Сравнительная характеристика художественного воплощения темы морского путешествия в романах Робинзон Крузо и Путешествие Гулливера
т в себе это равнодушие к провидению, однако повсюду мы
замечаем, что он больше полагается на здравый смысл и реальность вещей,
чем на какие-либо сверхчувствительные и сверхъестественные явления. Он
постоянно убеждается в том, что чудес нет, и все то, что он первоначально
принимает за чудо, оказывается при здравом рассмотрении вещью естественной.
- «Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все это произошло самым
естественным путем, я должен сознаться, значительно поостыла и моя горячая
благодарность провидения».
Дефо не случайно коснулся этого вопроса. Через несколько страниц, он
снова вернется к этой мысли о чуде, провидении и естестве.
- «Прорастание зерна, как было уже отмечено в моем дневнике, оказало на
меня благодетельное влияние, и до тех пор, пока я приписывал его чуду,
серьезные благоговейные мысли не покидали меня; но как только мысль о чуде
отпала, улетучилось и мое благоговейное настроение».
Словом, перед нами не случайная деталь повествования, а
концептуальная мысль, очень важная для автора. Дефо вряд ли можно
заподозрить в не религиозности, он, конечно, был искренним христианином, но
и практическим человеком, который действовал по принципу: «На бога надейся
, но сам не плошай!» Главное в его концепции, как и в мировоззрении всего
его поколения, была идея волевой активности личности. Человек может и
должен всего добиваться сам, побеждать, ломать все преграды, как в мире
природы, так и в мире людей.
Дефо писал историю самоутверждения человека в природе, в обществе.
Всюду он прославлял мужество и стойкость личности.
Об авторе, его характер, мировоззрение, цель
Дед писателя, выступивший при Кромвеле против революции, был посажен
в тюрьму и лишен имущества, а десять его сыновей, в том числе и отец
писателя, пошли по миру. Судьба забросила отца Свифта в Дублин, где он
нашел место смотрителя здания местного суда, и умер еще до рождения сына.
Ирландия стала родиной писателя. Угнетенная, подавленная, терпевшая
экономический гнет и оскорбительное высокомерие английского правительства,
Ирландия прибавила к личным невзгода Свифта свои всенародный беды. Он
полюбил ее еще больше за переживаемые ею несправедливости. Отсюда
повышенная чувствительность к политическим проблемам, связанная с событиями
и результатами буржуазной революции, сыгравшей роковую роль во всей личной
судьбе (бедностью унизительное прозябание в домах богатых покровителей) и
роковую роль в истории Ирландии, превращенной Кромвелем в колонию Англии.
Так еще с юности оттачивалось политическое зрение писателя.
Образование получил в доме богатого вельможи Темпля. Состоя при нем в
качестве секретаря, встречаясь с людьми его круга, дипломатами и
политиками, Свифт жил политическими и культурными интересами своего
хозяина, и ему приоткрывались иногда закулисные механизмы тайной
дипломатии, что конечно, чрезвычайно расширило его политический кругозор и
одновременно усилило его недоверие к официальной стороне государственной
жизни.
О книге
Язвительные памфлеты Свифта в наши дни требуют уже разъяснений историка.
Многое в Англии переменилось с тех пор, как остановилось перо ее
величайшего сатирика. Писателя знает мир теперь, пожалуй, только как автора
бессмертного романа «Путешествия Гулливера», насмешливого и печального
размышления о судьбах человеческого рода.
Дефо уверял, что в «Приключении Робинзона Крузо» каждое слово –
правда, тогда, чтобы доказать, что все это ложь, написал «Путешествие
Гулливера» Джонатан Свифт. «Может быть, подобно другим путешественникам, я
мог бы удивить тебя странными и невероятными рассказами, но я предпочел
излагать голые факты наипростейшим способом и слогом, ибо главным моим
намерением было осведомить тебя, а не забавлять» – так заключает свои
записки капитан Гулливер. Свифт взялся повествовать с той же
«правдивостью», доводя ее до невероятной пародийности. Но результат
получился неожиданный, в «Гулливера» поверили.
В «Робинзона» и «Гулливера» верят, даже зная, что это выдумка. Однако
поддаются, как наваждению, невероятной достоверности рассказа.
Книга «Путешествие Гулливера» читалась (и читается по ныне) как
сатирический документ и относится он не только к своей эпохе, но и ко всей
новейшей истории человечества. «Мистификация» была рассчитана далеко
вперед, истинность «Путешествий» оказывалась не в том, что они якобы
описывают действительный существа и происшествия, а в доскональном
портретном сходстве мира, открытого Гулливером, и развернувшегося до своих
горизонтов цивилизованного общества. Причем сходство это не тускнело, а
усиливалось, и с каждым новым поворотом истории знакомые черты на портрете
проступали все яснее.
Повествование ведется в форме делового и скупого отчета
путешественника, что делает ее похожим на повествование «путешествия»
Дефо.«Англия с избытком снабжена книгами путешествий»- ворчит Гулливер, не
довольный тем, что авторы таких книг, рассказывая о всяких небылицах,
стремиться только развлечь читателей, между тем главная цель
путешественника – просвещать людей и делать их лучшими, совершенствовать их
умы как дурными, так и хорошими примерами того, что предают касательно
чужих стран.
Ключ к книге Свифта, он хочет «совершенствовать умы», поэтому в его
фантазиях надо искать философский подтекст. Скромные и скупые записи
Гулливера, хирурга, корабельного врача, рядового англичанина,
нетитулованного и небогатого человека, выдержанные в самых непритязательных
выражениях, содержат в себе в своеобразном иносказании потрясающую сатиру
на все сложившиеся и бытовавшие формы человеческого общежития и в конце
концов на все человечество, не сумевшего построить общественные отношения
на разумных началах. Ее смысл в идеях и проблемах общечеловеческого
характера.
Герой, его характер, мировоззрение, цель
Гулливер смел, отважен. Он любознателен, умен и добродушен. Гулливер
совершил четыре путешествия в самые необыкновенные страны. Увидел в них как
живут люди и управляет ими государи, им же в свою очередь рассказывал о
своем государстве и делал выводы, точнее выводы делал сам читатель этих
путешествий.
Гулливер заявил себя решительным противником завоевательных войн, и
здесь тоже выступал не от имени партии тори или вигов, которые обе,
конечно, стояли за такие войны, а от имени республики гуманистов. Король
великанов, сообщает Гулливер, «был поражен, слушая мои рассказы о столь
обременительных и затяжных войнах, и вывел заключение, что или мы – народ
сварливый, или же окружены дурными соседями и что наши генералы, наверное,
богаче королей. Он спрашивал, что за дела могут быть у нас за пределами
наших островов, кроме торговли, дипломатических сношений и защиты берегов с
помощью нашего флота».
Король великанов, а за ним стоит сам Свифт, пришел в ужас, когда
Гулливер рассказал ему о новейших изобретениях в области военной техники.
«Он был поражен, как может такое ничтожное и бессильное насекомое… не
только питать бесчеловечные мысли, но и до того свыкнуться с ними, что его
совершенно не трогают сцены кровопролития и опустошения и изображение
действий этих разрушительных машин, изобретателем которых, сказал он, был,
должно быть, какай-то злобный гений, враг рода человеческого».
Все эти заявления писателя звучат чрезвычайно актуально и в 21 веке,
когда изобретены еще более ужасные орудия.
Непритязательный, покладистый, терпеливый Гулливер, как и надлежало
быть англичанину, воспитанному в духе подобострастия перед сильными мира
сего все-таки нашел в себе силы и смелость отказаться служить делу
порабощения и угнетения народов.
«Я решительно заявил, что никогда не соглашусь быть орудием обращения в
рабство храброго и свободного народа».
Однако весь текст книги Свифта свидетельствует о том, что он вообще был
против всяких королей. Короли жестоки, жестоки беспредельно и при этом
каждую свою жесткость прикрывают маской человеколюбия.
«Ничто так не устрашает народ, как панегирики императорскому милосердию,
ибо горьким опытом установлено, что они пространнее и велеречивее, тем
бесчеловечней наказание и невиннее жертва».
Когда на государственном совете лилипутов решали судьбу Гулливера, то некий
министр, дружески к нему расположенный, предложил лишить его глаз, заявив
при этом, что «такая мера… приведет в восхищение весь мир, который будет
приветствовать столько же короткое милосердие монарха, сколь честность и
великодушие лиц, имеющих честь быть его советниками», что слепота заставит
Гулливера (народ) «смотреть на все глазами министров»
В первой книге («Путешествие в Лилипутию») ирония заключается уже в
том, что народ, во всем похожий на все другие народы, с качествами,
свойственными всем народам, с теми же общественными институтами, что и у
всех людей, - народ этот – лилипуты. Поэтому все притязания, все
учреждения, весь уклад – лилипутский, т.е. до смешного крохотный и жалкий.
Во второй книге, где Гулливер показан среди великанов, крохотным и
жалким выглядит он сам. «Поня
| |  скачать работу |
Сравнительная характеристика художественного воплощения темы морского путешествия в романах Робинзон Крузо и Путешествие Гулливера |
