Психоактивные растения как феномен в культуре
й это магическое растение.
В дозороастровой религии Ирана сома обозначается понятием “хаома”.
Названия “сома” и “хаома” — разные формы одного и того же слова —
происходят соответственно от корней “su” (санс-кр.) и “hu” (авест.) со
значением “выжимать жидкость”.
Потребление саумы (сомы), возможно, было единственным признаваемым в
иранской религии средством узреть существование менога до наступления
смерти; во всяком случае, это единственное средство, признанное в
литературе зороастризма... и, как мы видели, средство, используемое
Ормаздом[7], когда он желает сделать существование менога видимым для
живых. В древней иранской литературе имеется мало свидетельств занятия
медитативной практикой, которая могла бы способствовать развитию
альтернативных нефармакологических средств для такого видения. В Иране
видение духовного мира не считалось возникающим просто милостью Божьей или
как награда за святость. Из очевидной роли, какую саума играла в ритуалах
инициации, явствует, что переживание результатов ее действия, то есть
видение существования менога, должно быть, когда-то требовалось от всех
жрецов (или предшествующих им шаманов).
Микено-минойская цивилизация.
Мы, возможно, никогда не узнаем точно, какую роль играли в минойском
мире галлюциногенные грибы и растения. Многое могло измениться по
прошествии почти четырех тысячелетий, и из исследований Кереньи и других
ученых нам известно, что поздняя микено-минойская цивилизация была больше
зачарована опием, чем психоделическими растениями.
Можно предполагать, что к концу позднего минойского периода опий
стимулировал способность к видениям и вызывал их, что ранее достигалось без
опия. Искусственно вызываемый опыт трансценденции по своему характеру был
способен на время заменить опыт первоначальный, подлинный. В истории
религий периоды “сильнодействующих лекарственных средств” обычно
встречаются в тех случаях, когда уже не удовлетворяют более простые методы.
Опий был созвучен со стилем минойской культуры и помогал сохранять ее.
Когда же минойская культура пришла в упадок, потребление опия постепенно
сошло на нет. Для этой культуры была характерна атмосфера, которая в
конечном счете требовала такого “сильнодействующего средства”. Стиль
минойского “биоса” явно заметен в том, что я назвал “духом” минойского
искусства. Дух этот совершенно непостижим без опия.
Открытость минойского общества в отношении включения опия в свои
религиозные ритуалы является показателем определенной готовности связывать
экстаз и поиск измененных состояний сознания с растительными алкалоидами.
Следовательно, это серьезный аргумент в пользу того, что первоначально
могли использоваться другие растения.
Конопля.
Ни одно растение не было постоянным спутником человечества дольше, чем
конопля. Семена конопли и остатки веревок из нее находили в самых древних
слоях многих стоянок Евразии. Конопля, имеющая прародиной самое сердце
Центральной Азии, распространилась по всему миру с помощью и при посредстве
человека. Ее завезли в Африку очень давно, а приспособленные к холоду виды
конопли путешествовали с первопроходцами, перекинувшими сухопутный мост в
Новый Свет. Благодаря своему всеобщему распространению и приспособляемости
к любой среде, конопля оказала большое влияние на социальные формы и образ
человека в культуре. Когда смолу растения конопли собирают в темные липкие
комочки, действие их можно сравнить с действием галлюциногена, если это
снадобье съесть. Это классический гашиш.
Тысячи наименований, под которыми конопля известна на сотнях языков,
свидетельствуют не только об истории ее культуры и ее широчайшем
распространении, но и о ее влиянии на формирующую язык способность
поэтической души. Кунубу — так называют ее в одном ассирийском письме,
датируемом исследователями 685 годом до н. э.; примерно сто лет спустя о
ней упоминают как о каннапи — от греческого и латинского корня cannabis.
Она же — банг, бенг и бандж; она же — ганджа, гангика и ганга. Аса у
японцев, дагга — у готтентотов; она же — кейф, киф, керп и ма. В одном лишь
американском сленге появилось невероятное количество названий конопли. Еще
до 1940 года, то есть до того, как она стала составной частью общей
культуры белых, конопля была известна как muggles, mooter, reefer, greefa,
griffo, Mary Warner (Мария Упредительница), Mary Weaver (Мария-ткачиха),
Mary jane, Indian hay (индийское сено), loco weed (бешеная гравка), love
weed (любовная травка), joy smoke (дымок радости), giggle smoke (смешливый
дымок), bambalacha, mohasky, mu, moocah. Подобные наименования были своего
рода мантрами ориентированного на эмпирику религиозного подкласса
поклонников веселой зеленой Богини[8].
Гашишу несколько тысяч лет, хотя неясно, в какие именно времена люди
начали собирать и концентрировать в таком виде смолу конопли. Курение
продуктов конопли — самый результативный и быстрый способ достижения ее
эффекта — пришло в Европу довольно поздно. Фактически само курение
появилось в Европе лишь после того, как Колумб возвратился с табаком из
своего второго путешествия в Новый Свет.
В какой степени стиль и образ жизни целой культуры может быть окрашен
отношениями и допущениями, порожденными действием определенного
психоактивного растения или вещества? Идея о том, что архитектурные стили и
дизайн Махал-Дели или Исфасана Х века в какой-то мере вдохновлены гашишем,
имеет определенный смысл. Есть кое-что и в идее о том, что алкоголь
опосредовал развитие социальных форм и культурного имиджа феодальной
Европы. Эстетические предпосылки и стили являются показателем тех уровней и
видов понимания и осознавания, которые санкционируются обществом. Всякая
завязанность на какое-то растение приведет к тенденции выделять одни
моменты и умалять другие.
Проявления вкуса и руководимое эстетикой личное выражение являются
обычно анафемой для “сдвинутого” умонастроения культур владычества. В таких
культурах с отсутствием любых живых традиций потребления растений,
растворяющих социальную обусловленность, подобные проявления обычно
считаются прерогативой женщин. Мужчин же, которые сосредоточивают свое
внимание на этих моментах, часто принимают за гомосексуалистов, так как они
не следуют общепринятым канонам мужского поведения, принятым моделью
владычества. Длинные волосы у мужчин с появлением в США марихуаны в 60-х
годах были прямо-таки наглядным примером притока явно женских ценностей,
сопровождающих потребление растворяющего границы “эго” растения. Истеричная
реакция на столь небольшое изменение привычных нравов обнаружила всю
неуверенность и чувство страха, испытываемых мужским “эго” в присутствии
любого фактора, который мог бы способствовать восстановлению значения
партнерства в человеческих отношениях.
Сегодня конопля вполне может оказаться первым наиболее
распространенным сельскохозяйственным продуктом Америки. Это один из самых
стойких аспектов великого парадигмального сдвига, который я называю здесь
“возрождением Архаичного”. Он показывает, что врожденное стремление к
восстановлению психологического равновесия, олицетворяющего партнерское
общество, нелегко сдержать, если оно отыщет верный путь. Что касается
конопли, то все, что делает ее враждебной ценностям современных буржуа, как
раз и внушает любовь к возрождению Архаичного. Она ослабляет влияние “эго”,
оказывает смягчающее действие на потребность конкурировать, заставляет
усомниться в авторитетах и укрепляет понимание того, что социальные
ценности имеют лишь относительное значение.
Ни одно средство не может соревноваться с коноплей в ее способности
удовлетворять прирожденную жажду растворения границ, свойственного
Архаичному, и тем не менее оставлять нетронутыми структуры обычного
общества. Если бы все алкоголики стали потребителями марихуаны, все
потребители “крэка” перешли на марихуану, а все курильщики курили бы только
коноплю, то социальные последствия “проблемы наркотиков” выглядели бы
совершенно иначе.
Кофе и чай.
Из чисто практических целей, мы можем сказать, что чай, кофе и какао
были завезены в Англию одновременно в 1650 году. Впервые за всю свою
историю христианская Европа нашла альтернативу алкоголю. Все три завезенных
продукта — стимуляторы, все завариваются горячей кипяченой водой, что
освобождало от серьезной тогда проблемы болезней, передающихся через воду;
и все три требуют обильного количества сахара. Мода на сахар способствовала
потреблению кофе, чая и шоколада, которые в свою очередь способствовали
потреблению сахара. И популярность новых стимуляторов возрастала в тех же
колониях, которые оказались весьма прибыльными благодаря производству в них
сахара. Чай, кофе и какао предлагали возможность смены возделываемых в
колониях культур, а, следовательно, и большую экономическую стабильность,
как для колоний, так и для метрополии.
К 1820 году в Европу ежегодно импортировались тысячи тонн чая (плюс
еще примерно 30 миллионов фунтов, потребляемых одним только Соединенны
| |  скачать работу |
Психоактивные растения как феномен в культуре |
