Психология труда: рефлексология В.М. Бехтерева
культете Московского
университета Психологического института, ставшего крупнейшим центром
научных исследований.
В ходе дискуссии 20-х гг. резко обозначилась тенденция к разработке
новой материалистической науки, основанной на марксистской философии. Эти
поиски не воспринимались однозначно представителями общественности. Особое
место в дискуссии занял Г.И.Челпанов. Не возражая против "соединения"
марксизма с психологией, он акцентировал необходимость разделения
психологии на две части: эмпирическую, выступающую в качестве
естественнонаучной дисциплины, и социальную, базирующуюся на
социокультурной традиции (Дрошевский, 1985). Основания для такого
разделения действительно существовали, и Челпанов, опираясь на труды
Русского Географического общества, видел их, в частности, в том, что в
России уже давно сложились предпосылки для построения "коллективной
психологии" или "социальной психологии". По свидетельству Челпанова, в свое
время Спенсер выражал сожаление, что незнание русского языка мешало ему
использовать материалы русской этнографии для целей социальной психологии
(Челпанов, 1924). Другая же сторона программы Челпанова была обусловлена
его критическим подходом к необходимости перевода всей психологии на рельсы
марксизма. Социальную психологию он признавал той частью психологии,
которая обязана базироваться на принципах нового мировоззрения, в то время
как эмпирическая психология, оставаясь естественнонаучной дисциплиной,
вообще не должна быть связана с каким-либо философским обоснованием
сущности человека, в том числе и с марксистским (Челпанов, 1924, 1927).
Поскольку такая точка зрения формально выражала признание права
социальной психологии на самостоятельное существование, но ценой отлучения
от марксистской философии другой части психологии, она встретила
сопротивление психологов, выступающих за полную перестройку всей системы
психологического знания. Возражения Челпанову приняли различные формы.
Наиболее существенными можно считать следующие позиции: В.А.Артемов (1927)
- коль скоро вся психология будет опираться на философию марксизма, на идею
социальной детерминации психики, она в целом становится "социальной";
К.Н.Корнилов (1929) - сохранение единства психологии мыслится в рамках
реактологии путем распространения на поведение человека в коллективе
принципа коллективных реакций, что отрицает необходимость "особой
социальной психологии"; П.П. Блонский (1926) - социальная психология
отождествляется с признанием социальной обусловленности психики, что также
не требует "отдельной" научной дисциплины.
Особое место в дискуссии принадлежало В.М.Бехтереву, выдвинувшему идею
"коллективной рефлексологии", в предмет которой включаются: поведение
коллективов, поведение личности в коллективе, условия возникновения
социальных объединений, особенности их деятельности, взаимоотношения их
членов. Такое понимание коллективной рефлексологии представлялось как
преодоление субъективистской социальной психологии, поскольку все проблемы
коллективов толковались как соотношение внешних влияний с двигательными и
мимико-соматическими реакциями их членов. Социально-психологический подход
следовало обеспечить соединением принципов рефлексологии (механизмы
объединения людей в коллективы) и социологии (особенности коллективов и их
отношения с обществом). Предмет коллективной рефлексологии определялся так:
"...изучение возникновения, развития и деятельности собраний и сборищ...
проявляющих свою соборную соотносительную деятельность как целое, благодаря
взаимному общению друг с другом входящих в них индивидов" (Бехтерев, 1994,
с.100).
Хотя это было по существу определение предмета социальной психологии,
сам Бехтерев настаивал на термине "коллективная рефлексология", как он
говорил, "вместо обычного употребляемого термина общественной или
социальной психологии" (там же, с.23).
В концепции В.М.Бехтерева содержалась весьма полезная идея: коллектив
есть нечто целое, в котором возникают новые качества, возможные лишь при
взаимодействии людей. Однако эти взаимодействия трактовались достаточно
механистически: личность объявлялась продуктом общества, но в основу ее
развития были положены биологические особенности и, прежде всего социальные
инстинкты; для объяснения социальных связей личности привлекались законы
неорганического мира (тяготение, сохранение энергии и пр.), хотя сама идея
биологической редукции и подвергалась критике. Тем не менее, заслуга
Бехтерева перед последующим развитием социальной психологии была огромна. В
русле же дискуссии 20-х гг. его позиция противостояла позиции Челпанова, в
том числе и по вопросу о необходимости самостоятельного существования
социальной психологии.
Дискуссия развивалась преимущественно в недрах психологии, но участие в
ней приняли и представители других общественных дисциплин. Из них, прежде
всего, следует назвать М.А. Рейснера, занимавшегося вопросами государства и
права. Следуя призыву видного историка марксизма В.В. Адоратского -
обосновать социальной психологией исторический материализм, - М.А. Рейснер
принимает вызов построить марксистскую социальную психологию. Способ ее
построения - прямое соотнесение физиологического учения И.П.Павлова с
историческим материализмом: социальная психология должна стать наукой о
социальных раздражителях и их соотношениях с действиями человека (Рейснер,
1925). Привнося в дискуссию багаж общих идей марксистского обществоведения,
Рейснер оперирует и соответствующими терминами и понятиями: "производство",
"надстройка", "идеология" и пр. С этой точки зрения его позиция в дискуссии
стоит особняком, во всяком случае, не включается непосредственно в полемику
с Г.И.Челпановым.
Свой вклад в становление социальной психологии со стороны смежных
дисциплин внес и журналист Л.Н. Войтоловский (1925). С его точки зрения,
предмет коллективной психологии - психология масс. Он рассматривает ряд
психологических механизмов, которые реализуются в толпе и обеспечивают
особый тип эмоционального напряжения, возникающего между участниками
массового действия. Метод исследования - анализ отчетов непосредственных
участников, а также наблюдений свидетелей. Публицистический пафос работ
Войтоловского проявляется и в призывах анализировать психологию масс в
тесной связи с общественными движениями политических партий.
В целом же итоги дискуссии оказались для социальной психологии
достаточно драматичными. Несмотря на субъективное желание ее участников
построить марксистскую социальную психологию, эта задача в 20-е гг.
выполнена не была, что в значительной мере обусловлено отсутствием четкости
в понимании предмета данной науки. С одной стороны, она отождествлялась с
учением о социальной детерминации психических процессов; с другой,
предполагалось исследовать особый класс явлений, связанных с коллективом и
порожденных совместной деятельностью людей. В результате лишь первая
трактовка предмета социальной психологии получила права гражданства.
Поскольку в этом понимании никакого самостоятельного статуса для социальной
психологии не предполагалось, попытки построения ее как особой дисциплины
прекратились на довольно длительный срок. Социология же, как известно, в
эти годы вообще оказалась под ударом, поэтому вопрос о существовании
социальной психологии в ее рамках просто не поднимался. Даже в относительно
более "безопасной" (в смысле идеологического диктата) области знания,
каковой была психология, дискуссия приобрела политическую окраску, что тоже
способствовало ее свертыванию: под сомнение была поставлена принципиальная
возможность существования социальной психологии в социалистическом
обществе. Все это на долгие годы отодвинуло решение проблем этой науки.
Говоря о дискуссии 20-х гг., следует иметь в виду и общий фон развития
социальной психологии в мире. После первой мировой войны эта наука на
Западе (прежде всего в США) пережила период бурного расцвета и приобрела
вид развитой экспериментальной дисциплины. Общая изоляция советской науки
от мировой тоже становилась фактом жизни, тем более в отраслях, связанных с
идеологией и политикой. Поэтому развитие социальной психологии в мире в
этот период было практически закрыто для отечественных ученых. Неудача
дискуссии, вместе с этим обстоятельством, способствовала полному
прекращению обсуждения статуса социальной психологии, и этот период получил
впоследствии название "перерыв" (Кузьмин, 1967). Тот факт, что социальная
психология на Западе продолжала развиваться в немарксистской традиции,
привел некоторых ученых к отождествлению ее с "буржуазной" наукой, а само
понятие "социальная психология" стало интерпретироваться как синоним
реакционной дисциплины, атрибут лишь "буржуазной идеологии" (Проблемы...,
1965).
Сейчас можно точно утверждать, что термин "перерыв" лишь отчасти
характеризует развитие отечественной социальной психологии: перерыв
действительно был, но лишь в "самостоятельном" существовании этой
дисциплины, в то время как отдельные исследования, социально-
психологические по своему предмету, продолжали осуществляться, в частности,
в рамках философии (Г.В.Плеханов), педаго
| |  скачать работу |
Психология труда: рефлексология В.М. Бехтерева |
