нов. Лавров является теоретиком именно
этой последней концепции. “Один и тот же термин “закон” имеет различный
смысл для области повторяющихся явлений и для области эволюции. Для первой
найти законе явлений значит – установить условия их повторяемости и
отличить этот существенный элемент от случайных видоизменений. Для второй
понятие о законе обозначает нормальный порядок последовательности фазисов
эволюции, причем приходится стр
| |  скачать работу |
П.Л. Лавров: субъективный метод в социологии |
