Постмодернизм в культуре и искусстве
ромышленным строительством,
где раскраска труб преследует сугубо утилитарные цели. Внутри здания
светлые залы, стекло и сталь, и вдруг наталкиваешься на колонны, как бы
заимствованные из египетского храма. Внутренний дворик выполнен под
«античные руины», увитые плющом; здесь древние статуи, а несколько плит
навалены Друг на друга — как бы «археологические раскопки».
Подобную архитектуру, в которой отразились недовольство безликой
рациональностью и тяга к прошлому, к традиции, у нас принято называть
постмодернизмом. В данном случае перевод термина неточен, ибо под стилем
«модерн» мы привыкли понимать архитектурные принципы конца прошлого —
начала нынешнего века, когда господствовала избыточная вычурность форм.
Эти принципы преодолела «современная», функционалистская архитектура,
обнажившая конструкции, устранившая «излишества», подчинившая форму
функции.
Поэтому новейшую архитектуру, пришедшую ей на смену, призванную
удовлетворить тягу человека к зрелищности, уместнее именовать
«постсовременной».
В книге английского архитектора Чарлза Дженкса «Язык архитектуры
постмодернизма», содержится программа нового зодчества:
«Времена радикальной перестройки городских структур канули в прошлое,
жилищные потребности населения полностью удовлетворены, отвечающий нуждам
автотранспорта город давно перестал быть главной целью градостроителей.
Начался период переоценки ценностей: новая городская архитектура перестает
черпать творческие силы в футуристических видениях. Напротив, в своих
помыслах она обращается к непреходящему - к истории» [6].
А. В. Гулыга по этому поводу пишет:
"Оставив на совести Дженкса утверждение, что «жилищные потребности
населения полностью удовлетворены» (эта проблема не столько архитектурная,
сколько социальная), мы должны вместе с тем признать, что архитектура
действительно обращается к истории. Хорошо или плохо — это другое дело.
Иногда — удачно, иногда — эклектично, порой — безвкусно. Всегда ли
серьезно? На первых порах, как бы смеясь над собой, архитекторы позволяли
себе пародировать формы прошлого. Но утверждает себя серьезное отношение к
традиции. При том, что все достижения функционализма - новые строительные
материалы, обилие света и воздуха в постсовременной архитектуре остаются
незыблемыми"[7].
В новейшей западной живописи и скульптуре также возникло ощущение
тупика (из которого путь один — назад), но в отличие от архитектуры
ситуация здесь безрадостная.
«Впервые понятие авангарда стало бесполезным»,- констатировал
бюллетень «Dokvmenta-Press», выходивший на международной выставке
изобразительного искусства в Касселе (август 1987 г.).
"Мне довелось повидать эту выставку, – пишет А. В. Гулыга, – и
впечатление от нее осталось удручающее — как будто побывал на кладбище:
искусство умерло. Здесь тоже говорили о «постмодерне», но демонстрировались
лишь различные вариации модернизма, который привел искусство к
самоистреблению"[8].
Философия постмодернизма призвана обосновать постмодернистские новации
в искусстве, оправдать его самоистребление, но неспособна истолковать более
серьезные позитивные явления нынешней духовной жизни, хотя бы ту же
архитектуру. Постмодернизм ведет борьбу с целым, а для зодчего его творение
всегда выступает как целое. Плюрализм, за который ратует постмодернизм,
хорош, но в меру.
Вот комплексная характеристика постмодернизма, данная И. Хассаном:
1. Неопределенность, культ неясностей, ошибок, пропусков.
2. Фрагментарность и принцип монтажа.
3. "Деканонизация", борьба с традиционными ценностными центрами:
сакральное в культуре, человек, этнос, логос, авторский приоритет.
4. "Все происходит на поверхности" – без психологических и
символических глубин, "мы остаемся с игрой языка, без Эго".
5. Молчание, отказ от мимесиса и от изобразительного начала.
6. Ирония, причем положительная, утверждающая плюралистическую
вселенную.
7. Смешение жанров, высокого и низкого, стилевой синкретизм.
8. Театральность современной культуры, работа на публику, обязательный
учет аудитории.
9. Имманентность – срастание сознания со средствами коммуникации,
способность приспосабливаться к их обновлению и рефлектировать над
ними[9].
Несмотря на эклектизм и схематичность данного перечня, он как-то
передает напряженный, противоречивый дух культуры постмодернизма, ее
апокалиптические настроения, пафос веселого разрушения, эпатажный характер,
ироничность.
Впрочем, понятие постмодернизма в последнее время толкуется столь
широко, что границы его стали крайне расплывчаты. Достаточно вспомнить
музыку Шенберга, абстрактные картины Джексона Поллока, романы Клода Симона,
чтобы ощутить, что в культуре нашего века теряют силу традиционные
представления о гармонии, художественной иллюзии, целостности, органичности
и понятности произведения.
Дело не сводится к тотальному отрицанию – наше время утверждает
необходимость более сложных форм гармонии и мышления, учитывающих
нарастание энтропии. И художники, и критики озабочены провалами в
коммуникации, размышляют о хрупкости и ненадежности ее средств.
Классический случай: картина Рене Магрита с изображением курительной
трубки и подписью "Это не трубка" иллюстрирует расхождение зрительного и
словесного ряда и призывает не верить или изображению, или подписи. Тем
самым задается иронический настрой, воспитывается чувство дистанции у
зрителя.
Мы живем в эпоху сосуществования различных политических,
экономических, культурных систем, образов мысли и жизни, но ощущаем себя
единым целым — человечеством, решающим общую для всех задачу выживания.
Литература
1. Вайнштейн О. Леопарды в храме // Вопросы литературы. – 1989. – №
12.
2. Гулыга А. В. Что такое постсовременность? // Вопросы философии. –
1988. – № 12.
3. Дженкс Ч. А. Язык архитектуры постмодернизма. – М. 1985.
4. Постмодернизм // Современная западная философия: Словарь. – М.,
1991.
| |  скачать работу |
Постмодернизм в культуре и искусстве |
