Советская литература в жестоких испытаниях войны
переводится самой жизнью в разряд обыкновенного, Симонов
«заземляет» героя Он создает характер сдержанного, несколько сурового,
молчаливого человека, ставший популярным в послевоенной литературе.
В нравственном мире Сабурова главным, определяющим его поведение,
характер отношения с людьми, является чувство долга, чувство своей
ответственности за исход событий.
Мысль о том, что эта война освобождает человека от случайного,
наносного, делает его лучше и чище, возникает с первых глав повести
Симонова. В ходе повествования она не только не исчезает, но набирает силу,
реализуясь в характерах. О Сабурове, например, сказано, что в жизни ему не
были чужды «честолюбивые и даже тщеславные мысли, но сейчас, на этой
войне... эти мысли у него почти исчезли». Корреспондент из Москвы в
разговоре с Сабуровым высказал убеждение, сложившееся за годы войны, что
«люди на воине стали проще, чище и умнее. Быть может,— заметил он — они
остались, в сущности, теми же самыми, какими были, но хорошее у них выплыло
на поверхность оттого, что их перестали судить по многочисленным и неясным
критериям... люди перед лицом смерти перестали думать, как они выглядят и
какими они кажутся, на это у них не оставалось ни времени, ни желания».
Эта мысль является одной из ключевых в симоновской концепции человека.
Война по-новому оценила в людях существенное и несущественное, главное и
неглавное, истинное и показное «У меня много хороших людей, - говорит
Сабуров о своем батальоне, - почти все хорошие». Действительно, в повести
нет подлецов, предателей, трусов. Даже сухой, прямолинейный, упрямый
Бабченко вызывает уважение своим бесстрашием, преданностью, полной
самоотдачей.
В социально-психологической прозе военных лет объективность и
художественная достоверность повествования составляют отличительные
свойства сюжета. К. Симонов с летописной тщательностью и подробностью
воспроизводит время и события, поскольку целью было рассказать с наибольшей
степенью полноты и достоверности о «днях и ночах» сражающегося Сталинграда.
В повести отсутствует единый драматический узел, события присоединяются по
принципу хронологической цепочки. Некоторая рыхлость композиции возникает в
связи со стремлением к детальному воспроизведению событий и военного быта.
Эпичность в повести возникает, прежде всего от того, что все малое
частное, конкретное, бытовое в жизни Сталинграда насыщено большим,
значительным, общим. Умение в частном видеть всеобщее и показать это
всеобщее — способность истинного художника и свойство настоящего искусства.
Сочетание документальной достоверности с обобщенностью изображения —
традиция советской литературы со времен гражданской войны, традиция Д.
Фурманова, А. Серафимовича, Л. Рейснер, продолженная прозой Отечественной
войны. Достоверность в ней была выражением всеобщей жажды неприкрашенной
правды.
В целом социально-психологическая проза явилась новым этапом в
постижении человека и войны, прежде всего потому, что в центре ее оказалась
личность — цельная, мыслящая, творческая; события были воссозданы в их
достоверности, точности, суровой правде. Однако, отказавшись от
романтически обобщенного взгляда на происходящее, углубившись в анализ
событий и душ, она ограничивала широту философского осмысления
действительности. Романы, появившиеся в конце войны, должны были восполнить
эту утрату.
Война обострила в советских людях чувство связи с прошлым своей Родины.
По-новому, во всей значительности, огромности предстали теперь исторические
ценности, традиции русского народа, других народов нашей страны, богатства
национальной культуры, защищаемой в битве с фашизмом. История в этой
напряженной борьбе приходила на помощь современности. «В эту войну,— писал
тогда
А. Толстой,— наш взор часто обращается к истории нашего народа,— события,
как будто забытые за давностью лет, выплывают из тумана веков, и отсвет
героической борьбы наших дней падает на них, и многое из того, что казалось
неясным или мало значительным, становится и ясным и значительным, и мы еще
отчетливей начинаем видеть прямой, мужественный путь русского народам
свободе, к всенародному счастью на своей суверенной земле».
Как высокий нравственный образец и призыв к подвигу возрождались в
памяти народа деяния предков — строителей и защитников родины. Воспоминание
о них становилось щедрым источником духовных сил и патриотизма. «На войне
нам открылась история. Герои прошлого перешли из учебников в блиндажи» —
так характеризовал в те дни И. Эренбург подъем исторического само сознания.
Никогда еще историко-патриотическая тема не была столь актуальной и не
занимала такого почетного места в нашей литературе. Дух истории теперь
сказывается во всем — от поэзии до публицистики. Стоит обратиться к
литературно-художественным журналам тех лет - и мы увидим, как часто наряду
с произведениями о грозной повседневности - жизни фронта и. тыла –
публикуются в них произведения о прошлом русского народа. Помимо
развернутых исторических полотен, художники слова создают в жанре
исторического очерка, рассказа, короткой повести десятки зарисовок,
напоминающих о патриотических подвигах предков.
В 1941—1945 годах в области исторического романа вдохновенно работают
видные мастера советской литературы: А. Толстой создает третью книгу «Петра
Первого», Вяч. Шишков завершает трилогию о Пугачеве, Ю. Тынянов пишет
третью книгу романа «Пушкин», к событиям первой мировой воины обращается С.
Сергеев-Ценский. Появляются известные произведения других авторов – «Порт-
Артур» А. Степанова, «Батый» В. Яна, «Багратион» С. Голубова.
От недавнего прошлого до глубокой древности прослеживает литература
путь своего народа, пополняя новыми звеньями начатое еще в 30-е годы
художественное освещение борьбы за независимость Родины.
В 1942 году сразу тремя изданиями вышел роман В. Яна «Батый». Сюжет его
- борьба Руси в XIII веке с хищным и злобным завоевателем - был как нельзя
более созвучен современности. В предисловии историк С. Бахрушин писал: «В
наши дни, когда развернулась Великая Отечественная воина, яркие картины
героической борьбы русского народа против нашествия варваров не могут не
встретить глубокого отзыва... Эти волнующие страницы книги Яна подымают дух
и вдохновляют к самопожертвованию во имя спасения Родины».
В годы войны обозначился интерес советских писателей к эпохе Ивана
Грозного. Тогда были написаны драматическая повесть
А. Толстого «Иван Грозный» (1943).
Во всех этих произведениях сказалось стремление авторов по-
новому осветить личность Ивана IV, в противовес господствовавшей прежде
односторонне-отрицательной традиции раскрыть прогрессивное значение и
патриотический смысл его государственной деятельности как одного из
устроителей земли Русской. Стремление это, однако, в свою очередь было
односторонне ориентировано — фигура Грозного в той или иной мере
идеализировалась. Таким было общее направление мысли не только писателей,
но и историков. Идеализация и упрощения особенно резко выразились в романе
В. Костылева «Иван Грозный» (1943—1946).
Впору Великой Отечественной войны мысль современников часто обращалась
к родственным по духу событиям Отечественной войны 1812 года. Самое
развитие их, исторически предрекавшее судьбу гитлеровского нашествия,
патриотический подъем, народный характер борьбы, деятельность партизан,
подвиги русской армии — все это тогда было очень близко чувствам советских
людей.
Народный подвиг 1812 года вдохновлял мастеров искусства и литературы. В
годы Великой Отечественной композитор С. Прокофьев создавал оперу «Война и
мир» на сюжет героической эпопеи Л. Толстого. В 1944 году вышел на экраны
фильм Вл. Петрова «Кутузов». Образы 1812 года возрождались на сцене. С
особым успехом шла в Центральном театре Красной Армии патриотическая пьеса
А. Гладкова «Давным-давно», прообразом героини в ней послужила легендарная
Надежда Дурова.
Среди произведений, воскресавших эпизоды Отечественной войны 1812 года,
широко известен роман С. Голубова «Багратион» (1943). В нем автор
повествует о драматическом и трудном начальном периоде освободительной
войны — от вторжения Наполеона в Россию до Бородинского сражения.
Тематическая основа книги — изображение жизни армии, ее патриотического
духа, волик победе, преодоления трудностей и противоречий, порожденных
неблагоприятным течением событий. Широко освещены стратегия кампании,
вопросы военного искусства. Поэтому действие нередко сосредоточивается в
высших командных сферах.
В лице генерала Багратиона читатель видит блестящего представителя
суворовской школы. Весь склад полководческого мышления его основан на
смелом наступательном порыве. Багратион, в обрисовке Голубова,— страстная,
волевая натура, им движет вдохновенная любовь к Родине, в его характере -
отвага стойкого солдата прямота и человечность. Этими свойствами души
объясняется редкая популярность генерала в войсках, восторженная
преданность ему офицеров. Психологически проникновенно раскрыта трагедия
Багратиона - человека и полководца: необходимость
| |  скачать работу |
Советская литература в жестоких испытаниях войны |
