Роль человека в произведениях о Великой Отечественной войне
и не опровержение, а продолжение, развитие, углубление.
Внимательный читатель и добросовестный исследователь не могут не заметить
связи между “Сталинградскими очерками” Грассмана и романом "Жизнь и
судьба", между "Днями и ночами" Симонова и трилогией "Живые и мертвые".
Снова начались гонения в литературе. Разгромная критика очерков и
рассказов Платонова, “Перед восходом солнца” Зощенко. Но в ту пору все это
мало кому было понятно, надеялись и верили, что после того, как литература
столь самоотверженно сражалась, защищая страну, столько сделала для
Победы, возвращение к старому невозможно. И народ, заканчивая так трудно
ему давшейся, стоившей стольких жертв Победой эту кровавую войну, надеялся
и верил, что завоевал неоспоримое право на свободу, добро и правду...
Сразу после войны со всей остротой и драматизмом возникла проблема
исторической правды. На приеме в Кремле в честь командующих войсками
Красной Армии 24 мая 1945 года Сталин сказал: “У нашего правительства было
не мало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941- 1945 годах,
когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины,
Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской
республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы
сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы
поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит
нам покой”. Сегодня может казаться, что эти слова, этот комплимент народу
открывали путь, подталкивали к серьезному, основательному историческому
исследованию - в том числе и в художественной литературе - войны, к
постижению ее уроков, оплаченных миллионами жизней, большой кровью.
Страна пришла к победе на последнем дыхании, разоренной, обезлюдевшей -
почти полностью были скошены целые поколения. Тысячи сел были сожжены
дотла, сотни городов превращены в руины. Великая - действительно великая,
определившая судьбу страны и мира, - победа была нестерпимо горькой.
Свидетельствует лирическая поэзия. Вот какой виделась Родина и Победа тогда
очень разным поэтам - совпадение поразительное.
Илья Эренбург:
Она была в линялой гимнастерке,
И ноги были до крови натерты.
Она пришла и постучалась в дом.
Открыла мать. Был стол накрыт
к обеду.
"Твой сын служил со мной в полку
одном,
И я пришла. Меня зовут Победа".
Был черный хлеб белее белых
дней,
И слезы были соли солоней.
Все сто столиц кричали вдалеке,
В ладоши хлопали и танцевали.
И только в тихом русском
городке
Две женщины, как мертвые молчали.
Константин Симонов:
Не той, что из сказок, не той,
что с пеленок,
Не той, что была по учебникам
пройдена,
А той, что пылала в глазах
воспаленных,
А той, что рыдала, - запомнил я
Родину.
И вижу ее, накануне победы,
Не каменной, бронзовой, славой
увенчанной,
А очи проплакавшей, идя сквозь
беды,
Все снесшей, все вынесшей
русской женщиной.
Стихотворение Симонова было напечатано лишь через двадцать лет после
того, как было написано. Это было в порядке вещей. Удивляться надо тому,
что стихотворение Эренбурга проскочило в печать. Ведь Сталин совершенно по-
иному оценивал положение дел, за несколько дней до Победы - 1 мая 1945 года
- он внушал советским людям, что “наша социалистическая экономика
укрепляется и растет, а хозяйство освобожденных областей, разграбленное и
разрушенное немецкими захватчиками, успешно и быстро возрождается”. Похоже
у Сталина не было никакого желания вспоминать войну. Сколько бы не писали
тогда о его беспримерном полководческом гении, все это, разумеется, по
команде и сценариям вышколенных идеологических служб, он не забывал
пережитого в первый год войны страха и унижения.
Трудно приходилось в ту пору для многих писателей, война была
настоящим потрясением, они были переполнены увиденным и пережитым. Сразу же
после окончания войны , темы с ней связанные, официальная критика объявила
неактуальными, больше того, отвлекающими от важных современных задач, от
строительства мирной жизни. Произведения о войне вытеснялись с журнальных
страниц, вычеркивались из издательских планов.
В эту мрачную пору, когда после постановления ЦК о журналах “Звезда” и
“Ленинград” духовная жизнь, казалось, замерла, все-таки появилось несколько
прекрасных книг о войне: “В окопах Сталининграда” В. Некрасова,
“Возвращение” А. Платонова , “Звезда” и “Двое в степи” Э. Казакевича,
“Спутники” В. Пановой, “За правое дело” В. Грассмана. Публикация почти
каждой из названных вещей стала возможной благодаря стечению счастливых
обстоятельств, некоторые из них по непостижимому капризу Сталина были
отмечены.
Но все эти книги были островками в море совершенно иной литературы,
Образованном произведениями художественно беспомощными, державшимися на
плаву лишь благодаря теме, материалу и нередко, если мягко сказать, вполне
сознательно пренебрегавшими реальной действительностью.
Повесть "В окопах Сталининграда" имела принципиальное значение для
дальнейшего развития нашей военной литературы. Повесть В. Некрасова
поражала непререкаемой достоверностью, несочинённостью, в ней отразился
жестокий, дорогой ценой оплаченный опыт солдат и офицеров с "передка".
Именно она стояла у истоков столь заметно заявившей о себе на рубеже
пятидесятых и шестидесятых годов литературы фронтового поколения, которую
потом называли "лейтенантской литературой". В. Некрасов был признанным ее
лидером.
Эти писатели, о которых Твардовский хорошо сказал, что они "выше
лейтенантов не поднимались и дальше командира полка не ходили" и "видели
пот и кровь войны на своей гимнастерке", составили целую плеяду хорошо
известных нынче читателям имен: Г. Бакланов и В. Богомолов, Ю. Бондарев и
А. Ананьев, К. Воробьев и В. Астафьев, В. Быков и А. Адамович.
Хочу отметить одну общую особенность первых книг о войне писателей
фронтового поколения - "мемуарность". Излюбленный жанр этих писателей -
лирическая повесть, написанная от первого лица. Их проза не всегда
строго автобиографичная, но она насквозь пропитана авторскими
воспоминаниями о фронтовой юности. Всех этих писателей буквально
выталкивала в литературу сила пережитого на войне, и повести о фронтовой
юности, которые они написали, особенно их первые повести, были одновременно
лейтенантскими и солдатскими мемуарами. Теми мемуарами, которые в
действительности никто никогда не отважился писать. Конечно, у каждого
была своя война, и все-таки многое в пережитом на фронте было достоянием
тысячи тысяч. Обыденный фронтовой опыт на солдатском и лейтенантском уровне
приобрела новое качество при художественном творении. В лирической повести
он приближен к читателю так, что артиллерийская канонада и автоматные
очереди не заглушают стонов и шепота, а в пороховом дыму и пыли снарядов и
мин можно разглядеть в глазах людей решимость и страх, муку и ярость.
Эти повести принесли в литературу тяжелый, кровавый опыт "окопников.
Их авторы пережили сами то, что было уделом огромного числа людей,
составляющих основание той грандиозной пирамиды, которую представляет собой
действующая армия. Рассказанная ими правда была встречена критикой в штыки,
хотя происходило все это уже в хрущевские, относительно либеральные
времена.
Четверть века с лишним продолжалась эта воинственная идеологическая
кампания по искоренению “окопной правды”, она дорого стоила литературе, за
нее было плачено изуродованными цензурой и не вышедшими книгами,
драматическими писательскими судьбами, а закончилась она - таков
закономерный финал - прислуживающих властям литераторов. Книги,
состряпанные по указаниям и установкам этих властей и превозносимые до
небес, оказались перворожденными и давно канули в лету.
В такой душной атмосфере, под таким прессом литература, однако,
продолжала нелегкое дело осмысления трагических событий войны. Особую роль
в семидесятые годы здесь играл В. Быков - белорусский писатель, чье
творчество стало неотъемлемой частью и русской литературы.
В. Быков - художник трагический. Он сосредоточен на исследовании
социально-нравственных коллизий, раскаленных добела нашим тоталитарным
режимом и тотальной, истребительной войной гитлеровской Германии, он
стремится выяснить, что в нечеловеческих обстоятельствах происходит с
человеком. Локальность места действия, краткая временная протяженность
изображаемых событий, не многочисленность персонажей - таковы структурные
особенности Быковских персонажей - таковы структурные особенности Быковских
повестей. Сюжеты в его повестях раскручиваются стремительно и
непредсказуемо, как в реальной партизанской жизни, где человек не ведал, в
какой крутой переплет, в какой капкан может попасть на ближайшей опушке
леса или за поворотом ведущей к глухому хутору дороги. Столкновение
взглядов, позиций, принципов поведения персонажей отличается крайней
остротой и драматизмом, потому что его героям приходится действовать на
свой страх и риск, без команды и приказа, когда над
| |  скачать работу |
Роль человека в произведениях о Великой Отечественной войне |
