Политическая мысль в ХХ веке
положения, которые эмпирически верифицируются
(подтверждаются). Все остальное: абстрактные теории, понятия о сущности
политики, власти и т. д. — не имеют научной ценности и выходят за пределы
научного исследования. Главными инструментами исследования признаются
интервью и статистические методы.
Бихевиорализм вызвал интерес тем, что отвергая отвлеченные рассуждения
о политике и власти, ориентировался на получение конкретного знания о
политическом поведении людей. Причем знания, по словам его последователей,
нейтрального, поскольку политическая сторона поведения человека
рассматривалась как естественное свойство людей, независимое от социально-
классовых интересов. Например, политическая власть трактовалась в духе
Ницше: в виде присущего человеческой природе признака, даже его инстинкта.
Бихевиористская методология ложилась на благодатную почву критики
авторитарных и тоталитарных режимов, основывающихся на концепциях
надличностного государственного или партийного интереса, на догме полного
подчинения личности государству, системе.
Золотой век бихевиорализма приходился на 50-е гг., но постепенно его
распространение и влияние снижалось. Тем не менее, по словам К.Бейме, в США
и сейчас около половины политологов — сторонники бихевиорализма. И все же
голый эмпиризм перестал удовлетворять многих политологов. Претендуя на
создание нейтральной науки, совершенствуя софистические инструменты
анализа, бихевиорализм замкнулся на описании фактов. В действительности он
скрывал суровую политическую реальность и маскировал «идеологию социального
консерватизма».
Критика бихевиорализма и позитивизма привела к формированию новых
течений: постбихевиорализма и постпозитивизма. В их содержании — разработка
политических теорий и моделей, поиск срочных решений неотложных проблем
современности.
В рамках постбихевиоралистского периода формируются и получают
развитие такие типы политического исследования, как функционализм и
системный анализ. Т. Парсонс, как основоположник структурного
функционализма, выступил инициатором разработки концептуального и
теоретического аппарата социологии и политологии. Свое главное внимание
американский социолог уделяет анализу функционирования политических систем,
стремясь соединить функциональный подход с системным.
При этом Т. Парсонс рассматривает политику как параллельно
существующую с экономикой подсистему общества, считает ее инструментальным
аспектом социальной организации.
Функциональный анализ — одна из современных методологий в политической
науке. Он включает изучение функциональных зависимостей элементов
политической системы: единства институтов власти, соответствия их действия
(функционирования) потребностям политических субъектов; выявление того, как
реализуется потребность в приспособлении системы к изменяющейся среде и
т.д. Исследователи отмечают и ограниченность методологии функционализма,
которая слишком абстрактна и мало помогает в объяснении конкретных явлений.
Функциональная модель политической системы консервативна, поскольку отдает
предпочтения равновесию стабильности системы.
Эта методология не является основой выявления и объяснения
противоречий, напряженностей, конфликтов в деятельности системы, без чего
нет и развития.
Функциональный анализ в политической науке развивали американские
ученые Алмонд и Пауэлл, разработав три уровня анализа: система и среда,
внутреннее функционирование системы, ее сохранение и адаптация.
Теоретическая политология представлена также системным анализом, общую
концепцию которого применительно к политической науке разработал Д. Истон.
С точки зрения системного анализа, политическая сфера жизни общества
представляет совокупность определенным образом упорядоченных политических
взаимодействий в данном обществе, посредством которых происходит волевое
распределение ценностей. Данная совокупность образует политическую систему,
действующую в социальной среде, включающей другие сферы жизни общества
(экономическую, биологическую, психологическую) и внешние системы.
Несомненно, что интерпретация политической сферы как динамичной
системы открывает возможность объяснить политические явления через
связывающие их взаимозависимости, позволяет рассматривать эту сферу как
целостность, где действуют не отдельные лица, а организации и группы.
Системный анализ в сочетании с функциональным порывает с эмпиризмом и
вносит в политологию концептуальную основу объяснения политических явлений
и процессов, в тесном взаимодействии со всеми другими сферами общества. Тем
самым создается теоретическая предпосылка для демистификации политики,
реалистического видения феноменов власти и государства.
Вместе с тем методология системного анализа, как и функционализма,
оставляет в стороне вопрос об объективной социально-экономической основе
политической системы, о действии объективных закономерностей в обществе.
Она также является чрезмерно абстрактной теоретической моделью. Кроме того,
ей присуща ориентация главным образом на стойкость системы, на ее
равновесие, что определяет консервативную установку в исследовании, ведет к
недооценке свойственных ей динамизма, конфликтности, а также кризисов или
упадка.
3. Французская политическая наука
Политическая мысль Франции начала века фокусировалась на двух основных
направлениях, связанных с истолкованием традиционных консервативных и
либеральных учений и на истолкованиях привлекавшего все большее внимание
социализма— социализма безгосударственного, социализма этатистского
(марксизм и советский опыт) и социализма реформистского, ревизионистского и
социализма «по ту сторону марксизма».
Творчество Леона Дюги (1859—1928), теоретика права,
конституционалиста, декана юридического факультета в Бордо, приходится на
тот период, когда в европейских странах происходило возрождение идей
естественного права (юснатурализма). Его самый главный труд назывался
«Трактат о конституционном праве» (1911).
Дюги провозглашает тезис о том, что «публичная власть есть просто
факт». Государство в его прежних формах коллективности— римская,
королевская, якобинская, наполеоновская, форма третьей республики во
Франции— исчезает, и место этих форм начинает занимать новый
государственный строй— «более гибкий, более гуманный, более защищающий
индивида». Этот строй покоится на двух элементах. Первый элемент— это
концепция социальной нормы (входит в корпус объективного права), которая
основывается «на факте взаимной зависимости», соединяющей все человечество
вообще и членов любой социальной группы (в частности, социальная норма для
слабых и сильных, для больших и малых, для правящих и управляемых). Вторым
элементом является децентрализация (другое название этой новоявленной
социальной и общеустроительной тенденции— синдикальный федерализм).
Комментируя это положение, Дюги решительно отмежевывается от революционного
синдикализма и высказывает уверенность в том, что современное общество
движется «к известному роду федерализма классов, сорганизованных в
синдикаты» и что этот федерализм со временем будет «скомбинирован с
центральной властью, которая не упразднится, сохранит свою живость, но
примет совершенно другой характер- и сведется к функциям контроля и
надзора».
Центральной и объединяющей идеей для Дюги становится не идея из
арсенала юснатурализма или юридического догматизма, а идея, заимствованная
из области позитивистской социальной философии. Таковой стала концепция
солидаризма, у истоков которой находится О. Конт. Именно привнесение этой
идеи в проблематику обсуждения природы публичной власти, публичного и
частного права привело Дюги к переформулированию предмета публичного права
и прав человека, а также к новым перетолкованиям понятий «социальный
класс», «индивидуальное право», «разделение властей» и др.
О солидарности Дюги высказался в таких словах: «В солидарности я вижу
только факт взаимной зависимости, соединяющий между собой, в силу общности
потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности
членов одной социальной группы.
Классы современного общества предстают в изображении Дюги собранием
индивидов, между которыми существует «особенно тесная взаимная зависимость»
(т. е. особо тесная солидарность), так как они совершают одинаковую работу
в общественном разделении труда. При этом взаимная зависимость, которая
людей соединяет в силу их принадлежности к одной и той же социальной
группе, является, как это было показано Э. Дюркгеймом в его «Общественном
разделении труда», следствием взаимосвязей тех различных частей работы,
которые выпадают на долю каждого при удовлетворении общих потребностей.
Помимо социальной солидарности людей объединяют и интегрируют в новые
общности те правила поведения, которые заданы не правами индивидов или
коллективов (их Дюги полагает иллюзорными и просто несуществующими), а
социальной нормой. Происходит подобное дисциплинирование и объединение по
той простой причине, что все люди существа социальные, что всякий
социальный акт, нарушающий социальную
| |  скачать работу |
Политическая мысль в ХХ веке |
